- Я похоронил его, когда он умер, - возразил мальчик.
Матрос побагровел.
- Да не умер он, не умер! - заорал Силкин. - А подох! Запомни это, парень. Умирают люди, а не это зверьё. У них только обличье человеческое, чтобы простаков дурачить, а по сути - это звери. Так что запомни: этим, - матрос мотнул головой в сторону фашистов, - не дано умирать человеческой смертью. Это было бы честью для них. Они просто подыхают. Дохнут, как бешеные псы!
Вовка устало произнёс:
- Может, мне показалось, но перед самой смертью, когда его покинула ненависть...
- ...он стал человеком, - с издёвкой продолжил его мысль Силкин.
Мальчик с укором посмотрел на матроса и замолчал.
- Ну, ты и ехидна, Силкин, - сказал старшина. - А ведь парень, может быть, понял что-то такое, чего и нам пока не понять. Я ведь тоже думал обо всем этом. Вот, к примеру, что нас бросает в атаку?
- Приказ и ярость! - отчеканил матрос.
- Нет. Не только долг и ненависть к врагу, - возразил старшина. - А ещё любовь к своим родным и близким, к Родине, боязнь потерять их, и ещё совесть человека, собственный страх чего-то не успеть и быть убитым, да и мало ли что ещё.
- А вот во мне, к примеру, страха нет, - с напускной удалью заявил матрос.
- А если будете тонуть или гореть, вас это не испугает? - искренне удивился мальчик.
Матрос возмущённо выпучил глаза, а старшина рассмеялся и сказал:
- Вот так-то, Силкин. Инстинктом самосохранения тоже управляет страх. Запомни это. Пойдём, Вовка, - приобнял он мальчика, - а то так и ночь пройдёт.
Когда они отошли метров на двести, старшина сказал:
- А по поводу убитого тобой немца не переживай, а лучше вспомни, что это именно он поставил тебя перед выбором: убей или умри. Ты всё правильно сделал, и греха на тебе нет. Более того, как защитник нашего города, ты оказал ему добрую услугу. Ведь нам всем как воздух нужна победа, и ничего другого.
- Извините, а когда мне исполнится пятнадцать, как я смогу найти вас?
- Очень просто. Когда придёшь на базу, передашь часовому, что ты прибыл к старшине Краско. Мне передадут, не сомневайся. А я о тебе со своим капитаном поговорю. Будь уверен.
Глава 3. "Зажигалка"
Для Вовки воскресенье началось с артобстрела. Снаряды падали где-то недалеко: то слева, то справа. Дом слегка подрагивал, противно дребезжали стекла. Мальчик уже понял: лучше не прислушиваться, иначе ожидание становится все тревожней и тревожней.
Вовка умылся, съел три варёные картофелины с растительным маслом, попил холодного чая с сахаром, и стал собираться в госпиталь к Платону Ивановичу. Пора проведать мастера. Он взял приготовленный с вечера свёрток с десятком орехов и коробочкой какао-порошка и вышел на улицу. Проходя мимо соседнего подъезда, мальчик увидел сидящую на скамейке дворничиху. Она то ли задумалась, то ли задремала.
- Баба Лида! - окликнул её Вовка. - Здравствуйте!
Она рассеянно взглянула на него.
- А, это ты? - сказала она. И поманила к себе рукой. - Здравствуй. Куда путь держишь?
Мальчик подошёл к ней.
- К Платону Ивановичу, на Суворовский.
- Я была там. Не ходи туда. Не ходи.
- Почему? - удивился Вовка. - Я тоже хочу его проведать.
- Присядь-ка, - тихо сказала она. И, потянув его за рукав, усадила рядом с собой. - Ты помнишь пятничную бомбёжку?
- Позавчерашнюю? Как же, забудешь её. Только в нашем районе два дома рухнуло.
- Так вот, - тяжко вздохнула баба Лида, - госпиталь на Суворовском проспекте эти варвары тоже разбомбили. И Платон Иванович погиб.
В горле у Вовки запершило.
- Как? - прошептал он. - Не может быть.
- В этой войне, мой мальчик, все может быть, - печально сказала она. - Двадцать лет назад не было ни пушек таких, ни бомб, и то на всех беды хватило. А сейчас и подавно хватит.
- Как это случилось? - спросил мальчик.
Баба Лида пожала остреньким плечиком.
- Говорят, в здание попало сразу несколько мощных бомб. Перекрытия верхних этажей рухнули. Раненые оказались под ними. Да ещё сильнейший пожар случился. Спасли, конечно, многих... из огня, из-под завалов вытащили. Но и погибших ни одна сотня. Платона Ивановича среди живых нет.
Мальчику стало одиноко и зябко.
Наступил четверг. Вовка ещё спал, когда тётя Мария, поднявшись затемно, испекла для него небольшой пирог с яблочным повидлом, написала записку и ушла на работу. А мальчику во сне виделось что-то очень милое, доброе, почти волшебное. Но вдруг всё изменилось. Лицо паренька напряглось, он испуганно вскрикнул и сел. Дом покачивало. Вовка огляделся и, успокаиваясь, пробурчал:
- Вот гад, повадился сны мои портить.
Мальчик слез с кровати, наспех заправил её и босым подошёл к столу. Полюбовался на пирог, взял записку, прочел: "Вова, с днём рождения! Пирог съешь с друзьями, мне не оставляй (я себе тоже испекла). т. Мария. 25.09.41".
