– Не разговаривай с ней! – крикнул Бен и замахнулся на меня.

Внутри все сжалось в ожидании удара. Да, я могла его остановить. Но он один из Смотрящих. И мой друг. Даже если он сам забыл об этом. Облегчить боль мне помогут воспоминания. Это делает и говорит сейчас не он, а то воспитание, которое закладывалось в головы чистокровных с младенчества. Нет, он никогда бы не ударил женщину. Но в его глазах, в их родовой памяти, я не была человеком. А сейчас лучшее, что я могу сделать, – вытерпеть.

– Ты сошел с ума! – закричала Эли.

А удара так и не последовало. Я открыла глаза.

Эрик Крейн сжимал руку Бена. Удар, направленный на меня, светился энергией. Ужас пробрался внутрь и противно зашевелился в кишках. Ра задействовал Книгу, чтобы уничтожить меня единственным ударом. Мой друг был готов на убийство просто потому, что теперь я некромант. Что же меня ждет от тех, кого я считала врагами?

Крейн отразил усиленный удар даже не доставая из кармана Книгу. Я видела, что при этом ни единый поток жизни не был выпущен. От удивления даже забыла, как страшно было секунду назад. Старший наследник древнего рода. Единственный оставшийся в живых чистокровный Осирис в семье Крейнов. Его дед погиб десять лет назад, когда вместе с Эриком отправился в один из походов Бесконечной войны. Братьев никогда не было, он так и оставался единственным ребенком в семье. Дядя был убит еще когда Эрик был маленьким, а остальные родились девочками и по старинной традиции Осирис не развивали свои Дары. О смерти же отца Крейна я узнала полгода назад. И, если честно, вздохнула с облегчением.

– Не делай того, о чем после пожалеешь, – прошипел Эрик, отодвигая руку Смотрящего, – ее еще нужно опросить.

Бен потер кулак, продолжая смотреть на меня со злостью.

– И я с удовольствием сделаю это, Крейн, – сквозь зубы сказал Ра.

– Не ты. Это мое дело, Бен, – Осирис был спокоен, словно только что не остановил скалу, движущуюся на меня.

Бен рассмеялся, качая головой.

– Нет, Эрик. Ты не имеешь права ее допрашивать. Ты – заинтересованное лицо. Так что, Вел, собирай вещи, и я жду тебя в Башне Смотрящих, – голос Бена не предвещал ничего хорошего.

Нет, ну если ты так напрашиваешься, дружище, то давай. Поток грозился вырваться из пальцев, задействовав резерв завтрашнего дня. Ничего, я отработаю долг. Ты так прекрасно злишься – вот и посмотрим, каковы твои эмоции на вкус. Скорее всего, у меня будет несварение, но ничего, потерплю.

– Имеет право, – спина Эли натянулась словно струна.

Мы все уставились на нее, не понимая, о чем она говорит. Крейн заинтересованно наклонил голову, а Бен растерянно протянул руку, но тут же, заметив взгляд жены, остановил движение.

– Согласно 16-й поправке Смотрящий не имеет права вести дело и допрос свидетелей, если среди таковых есть его близкие родственники. А согласно статье 19-й некроманты признаны вне законов Эписа и приравниваются к умершим. Поэтому, в связи с совокупностью факторов, Валери мертва для буквы закона. Так что Эрик имеет полное право на ее допрос, – Эли победоносно окинула взглядом присутствующих.

Подруга сияла, словно начищенный самовар. Да, ее всегда интересовало все, что связано с Правящими и организацией права. Еще в Доме она с жадностью поглощала литературу, собирала газетные вырезки и стремилась защищать тех, с кем законы Правящих были слишком суровы. И сейчас ее увлечение спасло нас с Беном от открытого конфликта. Я смотрела на подругу с благодарностью, не веря своему счастью. Если еще утром я считала проклятием появление Крейна, то сейчас была счастлива, что это дело ведет именно он.

– Она его Исида, – проскрипел Бен в попытке исправить ситуацию.

В грудь будто вонзили кол. Не думать об этом, не сейчас. Ра проиграл, как только сказал это. Эрик улыбнулся, сложив руки на груди, а Эли откровенно засмеялась.

– Бен, в праве нет понятия связи любой другой, кроме прописанной. Ты это знаешь лучше меня. Исида – это миф. То, что мы видели и чему были свидетелями, не задокументировано. И даже если это и было бы не так, то сейчас это не имеет никакого значения. Согласно букве закона Эрик и Вел – чужие люди. Ну, вернее, Крейн – человек, а моя подруга, – Эли сделала акцент на «моя», – живой мертвец.

Поднявшись с кровати, Эли поправила сарафан, собравшийся складками на животе, и, гордо подняв голову, направилась к выходу.

– Вел, мы еще успеем с тобой поболтать, – оглянувшись, подруга улыбнулась мне, – надеюсь, что ты больше никуда не исчезнешь. Я люблю тебя.

Я помахала Эли. Нет, мне совершенно не хотелось, чтобы мои друзья ругались из-за меня. И если это будет нужно, я точно отойду в сторону. Но сейчас победа Эли грела мне душу. А еще приятней было то, что для нее я так и осталась Вел, к которой можно поворачиваться спиной и спать без страха в одной кровати.

– А с тобой, – подруга кивнула в сторону мужа, который будто стал резко на голову ниже и на пол-локтя уже в плечах, – я начну разговаривать сразу, как только ты искренне попросишь прощения у Валери. А пока стоит навестить матушку, – картинно закатив глаза, Эли приложила ладонь ко лбу. – Как же она там, совсем одна, – и, причитая, подруга скрылась за дверью.

Бен беспомощно смотрел ей вслед, не зная, куда деть руки. Было даже его немного жаль. Нет, я бы не смогла причинить ему вред. Пусть мы и не были очень близкими друзьями, Бен все равно являлся тем, воспоминаниями о ком согревалось сердце в холодном подземелье.

– Иди, – сказал Эрик, кивнув в сторону двери.

Благодарность в его глазах светилась красноречивее всяких слов. На меня он так и не посмотрел. Подхватив Книгу, Бен выбежал следом за женой. И наконец я выдохнула.

Какой-то безумный день. Я спрятала лицо в ладонях, пытаясь поверить, что все происходящее не просто плохой сон. Прошло всего несколько часов с момента моего возвращения в Эпис, а я уже успела побывать на месте убийства, которое непонятно как было осуществлено, увидеть Крейна в несвойственной ему роли детектива, получить отказ от призыва, с помощью которого и собиралась помогать Стражникам, поспать в комнате, пока по ней гуляет убийца, узнать о беременности Эли, увидеть Лео в кандалах и чуть не погибнуть от рук собственного друга. Если дальше все пойдет в таком же темпе, то мои мозги вскипят еще до вечера.

Железные пружины скрипнули под тяжестью опустившегося на кровать Крейна. Я невольно перевела взгляд на Эрика. Пять лет. Как же сильно мы изменились. Но и теперь горло все равно сводило судорогой, не давая вымолвить и слова.

– Вряд ли это Лео. Он бы не подверг общину такому риску. Даже сейчас он не сопротивлялся, хотя мог просто вырваться, не прикладывая особых усилий, – я все же заговорила первой, стараясь скорее все закончить.

Эрик рассматривал свои ладони и будто не слышал меня. Красивые длинные пальцы, словно у музыканта, всегда завораживали. Мысли детектива были где-то очень далеко. Ему нужна помощь. Запах гари от его оболочки. Зияющие рваные дыры. Да, сейчас он необычайно силен, но совладать с такой энергией дано не каждому. Это дело надо закончить как можно скорее.

– Я знаю, – уставший голос Крейна заставил меня вздрогнуть.

За один день я насмотрелось ужасов похуже, чем за пять лет у некромантов. И кто кого должен бояться, спрашивается? А Крейн… Да я была практически уверена, что он не разобрал и слова из того, что я только что произнесла.

– Тогда почему?

– По-другому я просто не могу его защитить, – мои брови недоуменно поползли вверх, а взгляд серых глаз наконец устремился на меня, – когда я посылал запрос Правящим на привлечение некромантов, даже представить не мог, какую волну негодования вызову в обществе.

Эрик замолчал. Да, большая часть благородных до сих пор не может смириться даже с присутствием Рабосов в городе. Ведь дети Дома лишь недавно стали погружаться в обычную жизнь. Пока шла Бесконечная война, для клейменных была только одна участь – фронт. Войны, полевые врачи, персонал Домов. Почти все мы рождались для Дома и умирали, так и не увидев Мир. Лишь редкие выжившие, не обезумевшие от крови, выходили в Эпис. Оставаясь невостребованными, кто покрепче – охранниками, послабее – обслугой, перебиваясь грошами, Рабосы оставались по факту рабами. О моей же участи дети Дома могли только мечтать. Ни один бы из них не понял моего поступка. Но если существование Рабосов хотя бы было прописано в Книге, то для тех, к кому я принадлежала сейчас, было место лишь у Безмолвной. Вот и сейчас ненависть благородных к некромантам оказалась гораздо сильнее желания разобраться и найти убийцу.