Поезд мчал ее к нему, и Анна была счастлива. После долгой разлуки они, наконец, будут вместе. У сердца есть разум – это правда. Она любила Бориса сердцем, а не головой. Тысячу раз женщина проигрывала в своем сердце те новые чувства, которые возникли тогда, в доме друга – гимназиста Тараса, когда впервые любили друг друга. В этот вечер она рассталась не только со своей невинностью, она бесповоротно переступила порог взрослой жизни и ей пришлось заплатить сполна, по полной программы. В один миг, в одно мгновение она потеряла все: любимого, с которым ее разлучили родители, дом, который взрастил ее. Все это отняла война.

Женщина окунулась в свое прошлое.

Анна вошла в дом, из кабинета отца слышались крики:

– Где эта маленькая негодница? Уже глубокая ночь, а ее нет дома. В такое смутное время разве можно вести себя безответственно. Мы все переживаем за нее, а она неизвестно где, с этим…

В этот момент все затихло, на пороге кабинета появилась блудная дочь. Внешний вид мог желать лучшего. Мятая юбка, опухшие губы и вызывающие глаза протеста.

– Я люблю его, папа. Мы любим друг друга.

– Что! – взревел голосом дикого зверя Дадеуш-старший, – Я запретил тебе с ним встречаться, – (он хотел сказать с евреем), но, помедлив немного, добавил «с ним». У него даже не было имени.

– Эта была последняя встреча с Ним, – подчеркнув, произнес он. – Из дома без моего ведома ты больше не сделаешь и шага.

Мама Ядвига сидела в кресле и утирала слезы. Она знала строптивый характер дочери и боялась, чтобы она не натворила еще больше глупостей. В доме отца все жили по его уставу, и мама, пани Ядвига была женщиной с коротким нравом. Ей приходилось не сладко с мужем, деспотичным по натуре и в этот раз она не смогла по достоинству защитить своего дитя.

Пани Анна сидела в взаперти в своей комнате с залитым слезами лицом. Экономка пани Тереза донесла ей, что девушку скоро увезут в Белоруссию. Она тупо смотрела в одну точку. Прошло много времени, прежде чем взгляд ее прояснился. Анна открыла окно, струя свежего воздуха ворвалась в комнату.

– Сейчас выброшусь из окна, – подумала Анна. Девушка в отчаянии хотела забраться на широкий подоконник, но в это самое время подскочила пани Тереза.

– Сдурела, панночка, что надумала, грех-то какой. Разве можно так … – она схватила за руку отчаявшуюся Анну и стащила с подоконника. Прибежали слуги и мама Ядвига.

– Доченька, опомнись! Не делай глупостей! Дорогая, объясни мне, в чем дело. Я должна знать.

– Я не поеду к пани Изольде! Я не хочу.

– Это ненадолго. Как только кончится война, мы тебя привезем обратно. Там ты будешь в безопасности. Папа сильно переживает за твое будущее. Здесь молодым девушкам оставаться опасно, пойми ты, наконец!

Дадеуш – старший сидел у себя в кабинете, когда вбежала пани Тереза и запричитала.

– С вашей дочерью происходит что-то ужасное, пан Дадеуш.

Пан Станислав поднялся в спальню дочери. Девушка сидела на кровати и долго, мучительно ревела. Тело ее вздрагивало от слез. Увидев отца, ее лицо искривилось от горя.

Станислав молча обнял Анну за плечи и прижал к себе.

– Папа, я не могу оставить здесь Ярослава. Я люблю его.

– Доченька, он сильный здоровый парень. Он в состоянии позаботиться о себе сам. Не он виноват, что его любимая Германия превратилась в страну бандитов и головорезов, в нацию преступников, избивающих и насилующих женщин. Я не хочу, чтобы моя единственная дочь расплачивалась за грехи и преступления этого злосчастного времени.

– Я люблю его, – тихо прошептала девушка, не могу жить без него.

– Оставаться тебе здесь опасно только уже потому, что Ярослав – еврей.

– Но почему, почему?! В чем он виноват?!

– Он ни в чем не виноват.

– Неужели человек должен благодарить Бога за то, что он не родился евреем?

– По-видимому, да! Теперь тебе нужно успокоится, и заснуть перед отъездом. Он нежно поцеловал дочь в лоб, как делал всегда раньше, пожелав ей спокойной ночи. Пани Тереза осталась ночевать с девушкой в комнате. Одну оставлять ее было уже опасно.

Анна сидела в полной изоляции. Из глаз текли слезы. Без Бориса она представляла свое будущее кошмарным сном, глубоким, черным сном без радости и любви.

– Я люблю его, люблю! Я не смогу жить без него, – повторяла Анна вслух.

Теперь она его может никогда не увидеть. Девушка поняла и то, что без действия сидеть в четырех стенах выше ее сил. Она принялась писать прощальное письмо любимому. В комнату вошла экономка пани Тереза, девушка двадцати пяти лет с большими серыми глазами и русой косой, красиво уложенной корзиной на голове. Пани была единственной ее надеждой и спасением.

– Терезочка, ты отнесешь письмо Борису? Экономка от удивления открыла еще больше и без того огромные глаза.

– Я не могу письмо отнести к пану Ярославу, за мной шпионят.

– Терезочка, отнеси тогда по другому адресу. Она назвала адрес друга Тараса.

– Ладно, отнесу. Твой отец намерен тебя отправить жить к тетушке, к пани Изольде.

Слезы градом посыпались из глаз Анны.

– Ну, хватить, реветь. Я еду с тобой. Мне тоже не хочется оставлять здесь пана Дедеуш- младшего. Я же не реву.

Анна знала, что у пани Терезы роман с ее дядей. Пана Янечка она очень любила. Высокий, белокурый он всегда приносил радость в этот старый особняк, который превратился для Анны в последнее время тюрьмой.

– Ты не знаешь, когда это произойдет? – спросила она экономку.

– На днях, как только пан Дадеуш – старший уладит все с документами.

Пани Тереза накинула на голову шаль, и, взяв письмо девушки, поцеловав ее в щеку, быстро удалилась.

– Притворщица! Хочет показать, что она такая хорошая. Это с ее подачи стало известно родителям, что они были на митинге вместе с Ярославом. В эту минуту она возненавидела ее.

– Хоть бы тебе не достался пан Янек! Он достоин лучшей участи. Лицемерка, беги, беги, мне теперь все равно. Я умру, но не поеду, – Анна снова уткнулась в подушку и залилась горькими слезами.

Анна, словно декабристка, ехала за любимым в далекую Сибирь. За этих долгих пятнадцать лет она сильно изменилась и от прежней беззаботной девочки, той юной и беспечной, не осталось и следа. Поезд, стуча колесами о рельсы, мчал ее в неведомые края, сердце сжималось от радости и счастья. Женщина ехала за своей мечтой, надеждой и той любовью, которую лелеяла и вынашивала в себе все эти годы. Анна будет с ним рядом до последней минуты, до последнего вздоха. Она принадлежит ему, только ему одному. Улыбка не сходила с ее лица и женщина с сияющими глазами, провожала каждую станцию незнакомой и в тоже время прекрасной страны России. Где он, там и она. Анна переживет с ним все тягости его жизни. Она знала, что ее любимого сослали в далекую Сибирь, она достойно разделить с ним всю тяжесть этой участи. Так думала женщина, глядя на мелькающие пейзажи, на незнакомые лица пассажиров и на все то, что происходило вокруг. Ей было в радость видеть суету людей, их расставания на перроне и встречи близких. С ними она проживала заново свою жизнь, свои трогательные моменты, которые навсегда и безвозвратно унесли ее когда-то из родного дома, родины в Советский Союз, в Белоруссию.

Польша, юность снова всплывала в ее сознании.

Вокзальная площадь была так загружена людьми. Людское море волновалось и шумело. Многие семьи старались поскорее покинуть страну. Мать разлучали с детьми, брата с сестрой. В глазах провожающих была беспредельная тоска и горе одновременно. Они разлучались с родными и близкими на долгие годы. В душе лишь теплилась надежда, что может они, найдут друг друга после войны, встретятся еще.