На голове существа виднелось нечто похожее на лицо, торс, руки и ноги местами прикрывали куски толстой коры, а пальцы рук оканчивались подобием медвежьих когтей. Словно последний штрих в работе художника, тело сприггана, то тут, то там украсили маленькие зеленые листочки.

Отделившись от давшего ему жизнь корня, существо сделало свой первый шаг и вопросительно глянуло на Сульгу. По крайней мере так она восприняла исходившие от него эмоции.

— Сопровождай и защищай — скомандовала она, и снова ударила по земле посохом.

После призыва пятого сприггана она почувствовала некоторую слабость и опустошенность. Похоже больше у неё не выйдет, по крайней мере, пока она не отдохнет. Вот только времени на отдых нет. Надо спешить!

* * *

Сжавшись от страха Четвертый сидел в амулете на груди Отца. Их окружали толпы людей, желающие им зла, а в небе парили драконы, повздорившие между собой за право вкусить божественной плоти.

Тело его родителя регенерировало само, заживляя ужасную рану. Как мог, он направлял и ускорял этот процесс, но все равно, тут требовалось время. Питаемые энергией клетки не особо нуждались в кислороде и по этому остановка сердца не была критичной.

Тем не менее, болевой шок послужил причиной потери сознания, и в таком состоянии его Отец не мог постоять за себя, а он… он боялся, и не знал что делать.

По запросу братьев он передал им координаты точки прибытия, и приободрился, ощутив, что они пришли, да ещё и вместе с той женщиной.

Когда Первый окружил её защитной сферой, Четвертый поразился столь очевидному решению и собственной недогадливости… Будь у него такая возможность, он бы хлопнул бы себя рукой по лбу. Но чего предаваться самобичеванию? Действовать надо.

* * *

Пройдя по опустевшим улицам они вышли на околицу. Тут, более не загораживаемая домами, ей открылась картина — подобной которой она еще не видела, и, откровенно говоря, не хотела бы увидеть.

Вооруженные люди, многие из которых носили элементы доспехов городской стражи, согнали толпу людей на склон холма, и под угрозой оружия заставили их всех встать на колени.

На вершине холма была расчищена и выровнена довольно большая площадка, диаметром метров в двадцать, посреди которой на каменном постаменте лежало тело. На таком расстоянии деталей было не разглядеть, но окружавшее его сияние было невозможно ни с чем перепутать, к тому же, оно было окружено защитной сферой, подобной той, что прикрывала её.

Ну а над холмом… В небе над холмом сражались драконы. Три дракона сцепились друг с другом, словно уличные собаки, грызущиеся за кинутую им кость. Сталкиваясь в воздухе они норовили цапнуть друг друга побольнее, разодрать бок когтями, порвать перепонку крыла соперника. Вспышки пламени опаляли чешую, а их рычание напоминало раскаты грома.

Сульга замерла в нерешительности. Просто тихонько уйти… нет, она так не может. Подобно бешеной белке бросаться на эту вот толпу? Сколько их тут? Две-три тысячи? Не, ну ладно, стоящие на коленях жители города вряд ли нападут на неё, а вот «стражники» — точно, а их тут явно поболее сотни.

Кстати, судя по их разномастному снаряжению эти «стражники» большей частью ранее промышляли на лесных дорогах известным ремеслом, а теперь, гляди ж ты, городская стража! Или, скорее, личная гвардия ярла, что решил примкнуть к новой силе, полагая, вероятно, что тот, кто быстрее встанет под знамена будущего победителя, тот более всего выгоды от этого и получит. Тут главное с победителем не ошибиться…

Что же ей делать? Одна против такой толпы… Ну, не одна, пяток спригганов и два духа… Ну ладно, ещё и третий, что защищает её, и всё. Она же не воин… Но она — нордка! И она не спасует даже перед таким количеством врагов!

Уловив перемену в её настроении духи бросились вперед и атаковали молниями ближайших «стражников», стоявших к ним спиной. Довольно беспечно с их стороны, между прочим.

Делать нечего. Если раньше она ещё могла «благоразумно отступить», то теперь это будет бегством с поля боя. Собравшись духом и отбросив сомнения она побежала навстречу врагу.

* * *

Надо сказать, что её роль в этой битве свелась в основном к поддержке своего зеленого воинства. Щитов у спригганов небыло и атаковали они большей частью в ближнем бою, так что удары мечей и топоров регулярно доставали их деревянные тела, оставляя глубокие зарубки и выбивая щепу.

Двигаясь в середине она делала всё для помощи своим солдатам. Потоки жизненной энергии, направляемые Сульгой, заживляли их раны и наполняли эти сплетения ветвей новыми силами, а сил у них было не мало…

Отбив в сторону оружие они бросались впритык к противнику и начинали орудовать своими жуткими когтями… Под их ударами кольчуга разлеталась отдельными кольцами, как прогнившая ткань, а пластины доспехов они без особых усилий вырывали и отбрасывали в сторону.

Само собой, ничего не могла им противопоставить и хрупкая человеческая плоть… Тем, кому повезло, ударом когтистой лапы просто вырывали горло, другим отрывали руки, третьим, избавив от доспехов, разрывали грудные клетки, вскрывали животы.

В глазах у Сульги мелькали забрызганные кровью перекошенные лица, вывалившиеся внутренности, оторванные конечности и торчащие из окровавленных тел осколки ребер. Уши оглохли от воплей и криков, а нос не чувствовал ничего, кроме запаха крови и дыма факелов. Впрочем, вспоротые животы тоже добавляли сюда свой, не самый приятный аромат…

Иногда, если кому-то из противников удавалось проскочить через заслон спригганов, ей приходилось вмешиваться самой, не полагаясь на прочность защиты. Ей были знакомы простейшие стихийные заклинания Школы Разрушения, но тут она полагалась на то, что было ей более знакомо — Школу Восстановления.

В очередной раз мысленно поблагодарив мужа за данный в свое время совет, она раз за разом доказывала, что нет страшнее убийцы чем врач. Паралич дыхания, паралич сердца, инсульт… её арсенал был обширен.

Пара духов тоже не отставала. Своим оружием они выбрали молнии, что поражали одновременно нескольких противников, перескакивая с одного на другого. Не каждый разряд был смертелен, но идущие следом деревянные воины добивали упавших.

Судя по царящему шуму толпа жителей не осталась равнодушной к происходящему, а побежала прочь, мешая тем самым другим «стражникам» быстро подтянуться к месту боя. В результате они подбегали малыми группами, а часто и по одному.

Малое количество врагов: безоружная женщина и пяток деревяшек, наполняли их безосновательным оптимизмом, и их даже не смущали груды тел их товарищей, к которым они довольно быстро присоединялись.

В бою время ведет себя совершенно непредсказуемо. Минуты кажутся часами, а часы проносятся совершенно незаметно. Вот и она не заметила, как оказалась рядом с вершиной холма. Между ней и её мужем остались лишь двое противников, первым был, судя по одежде и обручу на голове — ярл, вторым был здоровенный норд, вооруженный двуручным мечом, что заслонял собой ярла.

— Не трогать их! — прокричала она.

После чего парализовала норовящего сбежать ярла, и обратилась к его, по всей видимости, хускарлу. На лезвии двуручного меча, что он держал перед собой виднелись следы крови. Не сложно было догадаться ЧЬЯ это кровь.

— Ты у меня так просто не умрешь… — прошипела она и вытянула в его сторону руку.

Лицо мужчины сначала приняло недоуменное выражение, вероятно, он ожидал огня, молнии или чего-то подобного, а потом исказилось от боли. Выронив меч он схватился за живот. Его ноги подкосились и он упал на землю подвывая от пожирающего его внутренности огня. Из под его одежды полезли прорастающие прямо из его живота колючие стебли, оплетая его словно путами и пуская побеги, что впивались корнями в землю, фиксируя его на одном месте.

Больше ничего не стояло у неё на пути. Не замечая ничего она побежала вперед, прямо к лежащему на подобном столу каменном постаменте телу мужа. Подбежав, она обхватила его обеими руками, и, прижав лицо к его груди зарыдала от избытка чувств.