Ломоносов осознавал всю меру ответственности учёных перед обществом и был убеждён, что именно успехи в науках и образовании обеспечат будущность России: «Честь российского народа требует, чтобы показать способность и остроту его в науках и что наше отечество может пользоваться собственными своими сынами не токмо в военной храбрости и в других важных делах, но и в рассуждении высоких знаний»[22]. Будучи уверенным в способностях россиян к наукам, М. В. Ломоносов полагал, что к услугам иностранных учёных надо прибегать очень аккуратно, привлекая и используя в России лишь самых достойных, до тех пор «пока из природных россиян учёные умножатся и не будет нужды чужестранных выписывать». «Адъюнктов, – добавлял он, – всегда производить из природных россиян»[23].

Жизнь, научное и культурное наследие М. В. Ломоносова не нуждаются в славословии и идеализации, но по-прежнему остаются актуальным предметом для критического и вдумчивого изучения, являются примером созидательного и жизнеутверждающего творчества, преодоления многочисленных преград, как объективного, так и субъективного характера, которых, увы, немало и в нашей современной жизни. Но именно от развития науки и прогресса образования, преодоления культурного разъединения современного российского общества, от силы духа и воли россиян в решающей степени будет зависеть будущее нашей страны.

В 2011 году мы отмечаем 300-летие со дня рождения человека, которым гордились и гордятся многие поколения его земляков, имя которого носят два российских университета – Московский и Поморский.

Великим Помором называют историки, краеведы и все северяне Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765) – академика, учёного-энциклопедиста, от рубленой крестьянской избы шагнувшего к самым блистательным вершинам отечественной и мировой науки. Третье столетие не угасает интерес к его необычной судьбе, к корням могучего рода, подарившего гениального сына российской земле и всему просвещённому человечеству.

Существует несколько версий происхождения фамилии Ломоносов: от названия цветка ломонос, январского праздника Афанасий Ломонос, а также от уличного прозвища «Ломаный Нос» или «Ломонос» (человек, ломающий носы, или тот, кому сломали нос).

Впервые прозвище в форме Ломоносой встречается в Ипатьевской летописи 1273 года: полководец сына Даниила Галицкого Мстислава боярин Володислав III Ломоносой из известнейшего галицкого боярского рода Кормиличичей совершает успешный поход на прибалтийское племя ятвагов в Судовии[24]. Не оттого ли один из правителей Судовии Гланда Камбила Дивонович в 1286 году покинул родные края и чуть позже, уже в Москве, крестился под именем Ивана, стал отцом московского боярина Андрея Ивановича Кобылы – родоначальника российской царской и императорской династии Романовых? От князя Ивана Андреевича Львова по прозвищу «Ломонос» из ярославских Рюриковичей пошли дворяне Ломоносовы, со временем утратившие княжеский титул[25].

Упоминаются в письменных источниках и другие Ломоносовы: в 1670–1680 годах в списках сибирского казачества встречается имя казака Петра Ломоносова, а в 1726 году казак Тобольского военного гарнизона Степан Ломоносов сопровождал экспедицию В. Беринга до Охотска, откуда отпущен Берингом по болезни[26]; в 1863 году богатый рижский купец Григорий Семёнович Ломоносов сделал пристройку к старообрядческой церкви Гребенщиковской общины, о чём сегодня напоминает мраморная плита[27]; в 1902-м некий служащий Государственного банка в Петербурге Алексей Михайлович Ломоносов пожертвовал для Куростровской церкви полный набор священных сосудов[28]. Родственные связи между ними и предками Михаила Васильевича Ломоносова не установлены.

Несомненно, что уже в XIX веке существовало несколько родов Ломоносовых. Например, фамилию Ломоносов носил лицейский товарищ А. С. Пушкина, дипломат, посланник в Гааге – Сергей Григорьевич (1799–1857), Константин Николаевич Ломоносов (1838-?) – депутат III Государственной Думы в 1907–1912 годах, помещик Елатомского уезда Тамбовской губернии, профессор Юрий Владимирович Ломоносов (1876–1952), автор «Воспоминаний о мартовской революции 1917 года»[29], сохранил для истории манифест об отречении от престола Императора Николая II.

Закрепление фамилий, полученных от прозвищ, проходило разными путями. В боярской семье Кобылиных-Кошкиных-Захарьиных-Юрьевых-Романовых отец имел прозвище «Жеребец», а сын «Кобыла». Артемий Лобцов получил фамилию от прозвища отца Василия, деда или прадеда «Лобец» (за высокий лоб, ум, упрямый характер), а сын Леонтий мог получить прозвище «Ломаный Нос» или «Ломонос».

У Романовых прозвища пошли по «конской» линии, у Ломоносовых – по «лицевой» (от лба к носу; в этом поддержал автора вологодский историк Ю. С. Васильев). Почему фамилия Лобцов не укоренилась и сменилась фамилией Ломоносов, неизвестно, возможно, просто более позднее прозвище вытеснило раннее (возьмём, например, прозвища, сменявшие друг друга в боярском роде Романовых, пока последняя не закрепилась как фамилия).

В писцовой книге 1622–1623 годов двинского писца Мирона Андреевича Вельяминова, на ломоносовской родине Курострове, родная деревня Михаила Васильевича Мишанинская (или, возможно, Чёрная Гора) описана так: «Деревня Мишанинская, а в ней крестьяне: (двор) Ивашко Меркурьев сын Оловяничник; (двор) Мишка Ермолин сын Лопаткин; (двор) Федка Степанов сын Костянтинов. У него сын Сенка; (двор) Омельянко, да Степанко Калинины дети Еремеева; (двор) Яков Лаврентьев сын Чирцов; (двор) Первушка Еремеев сын Офтономов; (двор) Васка Ермолин сын Лопаткин; (двор; вдова Настасида Фомина жена Мишки Титова сына Ушакова: а пашни паханы сей с отхожею пашнею, что на Зацепине и в Нальё-острове, середние земли три чети без полутретника, да худые земли четь и четыре осьмины, да перелогу худые земли четыре чети, да водою отмыло осьмина в поле… потомуж, сена в Нальё-острове семь копен, лесу непашенного по реке Двине… десятина… а в пусте четверть, да водою отмыло… полчетверти»[30].

В деревне всего восемь крестьянских дворов, где жили Меркурьевы, Лопаткины, Константиновы, Еремеевы, Чирцовы, Автономовы и Ушаковы. Оловяничник (видимо, медный мастер). В деревне два двора братьев Лопаткиных, будущих соседей и родственников Ломоносовых, Михаила и Василия Ермолаевичей. Горшечник Мина Ермолаевич Лопаткин, упоминаемый в 1600 году в Куростровских столбцах, возможно, является их братом. В 1642 году у некоего Терентия Лопаткина, возможно, сына одного из братьев, родился сын Семён. Сам Терентий родился после 1623 года, женился в 18 лет. Так родословную Лопаткиных можно «состарить» ещё на два поколения. Как видим, ни Ломоносовых, ни Лобцовых в деревне Мишанинской нет.

На западе от Мишанинской находилась деревня Поколотовская (Красное Село). С востока примыкала деревня Денисовская (Денисовка, Болото), за ней лежали деревни Афанасьевская и Григорьевская. На пригорке стояла Дмитриевская церковь, а за нею деревни Розлог и Луховская (Подгорье, Дудины). Недалеко деревни Алфёровская, Заулицкая, Калитинская, Настасьинская, Палишинская, Тючковская (Малое Залесье), Щипачёвская.

Истоки ломоносовского рода, история его появления на Русском Севере пока, к сожалению, изучены недостаточно. Предполагаемый предок куростровских Ломоносовых Артемий (имел ли он фамилию Ломоносов и откуда родом – неизвестно) жил предположительно во второй половине XVI – первой половине XVII века. Его сын Леонтий, родившийся в начале XVII века, в 1678 году с сыновьями значится жителем деревни Мишанинской. Носил ли он фамилию Ломоносов – также неизвестно.