Наверное, Маргрет ушла. Блайя не была уверена, потому что Сигурд обнял её, притягивая к себе, и она обхватила его за спину, цепляясь пальцами за его лопатки. Плакать ей не хотелось, но её трясло от пережитого потрясения.

Что ещё может случиться с ней в этом доме?

— Как…как ты здесь оказался?

— Вспомнил, что не пожелал тебе спокойной ночи. — Сигурд гладил её по спине и плечам. — Но, кажется, я останусь с тобой сегодня.

Некоторое время они стояли так в молчании, потом Блайя отстранилась.

— Не волнуйся за меня, — произнесла она тихо. — Я бы с ней справилась.

Сигурд спрятал улыбку.

— Не сомневаюсь. — В его глазах мелькнуло лукавство. — Но для чего еще есть я, как не защищать тебя и быть рядом с тобой? — Он обхватил ладонями её лицо. — Я надеюсь, что боги услышат меня, потому что перед ними и во имя их, я обещаю тебе, что отныне и всегда мой дом будем твоим домом. Моя семья будет твоей семьей, и где буду я, там будешь и ты, и я буду защищать тебя, потому что я твой, а ты — моя. Ты понимаешь?

Блайя открыла рот и поняла, что ей нечего сказать, и не потому, что она не могла ответить тем же. Её поразила глубина его слов, и его обещание всколыхнуло в её душе что-то языческое и древнее, и она не могла понять, что именно. Будто где-то и когда-то, очень давно, он уже говорил ей эти слова, и она верила ему, как никому другому. Будто старые боги, о которых люди почти не помнили, пробудились лишь для того, чтобы связать их так, как не связало бы ни одно христианское венчание.

Блайя сглотнула.

— Я понимаю, — прошептала она. — Я понимаю, — и добавила, глухим и тихим, не своим голосом: — А я обещаю, что если ты будешь искать любовь и поддержку, ты всегда найдешь её во мне, и я… — Она дотронулась до его щеки. — Я обещаю, что я — твоя, потому что ты — мой.

Сигурд поцеловал её, и Блайе показалось, что этот поцелуй, долгий и нежный, был куда большим, чем простым прикосновением. Ей почудилось, будто Бог — или боги? — дотронулся до неё, благословляя. Или это и правда были те боги, в которых Сигурд так страстно верил?

Она чувствовала, что змей у неё между ключиц уже перестал быть таким обжигающе-горячим, с момента, как Маргрет покинула её спальню. И Блайя поняла, какой вопрос уже давно хотела задать Сигурду.

— Я хочу, чтобы ты кое-что мне рассказал. — Она взяла его за руку. — И обещай, что ты будешь честен.

— Что именно? — Сигурд взглянул на неё заинтересованно. — Только не вздумай расспрашивать про моих женщин, или что-то в этом духе, — взмолился он. — Не сейчас!

— Дурак, — покачала головой Блайя, увлекая его за собой на кровать. Села на постель, скрестив ноги. Сигурд плюхнулся на пол рядом, устраиваясь головой у неё на коленях. — Этот медальон… — Она дотронулась до змея, уютно устроившегося в ямке у неё между ключиц. — Иногда он нагревается, когда рядом находятся определенные люди. Отчего это происходит?

— Ты мне скажи, — улыбнулся Сигурд. — Он ведь на тебе, не так ли?

Блайя почувствовала, что ещё немного — и кто-то из них не доживет до свадьбы — и даже до утра — и это будет не она. Манера Сигурда отвечать вопросом на вопрос иногда раздражала её до невозможности. Он ухмылялся, будто очень смешно пошутил, и в его глазах плясали черти.

— Сигурд, не беси меня. — Она прихватила его за волосы и дернула, склонилась к нему так близко, что могла видеть змея, притаившегося на радужке. — Я знаю, что ты понимаешь, о чем я говорю!

— Ау, женщина! Никакого уважения! — Возмутился он. — Один Одноглазый, зачем ты благословил феминизм? — Блайя закатила глаза, наблюдая, как её жених корчит страдальческие рожи. — Я просто хочу, чтобы ты подумала, Блайя. — Посерьезнев, он переместился на кровать рядом с ней, взял её руки в свои. — В каких случаях ты ощущаешь тепло, идущее от медальона? Что происходит потом?

— Обычно происходит что-то, что мне угрожает. — Она облизнула верхнюю губу. Сигурд следил за её движением горящим взглядом и неосознанно его повторил. — Прекрати! — Блайя сжала рот так, что он превратился в тонкую полоску. Сигурд хохотнул. — Я проснулась от того, что змей обжигал мне шею, и увидела Маргрет с подушкой. И когда я познакомилась с ней, змей тоже сильно нагрелся. И когда Ивар почти вручил меня Осберту…

— И? — Подбодрил её Сигурд.

— Этого не может быть… — Покачала головой она. — Я могла бы предположить, что змей предупреждает меня об опасности, но магии не существует.

Он сжал её пальцы в своих ладонях.

— Твой разум отрицает то, что не может объяснить, и делит мир на черное и белое, и в этом проблема всех христиан и их самая большая дилемма. Люди не живут в гармонии с миром и самими собой, а придумали концепцию греха, которая заставляет их постоянно чувствовать себя виноватыми перед кем-то, хотя единственный, перед кем ты несешь ответственность — это ты сам и, возможно, твои близкие. Только твои намерения и твои действия формируют последствия, но почему-то людям проще переложить ответственность на Бога и его волю. Это лишает многих умения и желания принимать все происходящее, как подарок, и воспринимать мир таким, какой он есть, а также — отвечать за себя и по-настоящему творить волшебство.

— Я тебя не понимаю, — нахмурилась Блайя.

— Любовь моя, — Сигурд улыбнулся, и её сердце пропустило удар, — магия — часть этого мира, и ты можешь сколько угодно отрицать её, но она от этого никуда не исчезнет. Она не черная и не белая, она — то, что ты сам вкладываешь в намерения, а боги помогают тебе исполнить твои желания. Ты можешь искать разумные причины, почему мой подарок спасает тебе жизнь, но единственная правда в том, что я хотел, чтобы он помогал тебе, когда меня нет рядом. Для меня мои боги всегда рядом, они слушают мои просьбы и дают мне то, что я прошу. Я просил у них твоей защиты, и она у тебя есть. И только я буду отвечать за последствия моей просьбы, потому что это не воля богов, а моя.

Блайя вгляделась в его лицо, пытаясь понять, не подшучивает ли он над ней. Но Сигурд был серьезен. Ей было трудно, очень трудно поверить в то, что он только что сказал, но и отрицать, что змей спас ей жизнь сегодня, она не могла. Если бы она не почувствовала жар, исходящий от серебряного амулета, то Маргрет могла бы придушить её во сне. И неизвестно, смогла бы сама Блайя отбиться от неё или нет.

Но могла ли она поверить в то, во что верил Сигурд, по-настоящему?

Она решила, что пока не готова.

— Ты не обидишься, если я просто постараюсь смириться с этим? Не думая, магия это или моя интуиция, или…?

— Думаю, это даже больше, чем я бы мог попросить, если ты обещаешь, что не будешь игнорировать свои ощущения. Давай спать. — Сигурд выпустил её руки, поднялся и принялся расстегивать джинсы. — Ради всех богов, женщина, — фыркнул он, — прекрати пялиться на меня так, будто я собираюсь покушаться на твою девственность! Я уже это сделал, и ты не была против.

Блайе очень хотелось швырнуть в него подушкой, но внезапно она почувствовала усталость, навалившуюся на неё, и зевнула. За окном даже не думало рассветать.

Она забралась под одеяло, и Сигурд присоединился к ней, обнимая. Прижавшись щекой к его груди, Блайя закрыла глаза и тут же провалилась в сон без сновидений.

========== Глава седьмая ==========

Меньше всего утром Блайя хотела встретить в столовой Маргрет. Жена Уббе, в водолазке с глухим воротом, сидела за столом и намазывала на тост клубничный джем. Больше никого не было, и Блайя подумала, не спуститься ли ей позже. При виде Маргрет завтракать ей совсем расхотелось, а змей начал предупреждающе нагреваться на шее. Но Блайя понимала, что в этой семье она не может показать своего страха или слабости, иначе это обернется против неё самой.

Поэтому она прошла к свободному стулу.

— Доброе утро.

Маргрет вздрогнула.

— Доброе утро, — ответила она. — Должно быть, для тебя оно действительно такое?

Блайя налила себе кофе и сделала глоток.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.