Заглянул в бумагу, непонимающе насупил брови.

  - Да, вот, кстати, Ольга Ивановна, - обернулся он к Васильевой, - передайте, пожалуйста, эту справку на льготы ветерану войны Богомолову Василию. У него есть все основания на получение повышенной пенсии, пусть оформляет.

  Васильева с недоумением взяла в руки протянутый ей листок, вчиталась в текст.

  - Но ведь этой справке больше двух лет...

  - Да, где-то задержалась, но она действительна. Её же как-никак из Центрального госархива прислали.

  - Майор, - твёрдо сказал Володя, - Василий Николаевич умер ещё в феврале.

  - Жаль, - сконфузился военный. - Видимо, нам не сообщили.

  - Если бы так обошлись с вашим отцом, я уверен, у вас бы сейчас проявились более сильные чувства, - заметил Володя.

  - Да, вероятно. Я разберусь с этим. Ну, всё. У меня уже нет времени расшаркиваться с вами. Принимайте награду, и я поехал.

  Владимир сделал протестующий жест.

  - Нет, майор, я её не приму. Чтобы в полном смысле слова ощутить себя человеком, мне, чёрт возьми, сейчас нужен не орден, а протезы. И страховка! - Строить не на что. Так что везите его назад.

  - Ну, ты, капитан, и гусь.

  - Да и вы, майор, редкая птица. В таких фуражках в деревне только гусей дразнить.

  Майор, возмущённо пыхтя, направился к машине. Зоя с Анечкой и вконец обескураженная всем происшедшим Васильева последовали за ним. С трудом залезая в кабину, майор, глядя на Зою, осуждающе произнёс:

  - Ну, у вас и муженёк.

  Зоя, придержав дверцу, простосердечно сказала ему:

  - А мне он нравится. Представьте себе, я горжусь им.

  Майор удивлённо стрельнул в неё глазами.

  - До свиданья.

  И захлопнул дверцу. Уазик недовольно фыркнул и уехал.

  Васильева поджала губки и нервно дёрнула плечиком.

  - Ну, знаете, Зоя Николаевна, от вашего мужа я этого не ожидала.

  - Я тоже. Но, согласитесь, ведь по существу он прав. Не в Москву же нам ехать со своими проблемами. Тем более что государство начинается здесь: в посёлке, в районе. Значит, здесь и нужно учиться ответственности и человечности. Или вы думаете иначе?

  Васильева с каким-то мистическим трепетом посмотрела на Зою, задумчиво покивала головой.

  - Да, да. До свиданья.

  И, подтолкнув Анечку, пошла с ней прочь, унося на лице обнажённую мысль: 'Эти Некрасовы - опасные люди. С ними надо держать ухо востро'.

  На улице стало холодно и сыро. Строительные работы Володя прекратил. Последние деньги Некрасовы поистратили на тёплую одежду для ребятишек. У Зои уже не было никакой уверенности, что к весне они смогут раздобыть хоть какие-то деньги для продолжения строительства. Но у Володи оптимизма не убавилось. Он не сомневался, что выход будет найден.

  Уже вторую неделю шли обложные дожди. С потолка начало капать. Светланка Данилова, принёсшая бидончик молока, увидела подставленный под капель таз и рассказала родителям. Ближе к вечеру появился Сергей. Он взял небольшой тюк с остатками рубероида и влез на чердак. Минут через двадцать спустился вниз.

  - Ну, как там крыша? - поинтересовался у него Некрасов.

  - Больших дыр нет. А трещин много и щели во фронтоне. Подоткнул, где можно было. Крышу повело, тут уж ничем не поможешь.

  - Я так и думал. Ну, ничего, - махнул рукой Володя, - скоро заморозки. А течь - ещё один аргумент в пользу продолжения стройки.

  Вскоре дожди прекратились.

  Внезапно приехало семейство Геляевых. В доме стало шумно и тесно. Мальчишки принялись обследовать жилище Некрасовых, Елена взялась нянчить малышей, Зоя с бабушкой - накрывать на стол, а мужчины засели за шахматы.

  Владимир почувствовал, что его противник достаточно сильный. И чтобы отвлечь Геляева от игры, спросил его:

  - Ну и как ваши прихожане?

  - Осуетились люди, - посетовал отец Анатолий. - Все хотят заработать. Но чем больше они стремятся разбогатеть, тем беднее становятся. Души оскудевают.

  - А у нас пьют без меры и каждый день, - сообщил Некрасов.

  - Это грех. Предаваться пьянству или унынию ещё пагубнее.

  Володя заметил, что проигрывает, и сосредоточился на игре. Однако это ему не помогло. Растеряв половину фигур, Некрасов уже через двадцать минут получил мат. Игроки начали расставлять фигуры для новой партии.

  - Мы вчера посмотрели один фильм, - задумчиво сказал Владимир, - да дело собственно и не в нём, а в тенденции нашей творческой элиты буквально всё выворачивать наизнанку. Как-то мерзко и гадко это. Такое впечатление, что они задались целью опорочить всё, чем ещё дорожит Россия, плюнуть на каждую святую могилу, перелицевать всю нашу историю. Я думаю, кто эти люди: враги или недоумки? Что ими движет: ненависть, зависть или глупость?

  - Да, - сказал Анатолий. - Всё это не похоже на поиск истины, на заботу любящих детей о добром имени своей матушки. Мы ведь не копаемся в характерах своих домочадцев в поисках их несовершенств и дурных привычек? Нет! Мы отмечаем в них хорошее, и за это ценим их. Так же или ещё бережнее следует относиться к именам людей, стяжающих славу России. Нужно помнить об их беспримерном подвижничестве. А с их грехами Господь разберётся.