не обязательно к чтению)))

Сонную тишину коридора по утрам нарушали редко. В старом многоквартирном доме на окраине, одной стороной глядящем на железную дорогу, а другой — прямо на старый, медленно сносящийся завод, был свой распорядок дня: рано утром, еще до восьми, взрослые покидали свои квартиры, чуть позже за ними устремлялись школьники, и к девяти в коридорах устанавливалась блаженная тишина. Еле доносился откуда-то гул пылесоса или бормотание телевизора у одинокой старухи, включенного двадцать четыре часа в сутки. Изредка слышался грохот железнодорожных составов, сигналили на переезде машины, но дом будто глушил внешние звуки.

Так было обычно, но не сегодня.

Бум! Бум! Бум!

Тишина.

Бум! Бум! Бум!

Где-то в квартире заскрипели половицы и женский голос спросил:

— Кто там?

— Рей, это я.

Тишина.

— Что тебе нужно? Как ты узнал, где я живу?

Тишина.

Кайло не хотел врать. В какой-то момент он решил, что с враньем должно быть покончено раз и навсегда, коль уж он собрался вести себя правильно.

— Я заглянул на твою страничку на фэйсбуке, — начал он, уперевшись одной рукой в косяк двери, разглядывая вытоптанный и грязный ковролин под ногами. — Отметил тех, кто общался там с тобой чаще, у всех были открытые инстаграмы. Нашел фотографии с тобой. Узнал, где ты работаешь. Одну из коллег ты приглашала домой, и она сделала селфи с геоотметкой. Если бы не нашел — пришел бы к тебе на работу.

Тишина.

— Ты сталкерил меня? — донесся из-за двери приглушенный голос Рей. — Что тебе нужно?

— Прошло две недели, — сказал Кайло. — Вполне достаточно, чтобы понять.

— Иди к черту! Какая тебе разница?

— Мне есть разница, — ответил Кайло. — Теперь есть.

— Иди к черту, Кайло. Я не открою тебе дверь.

— Тогда я буду торчать тут, пока ты не выйдешь.

— Я вызову полицию.

— Я вернусь, когда они меня выпустят.

— Я серьезно. Это не твое дело.

— Да или нет?

— Это не твое дело.

Скрипнула дверь — другая — и в коридоре показался сосед: заспанный и худой мужик с обширными залысинами, в растянутой майке и трениках.

— Можете беседовать потише? — агрессивно начал он.

— А может ты в жопу пойдешь? — тут же завелся Рен. — Там точно тихо.

— Чего?..

Щелкнул замок, дверь квартиры Рей открылась, и она сама выглянула в коридор.

— Мы будем потише, — пообещала она мужику. — Кайло уже уходит, — Рей перевела взгляд на Рена, — так ведь?

— Ему бы стоило поторопиться, — буркнул мужик, поворачиваясь к своей двери.

— Я сейчас сам тебя потороплю. Завали хлебальник и дверь свою закрой поплотнее.

— Хватит! — Рей шагнула в коридор и втолкнула — хотя особых усилий ей прикладывать не пришлось — Кайло в квартиру. — Извините, — сказала она, обращаясь к соседу. — Это в первый и последний раз.

— Я очень надеюсь, — пробурчал сосед, и скрылся в дверях. Несмотря на злость, он адекватно оценивал свои шансы против неизвестного ему здоровенного лося.

Закрыв за собой дверь, Рей прижалась к ней спиной, глядя на Кайло. Квартира у нее была маленькая, состояла из большой комнаты и кухни, и Кайло оглядывался, рассматривая те вещи, которыми она успела тут обрасти.

— У тебя пять минут, — сказала Рей. — Ответ на твой вопрос: да. И, предвосхищая второй: нет, я не стану его оставлять. С меня хватило одного раза.

— Рей, — Кайло протянул к ней руку, но остановил себя на полпути, заставляя себя оставаться на месте. — Это прозвучит, как бред, но, пожалуйста, не делай этого.

— Почему? — голос Рей прозвучал сухо.

— Я помогу тебе, — сказал Кайло. — Деньгами, чем угодно.

— В начале все так говорят, — возразила Рей. — А я уже знаю, что значит быть матерью-одиночкой.

— Я клянусь. Мы можем заключить контракт, — сказал Кайло. — Только пожалуйста, пожалуйста, оставь его.

— С чего вдруг тебе ударило в голову желание обзавестись ребенком? — спросила Рей. Ее голос стал еще суше. — Или в первый раз ты просто присматривался?

— В первый раз я об этом не думал, — признался Кайло. — Но думаю сейчас.

Рей покачала головой.

— Я не должна была вообще с тобой заговаривать в больнице. Не должна была тебе верить.

Кайло оскорбленно вскинулся:

— Разве я соврал?

— Нет. Просто у нас с тобой разное понимание некоторых вещей. Основопологающих вещей. Свобода личности, например. Ты думал о том, зачем тебе это? Зачем тебе ребенок? Или ты будешь забирать его на выходные и радоваться тому, что выполнил какой-то биологический долг, оставил потомство? Как там с деревом? Дом, я видела, у тебя уже есть.

— Я хотел от тебя детей задолго до этого. Если бы все сложилось иначе, мы бы уже ожидали этого ребенка большой компанией, — соврал Кайло. Пусть и немного, и ему стало стыдно за это, но его целью было убедить Рей, а в том, что цель всегда оправдывает средства, его убедил собственный жизненный опыт. — Все вместе. Ты, я и…

— Помолчи, пожалуйста, — Рей прикрыла глаза ладонью.

— Рей, прошу… — Кайло запнулся. — Это шанс все исправить. Не лишай меня его.

— Послушай себя. Ты говоришь, как маньяк.

— Просто подумай, Рей. У тебя еще есть время.

— Хорошо, — Рей взглянула на часы. — Я подумаю. Все, выметайся, — она повернула ручку двери и отступила в сторону.

Кайло прошел мимо, не отрывая от нее взгляда.

— Я вернусь через две недели, — сказал он. — Я…

— Пока, Кайло, — сказала Рей устало. — Я же сказала, что подумаю.

Когда за Реном закрылась дверь, Рей оперлась о нее лбом и тяжело вздохнула.

Она нашла психолога едва ли не раньше, чем квартиру на новом месте. И когда они начали работать, то прошлись по последним трем с половиной годам: по чувству беспомощности и обреченности, по попыткам отвлечь себя через работу, по привычке игнорировать собственную боль. Жизнь не была простой, и игнорировать боль Рей научилась давно.

Оказывается, во всем остальном мире люди пользовались болеутоляющими. Оказывается, боль — это не нормально.

И теперь, когда она одним решением элегантно похерила — ну, ей так казалось — все то, что они потихоньку начали восстанавливать. Снова попала в ту же ловушку, только в этот раз она была в сознании, зачарованная словами Кайло.

На самом деле Рей хотела детей. До. И, кажется, хотела до сих пор, несмотря ни на что. Она помнила, как ребенок впервые перевернулся в ней. Помнила, как впервые, после того, как вышла из депрессии, посмотрела на Бена и у нее перехватило дух от осознания его беззащитности. От того, насколько он прекрасен. И она хотела бы родить ребенка, чтобы он был у нее, чтобы она могла рассказать ему, что у него или у нее был старший брат.

Возможно, сложись все иначе, она бы встретила хорошего парня, не переспав с ним в первую встречу. Они бы ходили на свидания, потом бы съехались, потом бы поженились и вот тогда бы случилось маленькое, но такое обычное чудо, и у Рей снова появился бы малыш. И теперь она бы охраняла его от всего, даже от невозможных случайностей.

Почему у нее все не так, как у нормальных людей?

Вздохнув, Рей проверила, закрыла ли замок, развернулась и пошла в ванную. Там на полке за зеркалом лежал уже использованный экспресс-тест. «У меня две полоски и я НЕ бурундук».

Посмотрев на тест еще раз — далеко не в первый раз — Рей плотно прикрыла дверцу и взглянула на свое отражение в зеркале. Отражение было усталым и растерянным. Где-то в глубине ее глаз пряталась женщина, которой очень хотелось родить, очень хотелось довериться кому-то, выполнить этот чертов биологический долг, наслаждаясь каждой секундой этого процесса. Готовая снова пройти через все сложности и, на этот раз, выйти победителем.

Это не она, а кто-то другой. Не Рей. Не Рей, живущая в дешевой квартире, работающая не по специальности в крупном оптовом супермаркете, потому что это была первая подвернувшаяся удобная работа. Не Рей, которая до сих пор иногда просыпалась от кошмаров, где бродила по пустому городу, ища своего сына, и пробуждалась в тот момент, когда вспоминала, что он давно мертв.