Ученый Ричард Паркинсон с иронией писал, что когда-то отважился назвать Манчестер самым аристократическим городом в Англии, потому что «в мире нет другого города, где расстояние между богатыми и бедными так велико, а барьер между ними так трудно преодолеть».[10]
Рождение современной экономики
Экономика индустриальной эпохи удалялась от Милля по двум путям. Первый, открытый Марксом, основан на историческом анализе и сосредоточен на человеческом измерении последствий господства капитала, которые должны были вызвать революцию, охватившую весь мир. Второй, основанный на математике, подражал механике естественных наук, полностью игнорируя человеческий аспект, формируя основу современной стандартной экономической модели, неоклассической экономики. Это был подход, продвигаемый Уильямом Стенли Джевонсом.
Говоря, что развитие неоклассического подхода игнорировало человеческий аспект, нужно помнить, что это был продукт своего времени. Арифметика, пишет историк Эрик Хобсбаум, была основным инструментом промышленной революции. Стоимость предприятия определялась операциями сложения и вычитания: разницей между ценой покупки и ценой продажи; между доходами и затратами; между инвестициями и их отдачей. Такая арифметика проникала в дискурс и анализ политики и морали. Простые арифметические вычисления могли выражать человеческое состояние.
Английский философ Иеремия Бентам предположил, что удовольствие и боль могут быть выражены количественно, а удовольствие минус боль равняется мере счастья. Уменьшив несчастье, правительство, которое производило больше чистого счастья для наибольшего числа людей, де-факто проводило лучшую политику. Такова была бухгалтерия человечества, создававшая свою книгу дебетовых и кредитовых оборотов.[11]
Отправной точкой «Теории политической экономии» Джевонса стал количественный анализ соотношения удовольствия и боли. Из семи рассмотренных Бентамом обстоятельств, связанных с удовольствием и болью, Джевонс выбрал интенсивность и продолжительность как наиболее фундаментальные характеристики чувств.
Ясно, что «каждое чувство должно длиться какое-то время, и… пока оно длится, оно может быть более или менее острым и интенсивным». Таким образом, количественное выражение чувства – это просто продукт его интенсивности и продолжительности: «Общее количество можно найти, умножая количество единиц интенсивности на количество единиц продолжительности. Тогда удовольствие и боль – это величины, обладающие двумя измерениями, так же, как площадь или поверхность имеют два измерения – длину и ширину».[12]
Джевонс был эрудитом, который начал с чистой науки и математики. Он два года учился в университетском колледже в Лондоне, завоевал золотую медаль по химии и получил высшие награды в экспериментальной философии. Джевонс прервал учебу незадолго до выпуска, чтобы занять пост советника в новом монетном дворе Сиднея (Австралия), по пути остановился для обучения в Париже, получил диплом от французского монетного двора. Приехав в Австралию, расширил свои интересы за пределы химии и математики, изучая местную флору, геологию и погодные условия. Фактически какое-то время Джевонс был единственным метеорологом в Сиднее. Он также создал рукопись по теории музыки.[13]
От метеорологии и музыки его интересы переместились к экономике. Джевонс стал заниматься экономическими разработками строительства железной дороги в Новом Южном Уэльсе, что отражало финансовые интересы его семьи. Джевонс сразу обнаружил близость к предмету, который «в основном соответствует моему точному образу мышления». В 1856 году ученый отметил, что интересы уже переместились в эту новую область, и потому он чувствовал себя «ужасным дезертиром» по отношению к «предметам, для которых, верю, я также хорошо или даже лучше приспособлен» и сомневался, что «когда-либо сможет назвать себя ученым». Джевонс продолжал заниматься математикой и логикой, в 1874 году опубликовал «Принципы науки», заложившие связь между индуктивной и дедуктивной логикой. Он рассматривал возможности криптографии, включая проблему факторизации, в настоящее время использующуюся в криптографии с открытым ключом.[14]
Формальные исследования британского экономиста перешли от чистой науки к политической экономии. В 1859 году, после пяти лет жизни в Австралии, Джевонс вернулся в университетский колледж для изучения политэкономии, выиграл стипендию Рикардо и получил золотую медаль за свою магистерскую диссертацию.
Он сосредоточился на новых для него исследованиях, а к следующему году уже сформулировал идею предельной полезности. Джевонс писал брату: «В последние несколько месяцев я, к счастью, набросал то, что без сомнения является истинной теорией экономики… Одна из самых важных аксиом заключается в том, что, если количество любого товара, например, простого продовольствия, которое человек потребляет, увеличивается, полезность или прибыль от последней порции уменьшается». В другом письме он расширил это открытие, дав краткое объяснение маржинальной теории и смысла отношений между прибылью и капиталом:
Общий закон заключается в том, что спрос и предложение рабочей силы и капитала определяют разделение между заработной платой и прибылью. Но я покажу, что весь используемый капитал может приносить доход с той же скоростью, как и последняя добавленная часть; следовательно, это увеличение продукта или какого-либо преимущества, которое дает это последнее добавление, и определяет интерес целого». (Разграничение совокупной полезности блага (полезности всего запаса или всего доступного данному индивиду количества блага) и его предельной полезности (полезности последней единицы из этого запаса или из этого доступного количества) – важнейшее концептуальное новшество, привнесенное в теорию стоимости. – Прим. перев.)
Джевонс изложил свои идеи в статье «Общая математическая теория политической экономии», впервые представленной в 1862 году, а широкое признание эти идеи получили после публикации его книги «Теория политической экономии» в 1871 году. Храм классической экономики содрогнулся от внезапного удара, нанесенного этой публикацией, ставшей манифестом против преобладавшей парадигмы, призывом «отбросить в сторону, раз и навсегда, запутанные и нелепые предположения школы Рикардо», научным трактатом по экономической теории.[15]
Вскоре после этого у маржинальной теории появилось много горячих сторонников.[16] Повсюду находились предшественники концепции предельной полезности и применения математических методов, заставляя Джевонса жаловаться на появление книг, «в которых были предсказаны основные идеи его теории». Он оказался в «неудачной позиции, когда бо́льшая часть людей считали его теорию бессмыслицей и не понимали ее, а остальные находили ее неновой». Джевонс отказался от мысли, что его имя будет возникать первым при обращении к этим концепциям, но успокоился, что «теория… фактически открытая три или четыре раза, должна быть истинной».
Ослепленные Солнцем: поиски Джевонсом научно обоснованных причин кризисов
Джевонс не только привнес математическую строгость в область своих исследований, он стал первым экономистом, сосредоточившимся на источниках экономических кризисов. У него были личные причины заняться этой проблемой. Не только его отец потерпел неудачу, когда лопнул финансовый пузырь, возникший во время ажиотажного строительства железной дороги (в детстве Джевонса), но и другие члены многочисленной семьи испытали подобные трудности. Он воспитывался в окружении, где социальное неравенство вызывало озабоченность. Будучи человеком неравнодушным посещал бедные производственные районы Лондона, где непосредственно видел социальную цену промышленной революции.
