Линкольн Райм был поражен, изумлен тем, что говорит такие слова. После несчастного случая он убедил себя в том, что балка, переломившая позвоночник, также нанесла неисцелимые раны и сердцу, убив в нем все чувства. Способность любить и быть любимым раскололась подобно хрупкой хорде спинного мозга. Но в ту ночь, рядом с Сакс, он осознал, как сильно ошибался.

— Ты ведь понимаешь, Амелия? — прошептал Райм.

— Только фамилии, — улыбнулась она, подходя к кровати. Нагнувшись, молодая женщина поцеловала его в губы. Сначала Райм попытался было отвернуться, но затем ответил ей.

— Нет, не надо, — твердил он, продолжая ее целовать.

Сумочка Сакс упала на пол. Куртка и часы отправились на столик у изголовья кровати. За ними последовал последний из модных аксессуаров: «Глок» в кобуре.

Они снова поцеловались. Наконец Райм оторвался от нее.

— Сакс... это слишком рискованно!

— Наверняка не знает даже Господь Бог, — ответила она, заглядывая ему в глаза.

Встав, она направилась к выключателю.

— Подожди, — бросил ей вдогонку Райм.

Остановившись, молодая женщина обернулась. Густые рыжие волосы, упав ей на лицо, закрыли один глаз.

Райм нагнулся к микрофону, закрепленному на спинке кровати.

— Погасить свет.

В комнате воцарилась темнота.