Но человек – это, прежде всего, духовное существо. Если у человека нет любви, совести, стремления к творчеству, то это и не человек вовсе. При Хрущеве был поставлен эксперимент: объявили, что все дети должны воспитываться в детских садах и интернатах. Что из этого вышло? Детские дома стали главными поставщиками кадров для уголовного мира. Приблизительно 90 процентов выпускников детских домов оказываются очень скоро в тюрьме. Вот оно – воспитание без семьи.

Теперь говорят, что детские дома не нужны, лучше отдавать детей-сирот в семьи. Только семья может воспитать. А если мы от семьи отказываемся? Что нас ждет? Если мы потеряем семью, можно сказать без сомненья, – это будет конец нации. Будет демографический кризис, ведь рожать детей без семьи никто не стремится. А дети из пробирки – это одна из самых преступных утопий. Нельзя человека из пробирки сделать человеком. В человека нужно вложить любовь, а когда и кто ее вложит? Когда мать носит свое дитя под сердцем, рожает, кормит, вскакивает к нему по ночам и т. д., она любит своего ребенка. А суррогатным матерям теперь внушают: не клади руку на живот, говори ребенку постоянно «ты не мой!». Иначе суррогатной матери будет очень трудно расстаться с выношенным и рожденным ею ребенком. Разве это не преступление? Это очень похоже на вражду против рода человеческого. Вот в каких условиях вырастает новое поколение. Вы видите, какие идеи вкладываются в мозг, в душу молодого человека под вывеской научных открытий, достижений. Говорят, как теперь легко можно будет решить проблему воспроизводства населения, а семья будет вовсе не нужна. Удовлетворять свои сексуальные потребности удобнее будет без всякой семьи, без каких-либо обязательств. Только спрашивается, где останется место для подлинной, жертвенной любви в таком поистине бесчеловечном обществе? К счастью, пока еще много хороших молодых людей, но агрессивно ядовитый мир как-будто специально стремится всех растлить, научить всевозможным порокам. Сегодняшний капитализм еще больше и изощреннее эксплуатирует человеческие пороки и тем быстро культивирует их.

– Как, по Вашему мнению, следует вести модернизацию и оптимизацию российской высшей школы?

– Оптимизация нужна, в этом нет сомнения. Но революционным наскоком осуществить ее невозможно. Под одну гребенку стричь гуманитарные вузы и технические – нелепо. Сейчас, к примеру, одним из критериев деятельности и эффективности вузов, научной работы является цитирование в журналах, в том числе иностранных. Техническое изобретение, естественно, интересует весь мир, и цитировать информацию о нем будут все журналы. Но если мы изучаем историю русской православной церкви, то нас будут цитировать только узкие специалисты. Так что по этому критерию мы никогда не пройдем.

А сколько выделяется денег на науку? На оборонную программу выделяются миллиарды, и работают соответствующие заводы, институты. Там деньги текут рекой. А в каких количествах выделяются деньги на гуманитарный вуз? В этом году вообще была попытка вычеркнуть из специальностей высшего образования теологию. Только резолюция Президента остановила этот приказ. Во всем мире теология занимает почетное место, а России теологические факультеты якобы не нужны. Сколько мы не бьемся, уже больше 10 лет, а в ВАКе так и нет теологии. Наш диссертационный ученый совет закрыли из-за недостаточного количества докторов наук. А справедливо ли это, если у нас нет возможности защищать богословские диссертации в ВАКе, и нет государственного финансирования, чтобы мы могли пригласить на работу докторов. Так что мы ни за деньги не можем позвать, ни своих докторов вырастить, потому что защищаться негде. Как по-вашему это можно воспринимать? Как недоразумение или как умышленный, враждебный замысел? Мне кажется, что оптимизация должна осуществляться бережно, чтобы не потерять то хорошее, что с огромным трудом и жертвами выращено, построено. А устаревшее, неправильное, конечно, нужно осторожно удалять.

– Как церковь поддерживает университет?

– Морально. А финансово – нет. Теперь многие говорят: церковь богатая. А откуда у церкви деньги? Недвижимости, как раньше, у церкви почти нет. Даже храмы принадлежат государству. Мы получаем храмы в безвозмездное пользование, они не наши. Так что мы можем только с вытянутой рукой ходить и просить у современных миллионеров подать Христа ради. Слава Богу, наш народ готов стоить храмы, но на образование почему-то деньги давать не готовы. До большинства людей не доходит, что образованием нужно заниматься прежде всего. Образование часто хотят представить как коммерческую область, предоставляющую образовательные услуги. Это неправильно. Невозможно ребенка воспитывать на рыночном принципе. Нужно сначала вложить в него средства, чтобы потом получить результат. Так же и образование требует вложений со стороны общества и государства. Государство для того и существует, чтобы воспитывать своих граждан. Оно собирает налоги и должно выделять деньги на образование. Если церковь обязать оплачивать образование верующих в Бога налогоплательщиков, то это будет означать, что образование верующими людьми должно оплачиваться дважды. Но это ведь – очевидная дискриминация. Но у русской церкви таких денег просто нет.

Недавно Астраханская государственная медицинская академия отметила юбилей. 95 лет – это возраст мудрости, зрелости, осмысления пройденного пути и, как результат, формирования вектора дальнейшего развития, движения вперед.

О достижениях и планах АГМА, о лечебной работе и трудоустройстве студентов, а также о современных проблемах в области российского медицинского образования с нашим корреспондентом поделился ректор АГМА, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач РФ, заведующий кафедрой инфекционных болезней Халил Галимзянов.

– Халил Мингалиевич, расскажите, пожалуйста, вкратце историю медакадемии.

– Астраханская государственная медицинская академия (АГМА) является старейшим вузом Астрахани. В ноябре 2013 года ей исполнилось 95 лет. АГМА пройден путь от медицинского факультета Астраханского университета (1918) до медицинского института (1922) и академии (1995).

За долгие годы своей деятельности наш коллектив испытал тяготы и лишения, трудности голода, разрухи, эпидемий в годы становления, прошел через испытания огнем Великой Отечественной войны, через тяжелые годы послевоенного восстановления страны, а затем нелегкие годы перестроечного периода, и не только выстоял, но и все это время работал с необыкновенной отдачей, укрепляя свои позиции и преумножая славу вуза и города.

Многие крупные лечебно-профилактические учреждения, на которых базируются клинические кафедры, обучающие студентов-старшекурсников нашего вуза, интернов, ординаторов, слушателей факультета усовершенствования врачей, носят имена наших учителей-профессоров Ивана Аламдарова, Натальи Силищевой. Одна из улиц города названа в честь выдающегося врача-астраханца, доктора медицинских наук, профессора, заслуженного врача РСФСР Н.Г. Лычманова, а к 100-летию со дня его рождения на фасаде старого корпуса академии установлена мемориальная доска.

Именно люди, преданные своему долгу, вершили судьбу нашей академии в разное время, отдавая себя служению медицине.

Это ректоры нашего вуза, которые, сохраняя преемственность, продолжали традиции Астраханской медицинской школы и развивали новые направления ее деятельности, повышая ее престиж и укрепляя ее славу: Сергей Усов, Сергей Паращук, Василий Березин, Александр Сергеев, Иван Беляев, Александр Мельников, Яков Черняк, Дмитрий Маркин, Александр Миронов, Александр Аминев, Лидия Каршина, Сергей Серебренников, Семен Захаров, Иван Аламдаров, Юрий Татаринов, Виктор Сучков, Владимир Богоявленский, Иван Полунин, Валентин Мирошников.