Курьер, кстати, так ничего и не ответил, с улыбкой кивнул и пошел в сторону центрального подъезда.
– Наташа, поясни, – в голосе Тричопки звучали безаппеляционность и настойчивость.
Прежде чем ответить, она выпустила струю дыма рядом с его правым ухом.
– Представляешь, кто-то уже второй раз анонимно шлет романтический букет Сомову.
– Тайная поклонница?
– Не думаю. Ты бы видел, как Сомов позавчера растерялся, сначала покраснел, пробормотал что-то непонятное, в конце концов швырнул букет в корзину. Потом я его соединяла с Муржиковым, тот обещал расшифровать анонимного отправителя, но пока никакой информации нет.
– И почему это не может быть из любви? – Тричопка просто так спросил, чтобы что-то сказать, и чтобы Наташа не останавливалась.
– Я думаю, это Громада, он таким образом выводит Сомова из равновесия. Что-то у них не в порядке.
На самом деле это было похоже на правду. «Наташа умница, – подумал Тричопка. – Придумаю в знак благодарности специально для нее скандальную байку, пусть наслаждается».
Ну как, как не написать было про них роман в жанре политической сатиры. Материал так и лез на бумагу. В тот вечер Тричопка даже попробовал начать, сел за ноутбук, открыл текстовый редактор, придумал героя, назвал его Сергеем Васильевичем, отнес ко второй линейке руководителей города, умного, наблюдательного, не замазанного коррупционными связями, но имеющего доступ к информации о жизни окружающих его чиновников, и написал первую фразу: «Сергей Васильевич всегда придерживался правила «Не высовывайся». Он…». И застрял. Любая характеристика героя, любая выдуманная история, связанная с ним, несла риски. В каждом сюжете угадывались Громада, Сомов, Муржиков, Отобраз. Нет, еще не наступило то время, когда безбоязненно можно было бы написать задуманную книгу. Да и что за начало «Сергей Васильевич всегда придерживался правила "Не высовывайся"». Только бесталанный балабол-собеседник напишет «Сергей Васильевич всегда придерживался правила "Не высовывайся"». В общем, не время еще, надо было ждать.
Краткая биография Рюмкина
Юрий Карлович Рюмкин всегда придерживался правила «Не высовывайся». Он всю жизнь ощущал себя ведомым, даже не пытался вырваться в лидеры. Так было в школе. Если бы их в классе не было так мало, всего семнадцать человек, вряд ли бы они узнавали его по прошествии лет, встретив случайно на улице. Он был ничем не примечательным. К тому же сильно комплексовал по поводу своей внешности, поскольку с детства страдал ожирением и, пожалуй, не помнил такого периода в своей жизни, когда бы у него не было второго подбородка и отвисших грудей, к которым точно можно было бы подобрать бюстгальтер первого размера, если бы социальный протокол этого требовал.
Не высовываться его с детства учили родители. Отец всегда приводил пример деда. Тот в свое время был активным партийцем, каждое утро начинал с чтения газетных передовиц, запоминал тексты, фактуру, аргументы и с жаром воспроизводил их как на партийных собраниях, так и в заводском буфете и курилке. Не умерил он своего пыла в защиту линии партии и в тридцатые годы, но это его не спасло, в тридцать седьмом его тоже арестовали и предали суду по обвинению в шпионаже в пользу Норвегии. Почему Норвегии? Не очень понятно. Возможно, в старых цехах еще витал дух Эджилла Хенриксена. Архивные материалы ничего в этой части не проясняли, поскольку дед Рюмкина умер в изоляторе до завершения следствия, дело было прекращено за смертью обвиняемого.
Родители Рюмкина жили тихо, никогда не обсуждали линию партии инициативно, это касалось не только политики, даже в бытовых разговорах они сначала давали высказываться другим, чтобы точно знать, с чем следует согласиться. Это требовало постоянной концентрации и напряжения, выход из которого они находили дома, ругаясь и споря по всякому незначительному поводу на глазах у своих детей – Юрия и Светланы. Сестра была старше Юрия на четыре года, поэтому ей удалось раньше вырваться из семьи и переехать в Ленинград. А Юрий Карлович покинул дом после окончания школы.
Лидерство в числе прочего предполагает и готовность идти на конфликты, а именно этого качества Юрий Карлович был лишен. Он всегда искал надежного ведущего, чтобы опереться на его плечо и так двигаться по жизни. Надо сказать, что в его случае бесконфликтность играла на руку его карьере. Например, когда он был в выпускном классе, родители некоторых десятиклассников (почти все из родителей работали на лесозаводе) устроили скандал по поводу двух учебных направлений в лесотехнический институт. Была такая практика: крупные предприятия через горком комсомола могли направить на учебу в конкретный ВУЗ абитуриентов. Как правило, это были летние стажеры этих предприятий. Такое направление практически гарантировало поступление в учебное заведение, хотя бы на подготовительное отделение. В тот год таких учебных направлений было два, одно точно должно было достаться Антону Сомову, круглому отличнику, сыну секретаря парторганизации лесозавода. Для молодых читателей имеет смысл пояснить, что партия тогда была одна – коммунистическая, а первичные партийные организации были на всех предприятиях. На второе направление претендовали сразу человек семь. Начались родительские разборки, каждый, естественно, считал свое чадо более достойным для направления в ВУЗ. На уровне директора школы и заместителя по общим вопросам лесозавода спор решить не удалось. Проблему пришлось выносить на городской комитет комсомола. Если бы тогда проводились праймериз, Рюмкин попал бы в самый конец списка. Его кандидатуру всерьез никто не рассматривал. Но родители лидеров воображаемого списка устроили такие дрязги, даже секретарь комитета комсомола Афанасий Громада не выдержал, рявкнул на участников разборки и принял волевое решение, просто ткнув пальцем в фамилию Рюмкина и объявив, что второе направление получит этот старшеклассник. Конфликт был исчерпан, поскольку его основные участники были уже на той стадии противостояния, когда важна не собственная победа, а чтобы ее не одержал соперник. Так Рюмкин поступил в Лесотехнический институт.
В институте тоже Рюмкин слыл середнячком. Но когда на третьем курсе начались внутренние интриги по выбору секретаря комсомольской организации курса, школьная история повторилась: сильные кандидаты настолько растратили силы в борьбе друг с другом, что в какой-то момент решили пойти на перемирие и избрать комсоргом слабого кандидата, чтобы позже, накопив силы, вернуться к борьбе за этот статус, легко отодвинув временную фигуру. Но так не случилось, Рюмкин остался комсоргом, хотя справедливости ради надо отметить, что особого рвения больше никто и не проявлял, времена изменились, закат системы обозначился, все шло к тому, что весомая комсомольская должность больше не давала никаких преимуществ в дальнейшей карьере.
Вот так, не высовываясь, шел Рюмкин по жизни. Работал на лесозаводе, потом в 90-е некоторое время оказался не у дел. Тогда ему мэр Сомов, бывший одноклассник, помог открыть павильончик около городского железнодорожного вокзала, где он торговал всеми возможными товарами от продуктов питания до мягкой мебели и видеомагнитофонов. Сомов не был благотворителем, он был в доле. Кроме мэра, Рюмкин платил за спокойствие бандитам, милиционерам, любым проверяющим. Это его не уберегло. Поднакопив жирок, бизнес стал укрупняться, богатые предприниматели стали строить торговые центры. Привокзальная площадь приглянулась бизнесмену Расхватову, и Рюмкин получил предписание о сносе своего некапитального строения. Юрий Карлович не протестовал, рассчитался со своими сотрудниками, поставщиками, властями, рэкетирами и отошел в сторону.
О нем не забыли. То есть, может, и забыли на какое-то время, но, когда понадобился кандидат на должность директора кладбища, о нем вспомнили. Он действительно оказался успешным руководителем. Большую часть дня он проводил на работе, благо семьи у него не было (если это благо, конечно). Кладбищенский бизнес процветал, люди умирали регулярно. Рюмкин смог организовать неофициальный денежный поток. В этом все тогдашние руководители были профессиональны. Рюмкин отличался от них тем, что даже «левый» поток денег не весь оседал в его карманах. Он умудрялся тратить часть на дело, на которое он не мог выделить средства из официальных доходов печального учреждения. Например, у него были внештатники – профессиональные плакальщицы, а также экстрасенсы, специализирующиеся на услугах по обеспечению связи между умершими и их родственниками. Также у него была небольшая частная фирма, которая оказывала дополнительные услуги в виде помощи психоаналитика или юриста по наследственным делам. Доход был стабильный, к тому же имелся кое-какой блат в лице мэра Сомова. Постепенно Рюмкин вошел в число первых людей города, и произошло это как будто само собой, без его личного активного участия. Годы шли, люди рождались, другие умирали и через безутешных родственников встраивались в бизнес-процесс Рюмкина. Так было более двадцати лет, вплоть до дня, когда Громада назвал его соискателем должности мэра.
