Эмиль познакомился с Антонио, как только приехал в Милан и пришёл в театр Ла Скала. Они были ровесниками, кроме того, оказались настолько похожи, что окружающие воспринимали их, как близнецов. Одинаковыми у них были конституция, рост, цвет волос и даже цвет глаз. Различались лишь голоса – у Антонио, как и у его отца, был красивейший тенор, а у Эмиля – бархатный баритон. Их сближало многое – вкусы, интересы, всё то, что могла им дать Россия – они оба наполовину были русскими.

Когда Алехандро впервые увидел Эмиля на пороге своего дома, то встал, как вкопанный – сын был его копией. Они подружились, и Алехандро предложил Эмилю жить в их большом доме, чему Эмиль очень обрадовался – он скучал по своей семье, а с новыми друзьями чувствовал себя как дома, забывая на время о своей тоске по Николь.

После очередного выступления Эмиль вернулся в гримёрную, решив отдохнуть и наконец-то поговорить по скайпу с Никой. Но только он удобно устроился в кресле перед компьютером, как в дверь постучали негромко, но настойчиво, по-свойски. Стук повторился, к нему добавился мягкий голос:

– Эмиль, открой, я знаю, что ты здесь. У меня проблемы, мне нужна твоя помощь. В молящем голосе женщины слышались слёзы.

– Иду, – нехотя отрываясь от переписки с Никой по интернету, ответил он.

На пороге стояла Марина, единственная из многочисленных его знакомых дам, имя которой он запомнил сразу. Никогда не приходила она при свете дня, никогда не просила о помощи. Она казалась самодостаточной женщиной, с которой мужчина ощущает себя безопасно. Тем более, Марина не ждала и не требовала ничего от своего партнёра – никаких обязательств, просьб с её стороны Эмиль никогда не слышал.

Марина была беспринципной, безжалостной, расчётливой, но свой кодекс чести всё же у неё был, специфический, не вписывающийся в общепринятую мораль. Цели, которые она ставила перед собой, добивалась всегда и любым путём.

– Эмиль, у меня появилась небольшая проблема. Прежде, чем я решу её, мне хотелось бы поставить тебя в известность. Ведь некоторую причастность к ней ты имеешь, – лисьим голосом с глубинным придыханием проговорила она, – я беременна. И отец ребёнка – ты.

Эмиль пришёл в замешательство от такой новости, но, собравшись, сказал:

– Ты знаешь, что я не люблю тебя и никогда не смогу полюбить. Но ребёнок не виноват в том, что его родители чужие друг другу люди. Он имеет полное право родиться.

– Так ты хочешь сказать, что не возражаешь, если я оставлю твоего ребёнка?

«Как-то странно она акцентирует моё внимание на то, что ребёнок мой. Скорее всего, эта лиса или не беременна, или ждёт не моего ребёнка», – пронеслось в голове у Эмиля.

– Я не смею просить и тем более требовать избавиться от зародившейся в тебе новой жизни. Ребёнок должен жить!

– Но ты ведь не допустишь, чтобы ребёнок родился внебрачным?

– Хорошо, я женюсь на тебе, – немного подумав, сквозь зубы, еле сдерживая отчаянье, произнёс он, – но мы составим брачный контракт, в котором, кроме финансовых вопросов будет прописан пункт: когда ребёнку исполнится год, мы расторгнем фиктивный брак.

– Спасибо, любимый, я знала, что ты – не только красив, талантлив, но и благороден.

Первой мыслью Эмиля после ухода Марины было желание срочно найти другого продюсера, чтобы не быть связанным с этой расчетливой женщиной деловыми отношениями.

Стажировка подходила к концу. После неё Эмиль навсегда стал поклонником итальянской школы пения, восхищаясь творчеством Джино Бекки, Марио Дель Монако и других прославленных певцов Италии. Но неотвязная мысль о предстоящем браке, и прежде всего, о Нике, перечёркивала жирной чёрной чертой всё светлое и прекрасное, что он получил в Милане. Эмиль решил заранее поставить сестру в известность, написав ей письмо с рассказом о том, почему был вынужден заключить с Мариной фиктивный брак. Он очень надеялся, что Ника поймёт и простит.

Марина имела доступ к почте Эмиля, чего он не учёл. На следующий день, утром, как только он написал исповедь с признанием своих роковых ошибок, женщина постучалась в его номер, сказав, что его срочно вызывает музыкальный директор Ла Скала. Молодой певец, полный амбициозных надежд, бросился со всех ног на встречу. Марина же тем временем удалила письмо Эмиля, отправив с его почты своё. В нём были извинения перед Николь, сообщение о предстоящем браке и ожидании первенца. Искажённое письмо полетело в Баку.

Музыкальный директор действительно просил Эмиля Радаева прийти к нему. Он предложил выступить с сольным концертом на сцене театра, с перспективой заключения контракта с Эмилем на год работы в театре. На первое предложение Эмиль с радостью согласился. Второе, хоть и было лестно, он пока отклонил, сказав, что ему нужно подумать. Возвратившись в гримёрную, где неосмотрительно оставил свой ноутбук открытым, он остолбенел, когда увидел в своей почте письмо, написанное и отправленное Нике Мариной. Эмиль понимал, что для его Русалочки оно станет смертельным ударом, но изменить ситуацию уже было невозможно.

С гнетущей тоской в душе и ненавистью к Марине певец подумывал о самоубийстве. Но обязательства перед ещё не родившимся ребёнком остановили его. Эмиль невольно посмотрел на камень в своём перстне – он опалил холодом, став мутным и тёмным. Мысли носились и набегали друг на друга, не давая сосредоточиться. Эмиль стоял у открытого окна. Вся его фигура с опущенными руками и внезапно возникшей сутулостью выражала безнадёжность.

Жизнь Эмиля редко выходила из-под контроля. С раннего детства он старался контролировать если не сами обстоятельства, то его отношение к ним – его воля, умение сконцентрироваться и вычленить главное делали ситуацию управляемой. Только не сейчас. Он был растерян и подавлен не зависящей от его воли и разума, а главное, от его души ситуацией.

Придя домой к Алехандро и Антонио, Эмиль рассказал о своём горе, о том, что навсегда потерял любимую Николь. Он не заметил, что лица его друзей были невероятно мрачными.

– Что случилось? – наконец спросил Эмиль.

– У Антонио обнаружили лейкемию, это – рак крови. От такого же заболевания умерла мать Антонио. Теперь мне понятно, почему последние месяцы он чувствовал себя так плохо, – тихо произнёс потрясённый диагнозом сына Алехандро.

– Я знаю, что можно пересадить спинной мозг от здорового донора и этим спасти Антонио, – предложил Эмиль.

– У нас очень мало времени на поиски донора. Врачи сказали, что болезнь запущена.

– Предлагаю проверить меня в качестве донора, – сказал с надеждой в голосе Эмиль. – Уж если мы так похожи с вашим сыном, есть вероятность, что я могу стать его донором. Завтра же пойдём сдавать анализы!

На следующее утро, отменив репетиции, Эмиль с Антонио отправились в клинику, где у них взяли кровь на совместимость. Анализ был готов через день. Его результат поразил не только друзей, но и медиков – молодые люди по биологическим параметрам, учитываемым при пересадке костного мозга, абсолютно совпали. Операция по пересадке костного мозга была назначена через три дня, ждать больше было нельзя. Эмиль решил провести и генетическую экспертизу, чтобы понять, есть ли между ним и Антонио родственная связь.

Операция прошла успешно. Антонио быстро поправлялся, особенно после того, как узнал, что является кузеном Эмиля. Братья начали вести собственное расследование, чтобы определить свои корни, совмещая поиски с выступлениями в театре Ла Скала.

Эмиль договорился о недельном отпуске с директором театра для того, чтобы полететь в Москву и жениться на Марине, а потом представить жену родственникам в Баку, как принято по кавказским традициям.

Никогда ещё певец не возвращался в свой любимый город в таком мрачном настроении. Молодых встретили Давид, Стефания, пришла даже Галина с мужем. Стол ломился от национальных блюд и вин. Комнату Стефания украсила многочисленными корзинами с цветами.