— И как только сюда таких пускают, — не успокаивалась она, пока получала у администратора ключ от своих апартаментов. — Я больше никогда здесь не закажу номер!

Когда двери лифта уже отделяли их от ворчливой дамы, Блайя показала ей язык. У неё было самое шкодливое настроение в самый лучший день в её жизни. И, хотя одежда противно льнула к телу, а мокрые волосы прилипали к щекам и лбу, тонкий, обманчиво-простой серебряный ободок на пальце напоминал ей, что любые неудобства того стоили.

Сигурд Лодброк стоил всего на свете, и даже чуть больше.

— Иди сюда… — пробормотал Сигурд ей в самое ухо, вжимая в стенку кабинки, уткнулся носом в её волосы.

— Это на тебя кольцо на пальце так влияет, или ты втихую прикладываешься? — Блайя ухватила его за ворот рубашки, потянула к себе. Он пропах дождем и морским свежим парфюмом, и её вело, вело, вело. Она давно перестала удивляться, насколько совпадают их настроения и желания, и не только в постели. Будто они были связаны невидимыми энергетическими ниточками, позволявшими им чувствовать друг друга. И сейчас им обоим несло крышу от близости друг друга. — Если прикладываешься — делись! Где? — Её ладонь прошлась по его торсу, облепленному мокрой рубашкой, скользнула по животу вниз. Сигурд застонал ей в шею.

— Эй, нечестно, — выдохнул он. — Запрещенный прием!

— Я в курсе…

Лифт остановился на этаже, и они отпрянули друг от друга, как нашкодившие школьники ровно в момент, когда распахнулись двери и, взявшись за руки, как дети, шагнули на этаж. Трое представительно одетых мужчин, по виду — азиатов, проводили их взглядами, но, в отличие от пожилой дамы, удержались от комментариев.

— А ты мог… Ну не знаю, снять номер в мотеле? — Блайя обхватила Сигурда за пояс, пока он возился с карточкой-ключом. — Я чувствую себя принцессой-лягушкой: мокрая, как из болота вылезла!

— Мог бы, — Сигурд толкнул дверь и, развернувшись, подхватил её на руки. — Но нам нужен нормальный душ. Прямо сейчас!

Блайя и не думала возражать.

Благодаря горячему душу и бутылке вина, распитой на двоих, Блайя согрелась и почувствовала, что если простуда и намеревалась совершить набег на её организм, то отступила. Тучи над Чикаго наконец-то разогнало, и в панорамные окна светило майское солнце.

— И где была эта погода утром? — хмыкнула Блайя, ерзая головой у Сигурда на плече. — Поверить не могу, что наконец-то к нам не вломится ни Маргрет, ни кто-либо ещё из Лодброков…

— Ты теперь сама Лодброк, женщина! — Он ухмыльнулся. — Побольше уважения к своей новой фамилии!

— А, может, я не буду её менять, — она высунула язык, дразнясь, и получила в ответ порцию щекотки. — Прекрати-и-и-и! — завизжала Блайя, отбиваясь от нападения и хохоча. — Это нечестно!

Вдвоем они валялись на полу и распивали чертовски дорогое вино прямо из бутылки, обмениваясь долгими поцелуями после каждого глотка, и день казался им бесконечным. Настолько бесконечным, насколько может казаться жизнь в двадцать с небольшим лет.

— Кстати, я вот не знаю, где была погода, но я хотел бы знать, где сейчас мой телефон… — задумался Сигурд. — Без телефона сюрприза не выйдет. Черт!

Блайя наблюдала за ним, сидя на полу в позе подвыпившего йога, пока он рыскал по карманам куртки и джинсов в поисках смартфона, и никак не мог его найти. Выругавшись по-норвежски, Сигурд ушел в душевую, и Блайя вздохнула.

Чертов ДиТи знал толк в роскоши и развлечениях для богатых, и даже номера в его отеле не ограничивались душевыми кабинками, о, нет. Это было бы слишком просто!

Впервые в жизни она валялась в джакузи. И занималась сексом в джакузи она тоже впервые. И ей понравилось.

— Его тут нет! Позвони мне! — крикнул ей Сигурд из ванной.

Смартфон Блайи нашелся в кармане её штанов, и она не без удовольствия ткнула в контактах в кнопочку «Муж». Все-таки ей нравилось называть его так, будто она привыкала к новому статусу в жизни. Это не значило, что в их отношениях что-то изменилось, или они стали иначе относиться друг к другу. Больше любить или сильнее доверять — больше и сильнее было уже некуда.

Нет. Просто где-то в глубине сердца у Блайи возникло чувство, будто их союз одобрил Бог. Или это были боги?

«Я твоя, а ты — мой».

В ответ на прозвон, телефон завибрировал где-то на полу, и Блайя подползла к таинственным образом заныканному под кровать мобильнику. Рядом с ним она с удивлением обнаружила свое нижнее белье, но комментировать этот факт никак не стала. Сигурд Лодброк делал с ней что-то непонятное и невероятное, отчего она становилась совсем, совсем другой.

Еще год назад ей не пришло бы в голову, что однажды она будет пить вино в потрясающе пафосном номере отеля Дональда Трампа и вытаскивать свои трусы из-под кровати. А еще она вряд ли даже предположила бы, что выйдет замуж за Сигурда Лодброка, и он станет её первым мужчиной, и их свадебные клятвы будут звучать, как языческие заклинания, накрепко соединяющие их друг с другом…

Кое-как ей удалось достать телефон.

— Нашла!

Сигурд вышел из ванной уже в джинсах и сменной футболке. Волосы он стянул в хвост.

— Откуда ты взял сухую одежду? — Завистливо охнула Блайя. — А как же я?

— Твои сменные вещи в ванной, любовь моя. Я попросил горничных их приготовить на сегодня; пакет отправил с водителем утром. Потому что я слежу за погодой, в отличие от тебя. Одевайся. — Сигурд наклонился к ней и, запустив ладонь в её влажные встрепанные волосы, притянул её к себе в поцелуе.

Блайя выпрямилась, отпуская одеяло, и оно с шорохом упало на пол.

— Не делай так, — прошептал он, отстраняясь. Его глаза из ярко-синих стали совсем темными. — Иначе мы никуда не уедем, клянусь бородой Одина…

*

Они все-таки уехали на такси, потому что от Сигурда пахло вином, а конфликтовать с полицией ему в день свадьбы не хотелось. Всю дорогу Блайя дремала у него на плече, сморенная выпитым алкоголем, и вполуха слушала, как он куда-то звонит и о чем-то договаривается. Его голос был вполне весел, но по содержанию диалога она не могла понять, куда он её везет.

Смотреть в окно ей было лень, а веки не поднимались.

— Блайя, — когда машина остановилась, Сигурд дотронулся до её щеки ладонью. — Просыпайся, мы приехали.

Выбравшись из такси, она поняла, что приехали они в Роузмонт, аккурат к самому большому концертному залу в округе Кук.

Всю жизнь прожившая в Чикаго, Блайя, тем не менее, никогда не видела Олстейт-арену своими глазами. Элла не был в восторге от музыки в целом и в частности, и запрещал ей не то что ходить на концерты, но даже показываться возле музыкальных магазинов, а на её ноутбуке стоял родительский контроль.

Что, разумеется, не мешало ей слушать музыку, закачивая её в телефон через школьный Wi-Fi, а перед поездкой домой — удаляя. За много лет Блайя научилась обходить отцовские запреты и искусно изображать из себя послушную и покорную родительской воле дочку, но Элла понятия не имел, что ночами, пока соседки по комнате спали, Блайя погружалась в мир музыки. В основном, рок-музыки, столь им порицаемой. И, наверное, именно это помогло ей не сломаться.

Интересно, что сказал бы её отец, если бы узнал, что её муж пишет песни?

— Что мы здесь делаем? — с интересом спросила она, разглядывая один из самых больших стадионов Чикаго.

У входа змеилась огромная очередь, состоящая из людей самого разного возраста, от подростков до мужчин и женщин, вполне способных быть их родителями. Очередь медленно двигалась на вход; у многих в руках были распечатки с билетами.

На большом экране транслировался один из старых клипов Nickelback.

— Да ладно? — ахнула Блайя, подавляя в себе желание завизжать, как маленькая девочка.

Nickelback были первой рок-группой, которую она услышала по радио. И, хотя водитель отца почти сразу переключил станцию на что-то новостное и скучное, привязчивая мелодия ещё долго крутилась у неё в голове, пока Блайя не добралась до Интернета. С тех пор канадский желтый скорпион и его музыка навсегда поселились в её плеере и в сердце, и она всегда мечтала попасть на их концерт.