Валерий Николаев

  Наказание памятью

  (повесть)

  Наследница тайны

  Эдилия Ки́ркова - продавец частного магазина. Работа не самая уважаемая, да и не лёгкая. Иной, увидев за прилавком яркую молодую женщину, думает: "Ну да, она мила. И жизнь её, можно сказать, на виду. Но чем ещё может быть интересна женщина с таким пустяковым образованием? Да ничем".

  Тут он, конечно, не прав, тысячу раз не прав. Человек размышляющий, творческий, в чём бы его творчество ни выражалось, гораздо интересней человека с образованием. А врождённое свинство, например, или привитое хамство не спрятать и за тремя образованиями. Так что отнюдь не всё так однозначно.

  Когда Дили исполнилось четырнадцать лет, мама познакомила её с некоторыми семейными традициями и преданиями. В общем-то, довольно своеобразными. К примеру, девушки их рода при вступлении в брак всегда остаются на своей фамилии. А всех новорожденных девочек называют именами, начинающимися с буквы "э". Так мать Эдилии - звали Эдитой, бабушку - Эмилией, прабабушку - Эленой.

  Следить за всем этим - привилегия женщин. Они же - берегини древней семейной реликвии в виде подвески из чернёного серебра на витой серебряной цепочке. Подвеска круглая, чуть больше карманных часов, выполнена в виде цветка с пятью лепестками. Выглядит, как обычный экспонат художественной ковки. Для Ки́рковых она не украшение, а талисман.

   Эдилия недавно развелась и живёт одна в маминой двухкомнатной квартире. Так уж случилось, что она в роду Ки́рковых - последняя женщина. И теперь ей выпала доля носить этот загадочный серебряный цветок.

  В магазине она работает с напарницей Светланой Соломиной, грубоватой, но душевной женщиной. У неё, в отличие от белолицей, черноглазой Дили, щёчки румяные, словно яблочки, а глаза зеленоватые. Им обеим по тридцать. Казалось бы, самое золотое время, но любовь ни у той, ни у другой не задалась. И обе бездетные. Схожесть судеб и полная противоположность характеров сблизили женщин.

  По выходным Эдилия уезжает на дачу. Впрочем, если выразиться точнее, то на участок. Что ни говори, а старую избу с обвалившейся крышей загородным домом не назовёшь. А вот огород, обнесённый полусгнившим забором, самый что ни на есть загородный. Он ведь пока ещё в деревне. Хотя город уже рядом - сразу же за берёзовой рощей. И, несмотря на то, что рощица довольно узкая, городские власти поднять на неё руку всё ж не посмели.

  Сюда Эдилия приезжает одна. И хоть на участке ничего особенного нет, но она дорожит им. Ей нравятся и этот крохотный огород, и пара старых яблонь, и скамья в густом вишняке. А ещё и светоносная берёзовая роща, и её неторопливый ручей, в котором Диля набирает воду. А неумолчный шелест берёзок создаёт уют и особую живую тишину. Душа женщины здесь оживает, очищается, настраивается и набирается новых сил, чтобы противостоять натиску пошлости и хамства. А этого на её долю выпадает отнюдь немало.

  Магазин, в котором работает Эдилия, круглосуточный, выстроен из дерева и пластика и стоит особнячком. Его хозяин - Марат Ашотович Эпин, грузный неряшливый дядька с маслянистыми глазами и влажными руками. У него сеть магазинов. Но он считает себя нищим.

  Каждый вечер Марат приезжает на своей "Ауди". Он выгребает из кассы все деньги, до последней сотни. Уходя, Эпин обычно пеняет им: "Ваша смена совсем торговать не умеет. Это не выручка, а кошкины слёзы". А утром заведующая магазином едет к нему, просить денег на закупку товара. Марат со стонами и проклятиями отдает ей часть денег. И всегда жалуется: "Вы из меня скоро босяка сделаете".

  В этот субботний вечер Эпин выручкой остался доволен. И даже похвалил продавцов:

  - Неплохо потрудились. Возьмите по пирожному. - И кивнул Эдилии: - Ки́ркова, зайди-ка в подсобку, поговорить надо.

  Как только Эдилия пересекла порог, Эпин шагнул к ней, крепко схватил её за плечи. И без всяких прелюдий сказал:

  - Ты меня возбуждаешь.

  - Отпустите, - решительно потребовала Эдилия. - По-моему, я не давала вам повода так вести себя.

  Марат побагровел и ослабил хватку. Эдилия вырвалась и вышла. Через три минуты в самом дурном расположении духа он уехал.

  В воскресенье Эдилия отправилась на дачу. Уж там-то всё устроено естественно и разумно. Но в этот раз и там она не нашла должного покоя. И всё из-за новых жильцов.

  А начиналось всё так. В прошлом году уже под осень приехал в деревню чужой толстый человек. Он побродил по роще, по краю деревни, поговорил с людьми. Одним из первых, кто ему встретился, был сосед Эдилии дед Ульяныч. Позже он ей и рассказал об этой встрече. Увидев огромного дядьку, приехавшего на крохотной "Оке", Ульяныч сам подошёл к нему и заговорил.

  - Что, мил-человек, наша деревня приглянулась?

  - Да вот смотрю, - ответил приезжий, - хочу избушку здесь поставить, да перебраться сюда.

  - Али жить негде? - простодушно спросил дед.

  - Да не в этом дело, - отмахнулся тот. - Тесно в городе. А душа, дед, понимаешь, простора просит. К природе тянет.

  - Ну, если к земле потянуло, - улыбнулся дед, - тогда всё в порядке. Только землица нынче не дешевая.

  - Да я в курсе, - сказал дядька.

  Не прошло и недели, как они снова встретились. Дядька шёл мимо дома Ульяныча с папкой бумаг. Остановился.

  - Ну что, дед, участок я уже купил. Будем соседями?