Купер продолжал читать с экрана.

– Гм. Ребята из ABB говорят, что их очень заинтересовала наша бомба, и они надеются, что мы добавим ее в их архив.

– Ага, это первоочередная задача, – проворчал Райм.

Внезапно у него свело плечевую мышцу, и ему пришлось уронить голову на подголовник кресла. Криминалист пару минут старался дышать размеренно, дожидаясь, пока невыносимая боль ослабнет, а затем исчезнет совсем. Сакс, единственная, кто это заметил, шагнула было к нему, но он покачал головой.

– Мэл, сколько ты нашел проводов?

– Похоже, их было только два.

– Многожильные или оптико-волоконные?

– Да нет. Совершенно обыкновенные.

– Шунтов нет?

– Нет.

Шунтом называется отдельный провод, замыкающий электрическую цепь в том случае, если для обезвреживания перерезается провод, идущий к взрывателю или часовому механизму. Все сложные бомбы имеют шунтирующие механизмы.

– Так, – оживился Селитто, – а это уже добрый знак, не так ли? Наш дружок становится небрежным.

Но Райм думал как раз наоборот.

– Вряд ли, Лон. Предназначение шунта только в том, чтобы затруднить обезвреживание бомбы. Отсутствие шунта говорит о том, что Танцор был абсолютно уверен: бомбу ни за что не обнаружат и она взорвется там, где и должна, – в воздухе.

– Ну и дрянь, – презрительно бросил Деллрей, оглядывая компоненты бомбы. – С какими такими людьми должен был якшаться наш парень, чтобы собрать такую штуковину? Я хочу сказать, у меня есть хорошие осведомители. Они могут знать о том, кто поставляет материал для подобных умельцев.

Фред Деллрей тоже многое знал о бомбах. Его напарник и друг Тоби Долиттл находился в административном здании в Оклахоме, когда маньяк загнал туда начиненный взрывчаткой грузовик. Тоби погиб на месте.

Но Райм покачал головой.

– Фред, здесь нет ничего такого, что было бы трудно достать. Конечно, за исключением взрывчатки и детонационного шнура. Но этим Танцора, скорее всего, снабдил Хансен. Проклятье, да он мог купить все, что нужно, в магазине для радиолюбителей.

– Что? – удивленно спросила Сакс.

– Да-да, – подтвердил Купер. – Мы называем их «Всё для террориста».

Райм проехал вдоль стола к куску стального кожуха, смятого, словно клочок бумаги. Он долго смотрел на него, а затем, отъехав назад, устремил взгляд в потолок.

– Но почему он прикрепил бомбу снаружи? – задумчиво произнес криминалист. – Перси сказала, в ангаре было полно народу. К тому же разве пилот перед вылетом не осматривает самолет, проверяя шасси и все такое?

– Думаю, обязательно проверяет, – сказал Селитто.

– Тогда почему Эд Карни и его напарник не увидели бомбу?

– Потому что, – вдруг заговорила Сакс, – Танцор не мог подложить бомбу до тех пор, пока не возникло твердой уверенности, что на самолете полетит тот, кто ему нужен.

Райм круто развернул к ней свое кресло:

– В самую точку, Сакс! Он был там и следил. Увидев, как Карни садится в кабину, Танцор понял, что сможет расправиться по крайней мере с одной жертвой. Затем в промежуток времени между тем, как Карни поднялся на борт, и взлетом он закрепил бомбу. Сакс, ты должна найти это место. И осмотреть его. Не теряй времени, в путь.

– У меня всего один час, а теперь уже меньше, – хладнокровно заметила Амелия Сакс, направляясь к двери.

– И еще одно, – сказал ей вдогонку Райм.

Она остановилась.

– Танцор не похож на всех тех, с кем тебе приходилось до сих пор встречаться, – сказал Райм, думая, как ей это объяснить. – Имея с ним дело, не всегда видишь то, что есть в действительности.

Сакс подняла бровь, словно призывая его перейти к делу.

– Вероятно, сейчас его нет в аэропорту. Но если ты увидишь, что кто-то… в общем, стреляй не задумываясь.

– Что?! – рассмеялась она.

– Беспокойся в первую очередь о себе и лишь затем о месте преступления.

– Я же только полицейская, – бросила Сакс, выходя из лаборатории. – Какое Танцору до меня дело.

– Амелия, послушай…

Но ответом ему стали звуки удаляющихся шагов. Знакомый рисунок: сначала гулкий стук по дубовым половицам, затем приглушенные шаги по восточному ковру, потом звонкое цоканье по мрамору в вестибюле. И наконец кода: хлопнувшая входная дверь.

«Главное качество солдата – выдержка и хладнокровие».

«Так точно, сэр, я это усвоил».

Стивен Колл сидел за столом на кухне Шейлы, пытаясь определить, насколько сильно он ненавидит Эсси, шелудивую кошку, или как там ее зовут, и прослушивая длинный разговор, записанный на магнитофон. Сначала Стивен хотел отыскать всех кошек и придушить их, но затем передумал. Время от времени четвероногие черви издавали жуткие завывания, и он решил, что соседи могут забеспокоиться, если в квартире Шейлы Горовиц вдруг станет тихо.

Терпение… Стивен смотрел, как крутится кассета, и слушал. Только через двадцать минут он наконец услышал то, что надеялся услышать. Отлично. Улыбнувшись, Стивен достал из чемодана «Модель-40», уютно устроившуюся там, словно младенец в колыбели, и подошел к холодильнику. Приложив ухо к дверце, он прислушался. Шум прекратился. Холодильник больше не трясся. Стивен испытал облегчение, представив себе огромного червя внутри, теперь уже остывшего и неподвижного. Взяв рюкзак, он вышел из полумрака квартиры, наполненного терпким кошачьим зловонием, запахом пыли и миллионами следов отвратительных червей.

Дорога вела за город.

Амелия Сакс неслась на полной скорости по аллее распускающихся весенних деревьев. Вдоль одной обочины лежали валуны, вдоль другой возвышалась скала. Все словно задернуто зеленой дымкой, в которой сверкали звездами желтые цветки филлиреи.

Сакс, потомственная горожанка, родилась в Бруклине и прожила там всю свою жизнь. Для нее природа ограничивалась воскресными прогулками в Проспект-парке и вечерними поездками в Лонг-Айленд, где ей не раз приходилось укрывать в лесу свой черный спортивный «додж-чарджер», похожий на акулу, от полицейских, решивших оштрафовать ее за превышение скорости.

Нажав педаль акселератора, Сакс на повороте обошла микроавтобус с прилепленным на заднем стекле вверх ногами котом и направила свою машину, криминалистическую лабораторию на колесах, вглубь округа Уэстчестер.

Оторвав руку от руля, Амелия вонзила ногти в кожу черепа. Затем, снова стиснув руль, она утопила педаль в пол и не снимала с нее ноги до тех пор, пока вокруг не появились первые признаки сельской цивилизации: рестораны быстрого обслуживания, заправочные, приземистые торговые центры.

Мысли Сакс были поглощены бомбами и Перси Клэй.

И Линкольном Раймом.

Сегодня он был каким-то другим. С ним произошла серьезная перемена. Сакс работала с криминалистом уже больше года, с тех пор, как он предложил ей помочь в поисках серийного убийцы, терроризировавшего Нью-Йорк. В то время Сакс было очень плохо – неудачно окончилась любовная связь, скандал о коррупции в отделении изменил ее отношение к полиции. Но Райм не дал ей уйти из правоохранительных органов. Просто не дал, и все. Хотя сам он был лишь вольнонаемным консультантом, он устроил так, что Сакс перевели в криминалистический отдел. Она пробовала было возражать, но быстро сдалась. Ей очень понравилась новая работа. И ей понравилось работать вместе с Раймом. Его блестящие способности она находила возбуждающими, устрашающими и – в этом она никому не признавалась – чертовски сексуальными.

Из чего вовсе не следовало, что Сакс научилась читать в его душе́. Линкольн Райм держал карты при себе и не собирался раскрывать их даже перед своей помощницей.

Стреляй не задумываясь…

Что все это значит? На месте преступления ни в коем случае нельзя стрелять, если есть хоть какой-то способ этого избежать. Даже одиночный выстрел может безнадежно загрязнить место преступления углеродом, серой, ртутью, сурьмой, свинцом, медью и мышьяком, уничтожив жизненно важные улики. Райм рассказывал, что как-то раз, вынужденный стрелять в спрятавшегося на месте преступления преступника, он больше всего беспокоился о том, что уничтожит улики. А когда Сакс, решив, что в кои-то веки оказалась прозорливее его, заметила: «Райм, но какое это имело значение? Ведь преступник был бы в твоих руках, так?», Райм язвительно возразил: «А что, если у него были сообщники? Что тогда?»