Мальчик помолчал немного и ответил:

  - Гад он, конечно, редкостный. Когда мы с ним ругались, то он от злости аж глаза таращил. Кричал, что фюрер всё равно Ленинград возьмёт. Ну а я, понятное дело, возражал ему, как мог, ещё и кукиш показал ему для наглядности. Мне показалось, что он мучился не так от боли, как от бессилия, что не может придушить меня.

  - Ну а ещё, ещё что-нибудь припомни, - попросил его лейтенант, - понимаешь, мне это очень важно.

  - По-моему, он любил воевать. Когда рыжий упал ему под ноги и свалил его, тот, перед тем как подняться, перекатился и потом ещё отпрыгнул в сторону. А в Садовникова он выстрелил, не целясь, прямо от пояса, и попал. И в атаку они оба бежали очень быстро.

  - Значит, Гюнтер был спортсменом: неплохо бегал, стрелял от бедра, применял перекаты. Хорошая деталь, - отметил Тищенко. - А ещё?

  - Семью он любил. Перед смертью попросил показать ему фотографию жены и дочки. Так и умер, на них глядя.

  - Как-ку-ю ф-фотографию? - уставился на мальчишку начальник милиции. - Так, значит, есть ещё и фотография?

  - Есть, - ничуть не смущаясь, ответил паренёк.

  - А почему ты мне об этом раньше ничего не сказал?

  - Потому что я дал ему слово отослать её с письмом. И это до вчерашнего дня было только моим делом, - бесхитростно сказал Вовка.

  - Вот жук майский! - воскликнул Набатов. - Нет, лейтенант, ты только посмотри, как он надо мной изгаляется? И я всё терплю от него. Кажется, я начинаю понимать этого Гюнтера. Ну, вот что, Вовка, хватит меня за нос водить. Сам видишь: дело уже давно не личное. Так что рассказывай, что ещё, кроме этого, ты взял у немца?

  - Только ремень, честно. Но он вам точно не подойдёт.

  - Это ещё почему? - спросил лейтенант.

  - Да он любого разведчика погубит. Дырка в нём от пули.

  Лейтенант и майор переглянулись. Вовка остановился, расстегнул пиджак, вытащил из брюк ремень и пальцем показал пулевое отверстие в нём.

  - Вот она, дырочка, видите?

  Лейтенант внимательно осмотрел ремень, найдя на нём выжженные цифры, достал свой блокнотик и перенёс их в него. Потом он примерил ремень на себя и вернул его мальчику.

  - Всё. Спасибо. А ты соображаешь, - сказал лейтенант. - Но о своих догадках никому ни слова.

  - Я что же, по-вашему, ничего не смыслю? - обиделся Вовка.

  - Ну, ладно-ладно, хватит об этом, - решительно сказал Набатов. - Я уже понял, что ты парень надёжный, и доверяю тебе. Верь и ты мне. Как только вернёмся, сразу дуй за фотографией, - отдашь её лейтенанту. Правда, оригинал придётся нам все же забрать, но копию, как и письма, мы тебе сделаем.

  - Спасибо, - сказал мальчик.

  - А знаешь, Вовка, мне нравится, что ты слово держишь.

  Глава 5. Верное плечо

  А на следующий день произошла одна короткая незабываемая встреча. Вовка, выстояв в магазине огромную очередь за хлебом, возвращался домой. И тут недалеко от своего дома он увидел, как навстречу ему ведут связанного лазутчика. Двое мужчин следуют бок о бок с ним, а третий с увесистым угловатым вещмешком за плечами замыкает шествие. Все его знакомые.

  Немного не доходя до них, мальчик остановился, отступил в сторону и стал напряжённо изучать лицо шпиона. "Лицо как лицо, даже странно, - думал Вовка, - только глаза колючие". А тот угрюмо-сосредоточено смотрел себе под ноги. Как только в поле его зрения попали сапоги Гюнтера, глаза лазутчика чуть расширились. Он пристально взглянул на мальчика и нервно шевельнул губами. Вовка слегка побледнел. Один из сопровождающих подмигнул ему, мол, всё нормально.

  Вовка не смог побороть любопытства и уже часа через два отправился к Набатову. Тот был в хорошем настроении. Протянул мальчику руку, крепко стиснул его ладонь и сказал:

  - Спасибо тебе за лазутчика. Попал он в ловушку, как кур в ощип. До сих пор опомниться не может. Думаю, гадает, на чём прокололся? А калач-то он, видать, тёртый.

  - Юрий Иванович, он уже всё понял. Когда его вели, я случайно попался ему навстречу, и он узнал меня.

  - Ну и хорошо. Пусть знает, что у нас весь народ воюет против них. Да, я обещал сходить с тобой на вещсклад, так вот прямо сейчас и пойдём.

  Через пятнадцать минут они уже входили в кирпичное, довольно мрачное сооружение. Запахи кирзы, кожи, войлока, мыла были столь сильны, что, казалось, совершенно вытеснили из помещения воздух. По всему складу высились широкие многоярусные стеллажи. За прилавком сидел седой большеголовый человек. Увидев посетителей, он поднялся.

  - Юрий Иванович, так это и есть тот самый заслуженный боец, о котором вы мне говорили?

  - Он самый, Матвеич. Зовут его Вова. Кстати, два часа назад, благодаря его наблюдательности, наши ребята задержали матерого агента. Взяли его прямо во время работы на рации.

  - Во как! Молодец, сынок! Ты оказал городу великую услугу, - заулыбался кладовщик. - Сейчас мы подберём тебе что-нибудь. Скажи-ка мне, какого размера обувь ты носишь?

  - Не знаю, - ответил мальчик. - Мне нужны большие ботинки.

  - Зачем это? - удивился кладовщик.

  - Чтобы ноги не отморозить. Ведь зима на пороге. А так и стельки в них влезут, и портянки толстые можно навернуть. Иначе в очередях не выстоять.

  - Юрий Иванович, у меня есть валенки на женскую ногу, бэушные.