– Оставь парня в покое. С ним все в порядке.

Маме это очень не понравилось, а скандалы она умела закатывать как никто другой. Но по крайней мере она отложила ножницы и обратила свой гнев на папу, и Джейкоб смог ускользнуть.

После этого папа стал водить его к парикмахеру, но позволял Джейкобу самому решать, как ему стричься. Джейкобу нравились длинные волосы. И дело было не только в том, что это сводило маму с ума. Без волос вокруг ушей и шеи он чувствовал себя незащищенным.

Папа говорил, что у нее всегда был скверный характер, но после смерти Оливии все стало только хуже. Сестра Джейкоба Оливия умерла еще до его рождения, но время от времени он думал о ней. Мама никогда о ней не говорила, но папа однажды рассказал эту ужасную историю.

Тогда он уехал из города на медицинскую конференцию. Пока его не было, у пятимесячной Оливии началась лихорадка. Мама лечила ее детским парацетамолом. Когда у нее не получилось сбить температуру, она отвезла дочь в отделение неотложной помощи. Менее чем через сутки Оливия умерла. Папа примчался домой, как только узнал об этом, но было уже слишком поздно. Врачи сказали, что в этом никто не виноват. Иногда, несмотря на все усилия, пациенты умирают.

– Когда я узнал, что это был менингит, у меня возникло плохое предчувствие, – сказал папа, качая головой. Прошло уже столько лет, но все равно, когда он говорил об Оливии, его глаза наполнялись слезами. – Ее смерть сломила твою мать. Разумеется, она винила меня, за то, что меня не было рядом. – Он вздохнул. – Я надеялся, что мы пройдем через это вместе. Но все изменилось. – У Джейкоба сложилось впечатление, что папа тоже винил в произошедшем себя. – А потом родился ты. Я думал, это поможет.

Иногда Джейкоб думал: а что было бы, если бы Оливия была жива? Была бы она тем золотым ребенком, о котором мечтала мама? Стали бы они вообще заводить второго ребенка? И ощущение, что он разочаровал ее, становилось только сильнее.

Удивительно, но другие люди маму любили. Учителя, соседи, друзья. При желании она могла быть невероятно обаятельной. Жаль, что ее семья никогда не видела ее с этой стороны. Обсуждая на родительских собраниях его ужасные оценки, она была воплощением заботливой, любящей матери. Он знал это со слов учителей. Один из них даже сказал, что ему повезло, что у него такая заботливая и преданная мать.

«Ха!»

Если бы они только знали.

Забавно, что его до сих пор удивляли подобные комментарии. Давно пора было к ним привыкнуть. Это продолжалось всю его жизнь.

Когда он учился в начальной школе, мама часто сопровождала класс на экскурсии. На школьных мероприятиях она была воплощением идеальной матери. Она называла его «сладким», взъерошивала его волосы, рассказывала другим взрослым милые истории о нем. Правда, сам он их не помнил.

В то время это сбивало его с толку, потому что он не понимал, что это всего лишь игра.

Сколько раз другие дети говорили ему, что ему очень повезло с мамой. Одна девочка однажды сказала, что его мама такая красивая.

«Как модель».

«О господи».

Что он мог на это ответить?

«Это всего лишь фасад. Видела бы ты ее холодное, мертвое сердце».

Но люди никогда в это не поверят. Их так легко одурачить.

Если бы только они слышали, как она кричит, когда собака выбегает во двор. Конечно, если она стоит, открыв входную дверь нараспашку. Она обругала Джейкоба за то, что он не убрал двор после школы, но он просто забыл.

Это могло бы подождать и до завтра, но нет, она начала орать на него и заставила выйти и собирать какашки в темноте. А потом она заставила Мию пойти на улицу и забрать Гризвольда, хотя Джейкоб сказал, что приведет собаку, когда закончит.

Не в состоянии подождать даже несколько минут.

Все должно быть так, как хочет она, по ее условиям. Все они были пленниками ее прихотей.

Каждый член семьи знал, что избегать ее – гарантия спокойной жизни. Папа часто ездил в командировки, и Джейкоб подозревал, что он добавил в свой график дополнительные поездки, чтобы отсрочить неизбежное возвращение домой. Сам Джейкоб скрывался от матери в своей комнате, заглушая ее резкий голос громкой музыкой в наушниках. У Мии было меньше вариантов, но она стала прятаться за диваном.

Она думала, что Джейкоб этого не знает, но от его внимания мало что ускользало.

Мия притворялась дурочкой, но была умнее, чем считали его родители. Они полагали, что она почти не умеет говорить. Это было просто смешно. Когда они были вдвоем, она много говорила, и у нее был хороший словарный запас. Кроме того, девочка каким-то образом научилась читать. Но это секрет, известный только им двоим. Прошлым летом он начал дарить ей книги. Он выбирал те, которые, по его мнению, могли ей понравиться, и говорил, что раньше они принадлежали ему, хотя на самом деле он покупал их на гаражных распродажах.

Она так радовалась его подаркам. И ее счастливое личико немного скрашивало его день.

Мама была не права. Мия не была умственно отсталой. С мозгами у этой девочки все в порядке. Джейкоб мог бы разубедить мать, но ему нравилось, что у него есть преимущество. Осознание, что он знает что-то, чего не знает она, приносило ему огромное удовлетворение.

Жизнь в этом доме была сущим адом, но, по крайней мере, он скоро уедет в колледж.

А бедная Мия обречена. Она застряла здесь навсегда.

На следующий день Ники впервые позволили остаться в магазине одной.

День был спокойный, и после того, как три старушки вышли из магазина, Дон подошла к Ники и сказала:

– Я сбегаю в банк, внесу депозит. Вернусь через пятнадцать минут.

– Хорошо. – Ники продолжала вытирать стойку.

– Пока меня не будет, ты останешься присматривать за магазином. – Для убедительности Дон постучала пальцем по стойке.

– Я поняла. Сделаю все, что смогу.

Однако на этом разговор не закончился. Уходя, Дон напомнила Ники, что недавно поменяла кассовый ящик.

– Так что когда придут клиенты, ты должна быть наготове. – Дон посмотрела на нее, ожидая ответа, но Ники только кивнула.

Она уже сталкивалась с подобным в приемных семьях и на других работах. Люди всегда думали, что при первой же возможности она обворует их. Для проверки они оставляли на виду печенье и чипсы, не убирали деньги, не закрывали браузеры, чтобы посмотреть, станет ли она пользоваться чужим устройством без разрешения.

У Ники было много отрицательных качеств, но она была честной. Она никогда не присваивала себе чужие вещи. Конечно, иногда соблазн был велик, но она никогда ему не поддавалась.

Это был скорее вопрос практичности, чем честности. Жить честно было сложно, но за преступлениями всегда следовало наказание. У нее были знакомые, которые воровали или подделывали чеки, чтобы достать деньги на наркотики. И вне зависимости от того, насколько они были осторожны, заканчивалось все всегда одинаково. Про себя Ники сравнивала это с ходьбой по острию ножа. Рано или поздно все равно сорвешься. Вопрос только когда.

Бывший адвокат Ники, та, что была перед Эми, приветствовала ее фразой: «Ты ведь не лезешь на рожон, Ники?»

Такое странное выражение, будто из прошлого века. И такое оскорбление.

Ники не была преступницей – она была приемным ребенком. И ее вины в этом не было.

Вообще-то она изо всех сил старалась играть по правилам. Не то чтобы это было тяжело. Люди совсем не ожидали от нее великих свершений. Например, здесь, в магазине, они вели себя так, как будто ее ни на минуту нельзя оставлять без присмотра. Дон преувеличивала важность мытья рук и санитарной обработки пищи. Но она не знала, что Ники фанатично следит за личной гигиеной и старается поддерживать чистоту вокруг себя. Фанатичность эта граничила с одержимостью. Ники методично убирала со столов, мыла посуду, вытирала пыль. Уборка была для нее своеобразным способом медитации и приносила глубокое душевное удовлетворение. Теперь, когда она стала взрослой и могла сама контролировать свою жизнь, у нее сформировались определенные предпочтения к своему окружению.