- Эту хрень тоже снимай.
- Мальчики, но это всего лишь амулет, - воспротивилась женщина. - Его даже в скупку не возьмут.
- Хм. Мы эту песню уже слышали, - хмыкнул Сева. - А скупка нам не нужна.
- Но он же ничего не стоит, - страстно убеждала грабителей Эдилия. - Это просто мой оберег.
- Слушай, не включай дуру, - разозлился Сева. - Вешай лапшу кому-нибудь другому. А у нас на эту штуковину уже и заказ есть. Так что снимай-ка её по-хорошему.
И крепко ухватился за цепочку. Глаза Эдилии сверкнули чёрным огнём.
- Ладно. Сама сниму, - сказала она и отвела руку Севы.
- Хорошо, тогда считаю... до десяти, - предупредил Сева и, легонько взмахнув цепью, начал считать: - Раз... два...
Зажав подвеску в ладони, Эдилия что-то прошептала. Но ничего не произошло. Она побледнела. Пробормотала заклятье повторно и... растерянно сняла с шеи свою истинную драгоценность.
- Молодец! - похвалил Сева. И протянул открытую ладонь.
Эдилия бережно поцеловала подвеску, но выпустить её из рук не смогла. Сева ухмыльнулся и цепко схватился за неё рукой. И тут глаза его похолодели...
"Ах, вот в чём дело! - мгновенно сообразила женщина, - нужно прикосновение!" И кулаком с зажатым в нём талисманом с силой толкнула Севу на Рудика. Подростки еле-еле устояли на ногах. Юркая серебристая змейка Севы выскользнула из руки хозяина. Рудик наклонился, чтобы поднять её, и в этот миг его позвоночник сковала непонятная чудовищная сила. Подростку показалось, что он слышит треск своего собственного скелета.
На станции свистнул маневровый паровозик. Сева в тон ему обреченно взвизгнул и мордой ударился о землю. Рудик, всё ещё стоя на четвереньках, покосился на него и увидел крепенький, словно молодая волнушка, розовый пятак Севы. И ещё... своё глянцевитое копытце и стремительно прорастающую сквозь кожу щетину.
Генка, пока прятал в карман деньги, что-то упустил. И теперь близкий к обмороку стоял и заморожено смотрел, как его друзья скрючиваются, раздуваются и на глазах обрастают щетиной. У Севы в поясе сразу по всем швам треснули его любимые джинсы. А его кожаная безрукавка лопнула, как стручок гороха, - молния не выдержала. Рудик, немного побарахтавшись, сам выскочил из своей незамысловатой одёжки, но не убегал, а стоял и недоуменно хрюкал. У Севы дела обстояли похуже. Его экстравагантная кожанка сильно натянулась у него на спине и выворачивала ему передние ноги.
- Что это... с-с-с ними? - наконец выдавил из себя вожак.
- Кто знает? - отозвалась Эдилия. - Может, съели что-то не то или выпили. А может, это их свинская натура наружу вырвалась. Ты бы помог ему, что ли...
Женщина кивнула на Севу. Генка испуганно посмотрел на неё и лунатической походкой подошёл к своему бывшему приятелю, осторожно взял его за переднюю ногу и попытался высвободить её. Но ничего из этого не вышло. Повторил попытку ещё и ещё раз. Возмущённо оглянулся.
- Вот, пижон, - проговорил парень. - Он и сейчас при пантах. Стоит себе в растопырку, будто копилка фарфоровая.
- А ты попробуй стащить куртку через голову, - посоветовала Эдилия.
Генка ухватился за кожанку и одним рывком стащил её с головы Севы. Тот переступил через куртку и посмотрел на Генку.
- Как зовут? - кивнула Эдилия в сторону освобожденного пленника.
- Севка.
- А второго?
- Рудик.
- Понятно. А тебя?
- А меня-то зачем?! - попятился Генка.
- Так ты же атаман у них.
- Это... это всё ты? - вдруг догадался он. - Не хочу!
- Стой. Серьги мои верни! - потребовала Эдилия.
Но этот окрик ещё больше напугал Генку. Им всецело овладела паника. Он круто развернулся, чтобы бежать, но Эдилия бросилась к нему и схватила его за рубашку.
- Я не буду оборотнем! - отбиваясь, исступленно завопил он.
Но Эдилия уже произнесла роковые для него слова и коснулась его подвеской.
- Поздно. Ты не лучше своих друзей. Так что становись тем, кто ты есть, что б тебя не путали с человеком.
Генка выскользнул из рубашки и, теряя одежду, сломя голову понёсся к освещённой улице. Меньше чем через минуту с той стороны послышался визг тормозов и глухой удар. Эдилия всё поняла. Подсвинки, как ей показалось, тоже с укором уставились на нее. Она с трудом расстегнула пуговку на кармане Генкиной рубашки, достала из него свои деньги и серьги, сунула их в сумочку. И пошла к шоссе. Подсвинки перехрюкнулись и, поотстав, поплелись следом.
- Что, без вожатого ни шагу? - съязвила Эдилия. - Это от страха. И почему не жить было по-людски: учится, работать, добиваться счастья, человеческого, а не поросячьего? Почему?
У обочины шоссе стояла зелёная "Сузуки". Водитель, склонившись к бамперу, рассматривал на нём трещины. Метрах в пяти сидел сбежавший вожак, и время от времени крупно дрожал. Увидев женщину и вблизи неё двух подсвинков, водитель кивнул в сторону виновника ДТП, сердито спросил:
- Ваш поросёнок?
Эдилия, заметив поразительное сходство мужчины с последним подростком, ответила:
- Вы в своём уме? Скорее уж ваш. Вы же его сбили, вот и забирайте.
