И они будут встречаться только в компании и на редких семейных сборищах. Он-то постарается, чтобы эти встречи происходили как можно реже.

— Ваш кофе, мистер Лодброк. — Занятый мыслями, он даже не заметил, как секретарша вошла в кабинет и поставила перед ним чашку.

— Сколько раз я говорил, что нужно стучаться? — рыкнул Ивар, открывая глаза.

— Простите. — Она попятилась. — Я стучалась, но вы не отвечали…

— Пошла вон.

Стоило ей исчезнуть, унося за собой шлейф из липкого страха, что сопровождал её повсюду, Ивара отпустило. Вот ещё одна вещь, которую он терпеть не мог — мямлящих сотрудников. Ему нравилось, когда его боялись, но не нравилось понимать, что кому-то из его работников требовался памперс, чтобы зайти к нему в кабинет. Бойтесь меня, думал он, но учитесь контролировать свой страх, иначе не сможете выполнять свои обязанности. Он считал, что компания — это четко работающий, слаженный механизм, и если один из винтиков начинает скрипеть, его нужно либо смазать, либо заменить.

Однако кофе эта девица готовила неплохой. Отпив глоток, Ивар облизнул губы и потянулся за телефоном, чтобы позвонить Флоки. Он хотел знать, когда договор купли-продажи зданий казино будет зарегистрирован, а акции осбертовского бизнеса перейдут к Блайе. За это время он должен будет найти рычаг управления элловской девчонкой и надавить на него, чтобы заставить её объединить игорную компанию Осберта с Lothbrok Inc., а кого-то из братьев — сделать директором компании Эллы. Главное, чтобы это был не Змей. Хвитсерк подошел бы идеально: он позволил бы Ивару принимать решения, а сам просто ставил бы свою подпись на договорах.

Если поначалу Ивар и был зол на Сигурда, то теперь, чем больше он размышлял, тем удачнее ему казались сложившиеся обстоятельства. Если эти два влюбленных голубка (идиота) поженятся, то бизнес останется в семье, так или иначе, и можно будет начинать первые попытки торговли оружием, чтобы составить конкуренцию Экберту и, в конечном итоге, вытеснить его с рынка. Месть имени Рагнара Лодброка и за его смерть.

С гораздо большим удовольствием Ивар бы подвесил Экберта и его обожаемых внуков на крюки под потолком и наблюдал, как они истекают кровью. И, возможно, только возможно, когда Экберт и его сопляки останутся голыми и нищими, благодарными за протухший гамбургер из Макдональдса, кинутый к их ногам, он так и поступит. Но до этого сладкого мига было еще очень далеко…

Сперва — бизнес. Достаточное количество активов для начала новой эры. Потом — всё остальное.

Внутренняя связь снова звякнула.

— Чего тебе?

— К вам посетитель, — проблеяла секретарша. — Миссис Лагерта Ингстад.

О, Хель её побери… Что нужно этой твари?

Если бы эта дура догадалась сообщить, что он уже уехал… Теперь ему не отвертеться от разговора с первой женой отца, хотя Ивар лучше всадил бы ей кинжал прямо в глаз. Он скинул вызов секретарши, зная, что Лагерта войдет в кабинет сама.

Она и зашла, цокая каблуками. Сбросила на одно из кресел легкое пальто, сама уселась на другое. Чертова ведьма, застрявшая во времени. Лагерте ведь уже за пятьдесят, как и отцу было, какого драуга она выглядит так, будто едва достигла четвертого десятка?

— Что тебе нужно?

— Здравствуй, Ивар. — Лагерта улыбнулась, забрасывая ногу на ногу. — Сегодня ты неприветлив.

«Угадай, почему, хитрая ты дрянь? — подумал Ивар, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заскрипеть зубами. — Может, потому, что я точно знаю, что ты убила мою мать, только доказать этого не могу? Но у меня обязательно получится, и ты будешь харкать кровью, Лагерта, это я тебе гарантирую».

— Уже вечер. — Он пожал плечами, призывая на помощь всю свою выдержку. — Так зачем ты приехала?

— Поговорить, разумеется. — Она чуть приподняла тонкие брови. — У меня есть новости, которые заинтересуют тебя. Может быть, твой секретарь принесет и мне кофе?

— Она уже собирается домой. — Ивар сложил руки на груди, выставляя напоказ отцовский браслет в виде змеи, обернувшейся вокруг запястья. Он видел, что на мгновение взгляд Лагерты скользнул по украшению, и уголки её губ дрогнули. Железная Лагерта Ингстад всю жизнь любила Рагнара Лодброка, и напоминание о его смерти причиняло ей едва ли не большую боль, чем его предательство. — И я тоже не планирую оставаться здесь долго. Так что выкладывай свои новости, Лагерта, ты же ради этого пришла?

Несмотря на свою ненависть, Ивар всегда отдавал ей должное: Лагерта умела справляться со своими чувствами. Улыбнувшись, она подалась вперед.

— Ты так похож на Рагнара, Ивар… — Она изучала его, и в глубине её туманных серых глаз он видел и любопытство, и восхищение, и ненависть. Лагерта ненавидела его, потому что он был сыном Аслауг. Лагерта уважала его, потому что он был сыном Рагнара. Плоть от плоти и кровь от крови его. — Такой же нетерпеливый, каким и он был в юности. Ну, что ж, — она вновь откинулась назад, положила руки на подлокотники. — Думаю, тебе будет интересно узнать, что Альфред вернулся из Тринити-колледжа, и Экберт собирается завещать ему Kedric Inc., минуя собственного сына.

Альфред.

Ивар отлично помнил мальчишку, с которым играл в шахматы, когда тому было пятнадцать лет, а самому Ивару — девятнадцать. Рагнар и Экберт всегда позиционировали себя на людях лучшими друзьями, и поэтому их дети были знакомы между собой, но все понимали: два старых лиса никогда не уживутся на одной территории, особенно если собираются кормиться из одного курятника.

Разумеется, Экберт вырвал внука из учебной рутины вовсе не просто так. Экберт никогда и ничего просто так не делал, как и Рагнар. Неужели он догадывается, что Ивар готовит и ему, и его семье? Конечно, догадывается, если причастен к убийству Рагнара. И наверняка слухи о покупке бизнеса Осберта достигли его ушей. Значит, Экберт обеспокоен и собирается подстраховать себя. И, хотя в разговоре с братьями Ивар говорил, что его это не беспокоит, на деле всё оказалось не так. И из огня семья Лодброков летела прямо в полымя, ведь если не сделать ответного хода, Экберт начнет наступление.

С одной стороны — знак хреновый. А с другой, метания Экберта лишь доказывали его вину в смерти Рагнара. Он выдавал себя с головой, подставляя под удар собственную семью, а особенно — своего любимого внука.

— Это должно волновать меня? — Ивар фыркнул. Не хватало ещё, чтобы Лагерта поняла, как задела его новость.

— Возможно, Экберт хочет упредить твой удар. Насколько мне известно, Альфред умен, и там, где Экберт не сможет придумать, как это сделать, придумает его внук.

Альфред всегда хорошо играл в шахматы. Когда-то давно в его лице Ивар встретил очень интересного соперника. Любопытно, думал Ивар, каким он стал теперь? Не растерял ли хватку?

Лагерта ожидала его реплики, покачивая ногой, обутой в черную туфлю. Она принесла ему весть, но что ждет взамен? И какова её выгода во всей истории? Кто информировал её о возвращении Альфреда?

— Откуда ты знаешь про завещание? — Ивар поднес к губам чашку, но кофе уже остыл, и он едва сдержался, чтобы не швырнуть посудину через весь кабинет.

— Обычно я не раскрываю своих информаторов, — улыбнулась Ингстад. — Но ради тебя я, пожалуй, сделаю исключение. В семье не должно быть секретов.

Ивар мог гордиться своей силой воли — тет-а-тет с Лагертой он выдержал, и даже не швырнул ей ничем в голову, хотя пресс-папье, оставшееся от отца и изображавшее рычащую собаку, идеально вписалось бы ей в висок. Он уже почти видел, как Лагерта падает, и кровь из разбитой головы окрашивает светлый пол его кабинета. Почти. Почти…

Схватив кружку с недопитым кофе, Ивар все-таки шарахнул её в стену. Осколки брызнули по полу.

*

— Альфред вернулся из Ирландии. — Уббе плюхнул перед Иваром сложенную напополам газету. Ивар едва взглянул на фотографию сомнительного качества, украшающую первую полосу желтой газетёнки, одной из тех, что держатся за счет скандалов и слежек за селебрити и бизнесменами. — Ты был прав. Экберт зашевелился.