— Ты позволяешь ей метить тебя, будто собака метит столбы. Я не хочу больше этого видеть, тебе понятно?

Альфред все прекрасно понимал.

— Не переживай, дед, — он усмехнулся. — У меня просто очень страстная невеста. Не может сдержаться. Спроси у неё сам, если не веришь мне.

— Ты играешь с огнем, Альфред. — Экберт выпустил его подбородок из цепких пальцев. — Терпение Элсвиты не железное, а моё — и подавно.

Закрывая за собой дверь кабинета, Альфред улыбался.

«Ты ничего не знаешь, дед. Ни-хре-на».

========== Глава десятая ==========

Комментарий к Глава десятая

Немного флаффа перед жизненной жопой.

Прошло три недели.

— И почему за то, чтобы заключить брак, мы должны платить семьдесят пять баксов? — шутливо проворчал Сигурд, пряча в кошелек кредитную карту. — Шестьдесят баксов за лицензию на брак — с комиссией, ха! — и еще десять в суде… Я чувствую, как государство нагревается на мне!

— Тебе жалко? — вскинула брови Блайя, ткнула его кулачком под ребра. — Мы всё еще можем передумать. Выход вон там, ага.

— Мечтай. — Сигурд сунул бумажник в карман куртки и, потянувшись, поцеловал её, ничуть не смущаясь окружающих их людей. — Ты от меня так просто не отделаешься, попотеть придется!

Блайя прижалась щекой к его плечу.

Ощущения от дня собственной свадьбы у неё были странные. С самого утра лил дождь, и ей не хотелось вылезать из постели в семь часов, чтобы в девять уже оказаться в Сити Холле. Она изо всех сил куталась в одеяло и отбрыкивалась от Сигурда, обещая вылить горячий кофе ему в штаны и купить себе пояс верности, а ключ — проглотить. Кофе его напугал больше, зато аргумент о поясе верности вызвал громкий хохот. Отсмеявшись, Сигурд предположил, что она первая пожалеет о проглоченном ключике, и крыть Блайе было нечем. Она нехотя сползла с постели и, направляясь в душ, пнула будущего мужа ногой.

Контрастный душ немного привел её в чувство, и к завтраку она спустилась уже почти проснувшаяся. Торви возмущалась, что в суд они поехали в джинсах и рубашках, а на невесте не было ни грамма макияжа, и Блайе пришлось пообещать отдать себя в её руки в день языческой церемонии. Торви нехотя утешилась этим вариантом, и её упрямое выражение лица не оставляло Блайе никаких шансов на собственное мнение в этом случае.

— Удачи, ребята, — пожелала она, вздыхая. Блайя подумала, что Торви вспоминает свой свадебный день, и обняла подругу. Торви стиснула её в объятиях в ответ. — И домой сегодня не возвращайтесь!

Среди уже прибывших на регистрацию пар — их было три — Сигурд и Блайя смотрелись белыми воронами: оба в темно-синих джинсах, клетчатых рубашках и кожаных куртках, с мокрыми от дождя волосами, они больше напоминали подростков, заскочивших переждать непогоду. Охранник на входе в суд смерил их подозрительных взглядом, пока проверял их водительские права и ID, явно полагая, что перед ним — пытающиеся обмануть его подростки.

— Разве мы не должны были объявить о помолвке и всё такое? — задумчиво произнесла Блайя.

— Есть вещи, которые наша семья ненавидит. — Сигурд взял её за руку и переплел её пальцы со своими. — И публичность — это одна из них. О нашем браке, разумеется, напишут… потом.

— Поэтому ты решил, что мы пойдем в суд на следующий же день после получения лицензии на брак?

— Угу. — Он чмокнул её в висок. — Идем, кажется, нам пора.

Судья даже бровью не повела, увидев перед собой двух молодых людей в даже слишком повседневной для бракосочетания одежде. Но когда она прочла имя жениха, на её лице отразилось удивление.

— Сигурд Лодброк, — повторила она задумчиво.

— Это я, — чуть вызывающе подтвердил Сигурд.

— Блайя Кинг, — судья перевела взгляд на Блайю, прильнувшую к его плечу. — Вы готовы?

Наверное, Блайя должна была запомнить эти минуты, но ей показалось, будто время полетело вскачь, и половину всего, что судья им говорила, она прослушала, пытаясь справиться с дрожащими коленками. Здесь и сейчас, в городском суде города Чикаго, округ Кук, штат Иллинойс, она становилась Блайей Лодброк, навсегда забывая жизнь, которая была у неё до…

До Сигурда.

— Блайя. — Сигурд сжал её ладони, возвращая к реальности. — Я, Сигурд Лодброк, беру тебя в жены и обещаю, что буду с тобой рядом, какие бы несчастья нас не постигли, и какое счастье бы на нас не свалилось. Я обещаю, что мой дом будет твоим домом, а мое сердце всегда будет принадлежать тебе. Как ты — моя, я — твой.

Тонкое кольцо скользнуло ей на палец.

Блайя смотрела на лицо своего почти-уже-мужа, прямо в его сияющие глаза, и как никогда отчетливо видела змея, притаившегося в его взгляде. Светлая прядь, всё ещё влажная после ливня, прилипла у Сигурда к виску. Он улыбался, едва заметно, хотя изо всех сил старался быть серьезным.

Блайя осторожно освободила руку и обвела пальцем контур его губ. Судья кашлянула, но не от того, что смутилась, а чтобы напомнить, что дел у неё и так предостаточно, и хорошо бы поторопиться. Время не резиновое.

— Я, Блайя Кинг, — начала она тихо, но в горле у неё вдруг появился комок, и ей пришлось остановиться, чтобы успокоиться, — беру тебя, Сигурд Лодброк, в мужья, и обещаю любить тебя, пока смерть не разлучит нас. Я обещаю, что буду следовать за тобой, как жена следует за мужем, и мое сердце всегда будет принадлежать тебе. Как ты — мой, я — твоя.

В их клятвах, определенно, было что-то языческое, и они почти повторяли те, что дали они друг другу в ночь, когда Маргрет пыталась задушить Блайю. Эти клятвы навсегда врезались её в память. Никто и никогда не говорил ей ничего подобного, и Блайя подозревала, что вряд ли когда-нибудь скажет. И она даже не пыталась скрыть, насколько эти слова, идущие от самого сердца, вновь сделали её счастливой.

Сигурд нежно гладил большим пальцем её ладонь, которую всё ещё сжимал в своей руке, и Блайе захотелось поцеловать его прямо сейчас, и плевать на судью. Вообще плевать на всех. И она знала, что их желания совпадают.

«О, черт, кольцо!» — спохватилась она. Сигурд с улыбкой наблюдал, как широкий серебряный ободок обхватил его безымянный палец. Поймав Блайю за вторую руку, он прижался губами к её запястью.

— Властью, данной мне округом Кук штата Иллинойс, объявляю вас мужем и женой. Можете поцеловать невесту, — кивнула судья Сигурду и принялась заполнять остававшуюся прежде пустой часть разрешения на брак.

И Блайя обхватила своего (теперь уже) мужа за шею, поднялась на цыпочки.

Сигурд встретил её на половине пути поцелуем, и поцелуй длился и длился, неспешный и нежный, пока судья не прокашлялась ещё раз, напоминая, что их время вышло. Блайя ощутила, как горят её щеки, но Сигурду всё было нипочем. Широко улыбнувшись, он поблагодарил судью и потянул Блайю за собой.

Чикаго всё еще поливало дождем, но Блайя вдруг поняла, что ей нравится целоваться, пока все прохожие, спрятавшиеся под зонтиками, бегут по делам, то огибая её и Сигурда, то толкая плечами.

— Поехали, — шепнул ей муж. Она никак не могла привыкнуть к этому слову, и снова и снова пробовала его на вкус. — Иначе ты простынешь прежде, чем скажешь «апчхи», а у меня на тебя большие планы сегодня.

Фраза про «большие планы» звучала многообещающе, и в животе Блайи в очередной раз встрепенулись бабочки.

*

В отель Блайя и Сигурд ввалились полностью и насквозь мокрые, смеющиеся, провожаемые осуждающими взглядами постояльцев. Естественно, сын Рагнара Лодброка не мог выбрать что-то, менее пафосное и дорогое, чем чертов Трамп Интернешнл Хотел, и внушительная сумма с его банковской карты перекочевала в кошелек действующему американскому президенту (точнее — его дочери, но кого волнуют такие мелочи?). Все вокруг было тошнотворно-дорогим и броским, очень в духе ДиТи, и Блайя шепнула об этом Сигурду на ухо, пока они ждали лифта. Сигурд расхохотался и поцеловал её в шею.

Какая-то пожилая женщина весьма интеллигентного вида возмутилась вслух, что она выбирала этот отель не для того, чтобы смотреть на развратную молодежь — только потому, что они смеялись и целовались в холле, как любые счастливые молодожены.