Астрид вышла, плотно закрыв за собой дверь.

— Твоя душенька довольна? — Альфред снова отпил кофе.

— Моя душенька будет довольна, когда ты унесешь отсюда свой зад, — фыркнул Ивар. — Не ходи вокруг да около, англосакс, иначе я решу, что ты приехал полюбоваться на меня.

— И это тоже, — не остался в долгу тот. — Мне было интересно, как ты сможешь управлять империей Лодброков из инвалидного кресла.

— Даже на смертном одре я мог бы сделать так, что ты будешь умолять меня о пощаде.

— Я не сомневаюсь в твоих силах, Ивар, — усмехнулся Альфред. — Но бороться тебе нужно не со мной. — Его ноздри чуть раздувались, вбирая кофейный аромат. — Вообще-то я приехал сюда, чтобы тебя предупредить кое о чем.

Да, Альфред был достойным учеником своего деда. Экберт умел напустить туману, а потом — р-раз! — и козырной туз будто случайно выпадал из его рукава. И, видимо, обучил этому Альфреда. Больше не было пятнадцатилетного мальчишки, которого Ивар забавы ради учил стратегиям игры в шахматы — пока тот не превзошел его самого. Был враг. Молодой хищник, опасный оттого, что бесстрашный. Ведь он прекрасно понимал, что Ивар может убить его сейчас, и насмехался над этой вероятностью, будто у него за душой была не одна, а девять чертовых жизней.

Пока у руля империи стоял Рагнар, Ивар не задумывался, сколько врагов их окружает. С чем его отец имел дело каждый день, как умело гасил конфликты, плел интриги и хитрил, чтобы не вступать в открытые конфронтации. И теперь Ивару приходилось учиться искусству невидимой войны по ходу дела, хотя, видит Один, он предпочел бы войну открытую — с кровью и смертью, дабы накормить Хель чужими отобранными жизнями, напоить болью этот гребаный мир.

— На днях я ездил в Милуоки по делам. — Альфред потер подбородок. — Встретил Исайю Блэка. И между делом он обмолвился, что дела в Каттегат Казино идут из рук вон плохо. Настолько, что он собирается предложить тебе выкупить его.

— Это не новость. — Ивар едва не расхохотался. И ради этого разводилось столько таинственности? Исайя, один из бизнесменов в Висконсине, с которыми Рагнар вел дела, с завидной регулярностью предлагал выкупить Kattegat Casino для каких-то своих темных делишек. — Не так-то хороши твои ищейки, если они не смогли выяснить, что Блэк постоянно предлагает мне продать казино!

Альфред спокойно выслушал его слова, и в его взгляде, таком же безмятежном, как и он сам, не отразилось и тени досады или гнева. Вывести его из равновесия Ивару не удалось. Альфред не был Змееглазым, вспыхивавшим, как солома, к которой поднесли спичку. Его болевые точки Ивару еще предстояло отыскать.

И снова у него что-то зазудело, заныло «под ложечкой», будто он приблизился к разгадке, но она снова ускользнула, потому что Альфред заговорил:

— Он собирается убить тебя, Ивар Бескостный. А, возможно, и твоих братьев.

Тяжелая пауза, возникшая в кабинете, давила Ивару на плечи. Он изо всех сил пытался сохранить лицо, хотя эмоции брали верх все равно. С одной стороны, только мысль, что Исайя сможет как-то навредить ему, была смешна. С другой — можно ли было доверять Альфреду, который действовал в своих интересах?

Экберт мог подослать его, потому что первый его выпад не вызвал никакой реакции. Он мог попытаться заставить Ивара искать врагов там, где их не было. А, может статься, Альфред говорил правду.

— Почему я должен тебе верить?

— Не должен. — Альфред поднялся, и Ивар подумал, что будь он на ногах, легко бы одолел этого дрища в бою. Но двигался Альфред плавно, словно хищное кошачье, уходящее от преследования, и Ивар осознал, что сила его была не в собственно физической силе, а в ловкости и гибкости. Тогда как сам Ивар был достаточно неповоротлив из-за своей болезни и массивности верхней части тела.

Если убивать мальчишку, то исподтишка. Может, сделать это прямо сейчас?

— Я тебе не враг, Ивар. — Альфред сощурился, смерил его взглядом. — Мой дед был другом твоего отца. Разве этого недостаточно, чтобы я захотел тебе помочь?

В этих словах не было правды, но и подловить на лжи его не удавалось. Слишком много людей утверждали, что якобы не были врагами Ивара, но кто знает, какие замыслы они вынашивали?

— И чего ты хочешь за эту помощь?

— Ничего. — Альфред подхватил свою кожаную куртку, которую бросил на спинку кресла, только войдя в кабинет. — Я помог тебе. Однажды ты поможешь мне.

========== Глава девятая ==========

Экберт всегда молился по утрам, и Альфред уже не в первый раз задался вопросом: неужели его дед, способный поспорить по жесткости характера с самим ДиТи, пытается замолить свои грехи? Он предполагал, что тогда Экберту придется непрерывно молиться несколько лет подряд, и то он не припомнит всех своих грехов и грешков. Альфред дождался, пока дед закончит свое сомнительное общение с Господом, если общением вообще можно было считать монолог, и постучался.

— Входи, — раздался голос Экберта.

Альфред прикрыл за собой дверь. В детстве он робел, входя в кабинет Экберта — его пугали огромные полки, полные книг, большинство из которых могли бы оплатить несколько лет безбедной жизни любой семьи (включая путешествие в отпуск на какой-нибудь экзотический остров). Теперь ему было всё равно.

— Ты вернулся под утро, — отметил Экберт, садясь в высокое, обитое кожей антикварное кресло.

— Откуда ты знаешь? Консьерж рассказал? — Альфреду было прекрасно известно, что швейцар в доме, где находилась его квартира, был подкуплен его семьей, и уже ничему не удивлялся.

— Я должен знать, где шляется мой внук, — уклонился Экберт от ответа. — И ты опять ездил к ней. Я по тебе вижу.

— Это моё дело.

— Нет, не твоё, — в голосе деда появились металлические нотки. — Ты помолвлен с Элсвитой, и её родители разорвут выгодный контракт с нами, если узнают, что у тебя есть связи на стороне. Это как минимум. Как максимум — тебе крепко достанется, и я не смогу тебя вытащить. Альфред, — дед откинулся на спинку кресла, потер двумя пальцами переносицу. — Я беспокоюсь о тебе. Ты — мой наследник, и твоя репутация должна быть безупречной. Не говоря уже, что родители Элсвиты могут убить тебя.

— Никто ничего не знает.

— Когда узнают, будет уже поздно. Пойми, Альфред, я забочусь о тебе. Она ослабляет тебя.

Альфред подался вперед, вглядываясь в лицо деда и отмечая, как глубоки его морщины, прорезающие лицо. Седая борода была аккуратно подстрижена.

— Дед, я сам разберусь. Лучше послушай, какие я принес новости.

— И какие же? Бескостный купился?

— Разумеется, он купился, — улыбнулся Альфред. Все же с годами Экберт начал терять хватку и нюх, и переключить его с щекотливой темы его личной жизни на тему Лодброков было так же легко, как отобрать у ребенка конфету. С тем лишь различием, что Альфред пожалел бы отбирать шоколадку у дитя, а обманывать деда ему было не жаль.

Экберт заслуживал его ненависти. Целиком и полностью.

— Очень хорошо. — Экберт погладил бороду. — Я хочу, чтобы ты держал меня в курсе всех решений Исайи. Если ему понадобится помощь — сообщи мне немедленно.

— Сообщу, — кивнул Альфред, поднимаясь из кресла. — Я могу идти? Сегодня суббота, и я хотел бы выспаться. — Он будто не замечал недовольного взгляда из-под седых бровей.

— Подожди, — Экберт остановил его. — Подойди.

Альфред послушно подошел к нему, присел на корточки, кладя ладони на подлокотники кресла, будто в детстве. Сердце у него противно заныло. Детство прошло, его не вернуть. И он больше не был тем наивным мальчишкой, что доверял деду больше, чем самому себе.

— Каким ты был хорошим мальчиком, Альфред. — Экберт смотрел на него сверху вниз, совсем как десять лет назад, когда девятилетний Альфред прибегал к нему после ссор с Этельредом. — Каким хорошим…

Да, был. И Альфред четко помнил день, когда быть им перестал.

«Неужели тебе обязательно было все портить?»

Экберт ухватил его лицо за подбородок, заглянул в покрасневшие после бессонной ночи глаза. Покачал головой неодобрительно. Его взгляд скользнул на шею Альфреда, где красовался полускрытый шарфом засос.