Зоя, несмотря на своё любопытство, вопросами мужа не донимала. Позже всё и так становилось совершенно понятным. С подготовкой к строительству Некрасовы начали прямо-таки обрастать знакомыми. Зоя заметила одну любопытную особенность: люди, к которым обращался Владимир по каким-то вопросам, словно прилипали к нему. Вероятно, видя его приготовления, и в какой-то мере участвуя в них, им и самим становилось интересно, что же из всего этого выйдет.
Приведя в порядок тележки, Володя настелил 'узкоколейку' - что-то вроде дощатых тротуаров с небольшими бортиками. И, сноровисто передвигаясь по ним, сначала выровнял участок, а затем сделал разметку под фундамент будущего дома.
Подогнав под свой рост инструменты, Владимир начал рытье траншей. Это было его первым серьёзным испытанием. Копать ему было не с руки, но от помощи Зои он решительно отказался.
- Это мужское дело. Не беспокойся. Окапываться под огнём противника не легче.
Зоя возразила ему:
- Здесь не фронт, и ты уже не командир, а, извини, инвалид, и жилы тут рвать тебе ни к чему.
Владимир потемнел лицом, помолчал. Потом, с трудом перебарывая себя, размеренно и жёстко проговорил:
- Зоя, давай договоримся - это слово ты забудешь раз и навсегда.
- Хорошо, - поспешно согласилась жена. Чувствуя свою вину, подошла к нему и присела на краешек его тележки, рядом с ним. - Извини.
Некрасов кивнул ей и сказал:
- И ещё, пожалуйста, запомни: для меня эта работа так же важна, как бой. Я должен доказать, что не побеждён. Сделаю сруб - мне одна цена, а не сделаю - другая. Добьюсь ли я самоуважения или нет - всё зависит от результата. И поэтому, если ты мне желаешь добра, никогда меня не жалей и не мешай мне. Там, где мне одному не справиться, я буду просить тебя о помощи сам. Договорились?
- Хорошо, муж мой, - улыбнулась Зоя. - Но знай: лично мне ты давно уже всё доказал. Иначе бы я тебя не полюбила.
Сумрак, накрывший было дорогое ей лицо, отступил, и глаза Володи, словно оттаявшие лужицы, ласково заблестели. Он потёрся головой о её плечо.
- Ну что ж. Значит, мне осталось разобраться только с самим собой.
Лето установилось тёплое. Дожди не докучали. Но Некрасов, опасаясь непогоды, работал как одержимый. Вскакивал с первыми петухами и, приведя себя в порядок, выбирался на улицу. Односельчане, выгоняющие в стадо коров, всякий раз заставали его за работой.
Не раз и не два Зоя пыталась остановить его.
- Куда ты в такую рань? Пусть хоть воздух прогреется. Зачем себя так неволишь? Мы же не под открытым небом живём. Времени впереди полно. Когда сумеем, тогда и построимся. Вон сосед здоровее тебя будет, а не спешит: уже шестой год дом строит.
- Зоенька, это его дело, его жизнь. А я уже и так многое потерял, и лень свою пестовать мне некогда. Нужно спешить жить. Уверен, что людей, которые сумели осуществить всё задуманное, куда меньше тех, кто что-нибудь да не успел.
В эти дни Владимир был более чем когда-либо безжалостен к себе. И поэтому проявления его нежности к жене и детям были особенно заметными. Но руки Некрасова грубели день ото дня. До глянца стёрся рисунок на его ладонях и пальцах, появились заскорузлые мозоли.
До обеда вся одежда мужа становилась сырой от пота. И Зоя, заставляя его переодеться, с удовольствием стаскивала с него рубашку, давая взамен ему всё сухое.
Суетясь по хозяйству и между делом поглядывая на Володю, она не переставала удивляться неиссякаемому запалу, с которым он рыл траншею. 'Уж не подхватил ли он вирус доселе неизвестной строительной лихорадки?' - усмехалась она. И тут же её сердце пронзала до времени притаившаяся жалость. 'Как без боли смотреть на эту противоестественную картину? - думала Зоя. - Строитель, ростом с первоклассника, среди огромных куч стройматериалов снуёт на своей тележке с топором или лопатой в руках. Привыкнуть к такому невозможно'.
Сергей и Саша навещали Володю почти ежедневно и, как они выражались, готовили ему фронт работ. Места для обработки брёвен во дворе не было, и они сняли забор со стороны улицы. Однажды, придя в один из вечеров и проработав у Некрасовых до самой ночи, ребята в глубине двора сложили доски и прикрыли их рубероидом. Теперь доступ к брёвнам был обеспечен.
Прошло восемь дней, и траншея под фундамент была готова. На следующий же день Владимир снова отправился в мастерскую и надолго задержался там. Вернулся в хорошем настроении. 'Мы с ребятами делаем подъёмное устройство, - сообщил он. - А то без малой механизации мне никак не справиться'.
Успехам Володи Зоя была рада, а его уверенности даже завидовала. Лично ей смотреть на эти завалы брёвен, кучи песка, штабели досок было страшновато. Сколько же нужно времени и усилий, чтобы всё это стало домом?!
Но не менее этого страшили предстоящие расходы. Нужно купить кирпич, цемент, гвозди, оборудование для системы отопления, сантехнику и ещё многое-многое другое. Денег ката-строфически не хватает. Долги тоже хорошему настроению не способствуют. Но пути назад уже нет. Может, это и к лучшему.
В сумерках заехал Женя. Привёз Володе ручную лебёдку, взятую напрокат у знакомых. Некрасову она потом здорово пригодилась для подтаскивания брёвен.
На следующее утро с первыми лучами солнца Володя был во дворе. Ему не терпелось испытать лебёдку. Но, едва выбравшись наружу, Некрасов вернулся. 'Зацепиться не за что, - подосадовал он. - Надо столбы вкапывать. Ну, ничего. Сегодня эта проблема решится сама собой: я жду трактор. А пока инструмент заточу, как следует'.
Около десяти во двор Некрасовых въехал колёсный трактор с подвесным буром. За пятнадцать минут тракторист пробурил в указанных местах несколько отверстий, свернулся и уехал.
Владимир попросил Зою принести полведра цемента, воды и старенькое корыто. Сказал, скоро понадобится.
И точно, минут через двадцать возле них остановился грузовик и задом въехал во двор. Из машины вылезли трое мужчин. Они привезли детище Некрасова - подъёмное устройство. К Володе подошёл рябенький улыбающийся мужчина. Он был небольшого росточка с редкими седыми волосами и ровными исключительно белыми зубами.
