Лора стала поздним ребёнком общей с Элеонорой матери. И скорее годилась по возрасту в матери Нике, чем в бабушки. Но, имея лёгкий, дружелюбный и весёлый нрав, стала близкой подружкой своей внучатой племяннице, ещё когда навещала её в Баку.

Николь восхищалась насмешливым умом Глории, литературной с чётким произношением речью и безупречным знанием нескольких иностранных языков.

Петь Ника больше не хотела. Посоветовавшись с родственниками, она решила поступать в медицинский институт. Проснувшееся в ней желание лечить людей было внезапным и острым. Свою любовь, сжигающую сердце и душу, она решила отдать страдающим людям. В это же лето Николь сдала экзамены в первый Московский медицинский институт на факультет «лечебное дело», поступила легко, без сомнений и страха. И училась легко, на лету схватывая ненавистную для большинства студентов латынь. Привыкнув ни с кем не общаться близко, не открывать свою душу, она развила в себе способность улавливать малейшие изменения в людях.

Сокурсники оказывали ей знаки внимания. Но когда дело доходило до чего-то большего, чем поход в кино, она превращалась в Снежную королеву, как и звали её студенты за глаза. Холодность и вдруг появившаяся уверенность стали только внешним проявлением её жизни. Сердце Николь оставалось несвободным и неспокойным, даже время не могло хоть слегка затянуть кровоточащие шрамы в нём. Она не виделась с Эмилем почти два года, но разбитое на мелкие осколки сердце не давало ей смотреть на других мужчин, спокойно спать. Она часто просыпалась среди ночи, воскрешая в памяти любимое лицо, и не было никакой возможности его забыть.

Все годы учёбы Ника была приветлива и дружелюбна с однокурсниками, но о себе ничего не рассказывала. Сокурсники только знали, что Ника замужем и воспитывает маленького сына. Но её никто никогда не видел с кем-либо из молодых людей ближе, чем на метр. Это была не гордыня и не заносчивость, скорее, эмоциональная холодная пустота, словно душу случайно прихватил ночной заморозок.

Сердце её, спасаясь от постоянной боли, почти окаменело, на душе лежал тяжёлый камень воспоминаний и обещаний друг другу, что они с Эмилем будут вместе. Она никак не могла забыть, вычеркнуть его из жизни. Девушка старалась не зацикливаться на прошлом, но без мыслей о счастливых днях не могла представить настоящее. И мечтала о встрече. Ведь между ними сложилась особая близость, и разговоры были особенными. Важными. Незабываемыми.

Началась новая жизнь с новыми друзьями, родственниками, страной. Отношения с бабушкой постепенно стали доверительными и нежными, а дед просто души не чаял в тихой, тактичной, хорошо воспитанной, да ещё и красивой внучке.

Элеонора Ивановна знала, что творится на сердце у внучки. Она была посвящена в тайну – любовь Ники к Эмилю и его предательство, как расценивала бабушка женитьбу молодого певца.

Николь случайно, от театральных знакомых бабушки, узнала о том, что Эмиль развёлся с Мариной, когда та была на пятом месяце беременности, уехал в Италию. На самом деле инициативой развода была Марина. Женщина поняла, что нажиться на таланте Эмиля она не сможет – ведь контракт расторгнут, поэтому она предприняла экстренные попытки заполучить богатого мужа. Фортуна повернулась к ней лицом. Давний воздыхатель, меценат и крупный бизнесмен в одном лице, Фёдор Ильич Скоробогатов сделал ей предложение, в очередной раз увидев свою Музу на одном из банкетов. То, что он был немолод, плешив и имел значительный избыток массы тела, не остановило женщину. Но беременность, которая вот-вот должна стать заметной, была явной помехой на пути Марины к вожделенному браку.

Дав согласие на заключение брака влюблённому старцу, Марина попросила подождать со свадьбой три месяца, надеясь вызвать преждевременные роды и избавиться от ребёнка. А богатому жениху сказала, что уезжает по якобы подписанному контракту, который невозможно аннулировать. Сама же поехала к матери в Тверь, где на восьмом месяце беременности благополучно разрешилась от бремени.

Мальчик родился недоношенным, но живым. Подписав отказ от ребёнка, Марина упорхнула к жениху готовиться к свадьбе, предварительно дав взятку главному врачу роддома для того, чтобы в случае появления Эмиля в Твери в поисках своего ребёнка, ему бы сказали, что он погиб при родах.

Николь последний месяц снились глаза Эмиля, только почему-то Эмиль был младенцем, истошно плакал и тянул к ней крошечные ручки. Девушка обратилась за помощью к деду, чтобы тот узнал о судьбе Марины и ребёнка. Через две недели Ника получила информацию о разводе Эмиля, о заключении нового брака его бывшей жены и о рождении недоношенного мальчика.

Решение усыновить ребёнка возникло мгновенно. Как ни отговаривали родственники, Ника стояла на своём, умоляя помочь ей в усыновлении. Дед с бабушкой после недолгих раздумий согласились. Они рано потеряли сына – отца Николь, он погиб в авиакатастрофе через пять лет после рождении дочери. Истосковавшись по сыну, они пришли к обоюдному решению, что помогут Нике в усыновлении и воспитании не нужного родителям малыша. Но усыновить ребёнка девятнадцатилетней незамужней студентке вряд ли бы удалось. Николь необходимо было срочно выйти замуж. Да и кандидатура в лице Виталия была. Он с радостью согласился на фиктивный брак. Николь имела одно пожелание – чтобы она и малыш носили фамилию Радаевых. Родственники и жених были вынуждены согласиться.

На свадьбу Николь и Виталия прилетели Давид со Стефанией.

Давид выглядел плохо – землистый цвет лица, одышка выдавали серьёзные проблемы с сердцем. Скоропалительная женитьба Эмиля, а затем и Николь, её переезд в Москву, смена профессии стали заключительным ударом по его больному сердцу. Ника видела, как его лицо осунулось, почернело. Дымка вокруг Давида была еле заметного серого цвета. На второй день после свадьбы он скончался от обширного инфаркта.

Стефания тяжело переживала потерю. Ника наблюдала, как её всегда весёлая оранжевая аура превратилась в сгустившееся облако горя антрацитового, пыльно-чёрного цвета. Элеонора тоже умела чувствовать чужое горе, заботилась о няне своей внучки, как о родном человеке, а вскоре пригласила Стефанию жить в их большую квартиру, чему была безумна рада Николь.

В Тверь с готовыми документами для того, чтобы забрать мальчика, они поехали все вместе. Правда, Ника уже ездила смотреть на малыша.

Первая их встреча состоялась, когда ребёнка перевели в дом малютки – он набрал нужную массу тела и уже не нуждался в постоянном медицинском контроле. Малыш лежал в кроватке и пристально смотрел на Нику изумрудными глазами Эмиля. А потом вдруг улыбнулся, словно узнал, и протянул к ней ручки.

«Как во сне, – подумала Ника, взяв малыша на руки и чувствуя переполняющую сердце любовь. – Теперь у меня всегда рядом будет мой маленький Эмиль», – подумала она.

Но назвать сына Эмилем не разрешили дед и бабушка, Ника не могла не считаться с их мнением.

– Пусть он будет Святославом Радаевым, – предложила Ника, – в честь моего любимого пианиста Святослава Рихтера.

Знаменитый пианист с малых лет пленил Нику исполнительским мастерством. Она имела все его записи. Безошибочно могла определить его игру среди других талантливых пианистов. Артист-интерпретатор вдыхал жизнь в исполняемую музыку. Это имя устроило всех.

В институте Николь училась хорошо, ей всё больше и больше нравилась медицина. И с обязанностями мамы успевала справляться. Правда, первые полгода были тяжёлыми – Ника не высыпалась, не разрешая старенькой Стефании ночевать с сыном. Она много времени проводила в институте и очень скучала по малышу, поэтому ночами не могла насмотреться на него, носила на руках, когда он плакал.

Через полгода, безумно устав от хронических недосыпов, она стала укладывать мальчика в свою кровать, и проблема бесконечных ночных недосыпов закончилась. Рядом с мамой Святослав крепко спал всю ночь, да и днём стал спокойным и весёлым. Николь звала его Свет. Он действительно стал её светом. Ласковый, послушный, способный к музыке, уже в пять лет он играл простенькие пьесы на большом рояле, стоявшем в гостиной.