Мужчина лет тридцать, сидевший рядом с Борисом, произнес:

– Раз это так, давайте заключим союз, объединим усилия.

– Согласны со мной? – спросил выступающий.

– Согласны, чего теперь уж, – произнес кто-то из толпы.

– Вполне, – ответил внимательно слушавший выступление руководитель социал-демократов Дадуеш – младший. Он встал и произнес: Хорошо ли проверены антифашисты – подпольщики, действующие с вами? – обратился он к предыдущему руководителю подпольной организации.

– Есть ли у Вас четко выработанная программа для дальнейших действий с нами?

– Программы у нас нет, а цель наша – уничтожить диктатуру Гитлера и восстановить в Польше демократические порядки.

– Всем нужно понять, – добавил пан Дадеуш, что сегодня успешно бороться с фашистами без коммунистов невозможно. Позвольте дать вам дружеский совет вам надо установить контакт с группой коммунистов, если не хотите объединиться с нами полностью и желаете сохранить организованную самостоятельность.

– Лично я считаю, что вы правы, – ответил представитель социал-демократической партии.

– Но прежде, чем принять какие-то решения, мне нужно посоветоваться с моими друзьями. Думаю, что они тоже поймут целесообразность контакта с вашей группой подпольщиков. Такая мысль у них уже возникала.

Подпольщики ему тихо зааплодировали. Все стали потихоньку расходиться.

Дольф спросил Бориса: Ты готов служить родине и избавлять народ во всем мире от фашизма?

– Раз я здесь, значит готов! – ответил ему Борис.

К молодым людям подошел пан Дадеуш.

– Дольф, молодец, что привел друга. Вам молодым нужно защищать родину, она в опасности.

– Его родина – Германия, он – немецкий еврей, сказал вместо Бориса Дольф.

– Евреям сейчас как никогда очень сложно. Только то, что он родился евреем, для фашистов является тем фактом, чтобы лишить человека жизни. Здесь людей объединяет не принадлежность к определенной нации, а их социальное положение.

– А чем коммунисты отличаются от социалистов? – спросил Борис.

– Вы, кажется, начинаете разбираться в политике? Убежден, что только коммунисты имеют право называть себя партией рабочего класса, а все остальные, в том числе и социалисты – так или иначе служат капиталистам и защищают буржуазный строй. Недавно коммунисты выступали с лозунгом организации Единого народного фронта против наступающей реакции. Вожаки социалистов, не говоря уже о других партиях, предпочитают соглашение с капиталистами и их объединение с коммунистами. Во всех вопросах, где только рабочие ведут против предпринимателей, социалисты всячески стараются сорвать единство рабочих. В то время, когда коммунисты смело призывают рабочих к борьбе с капитализмом, с полицейским произволом, социалисты вступают с ними в соглашение. Уже один тот факт, что все репрессии властей направлены только против коммунистов, говорит о многом.

Смутные мысли воспоминаний вихрем носились в голове и не давали покоя. Борис, откинув спинку сидения назад, закрыл глаза. И снова поплыли, поплыли картинки его юности.

Борис отправился навестить друга Дольфа, который жил вместе с отцом. Это еврейская семья и у них был семейный бизнес, небольшой магазинчик на окраине города, в котором работал продавцом его отец Исаак.

Дольф сильно походил на своего отца, Гофмана старшего, такие же кучерявые темные волосы, карие большие глаза несколько на выкат и еврейский акцент. Старший Гофман встретил юношу дружелюбно, пригласил к столу. Изысканные еврейские манеры, гостеприимство и их обходительности нравились Борису и он, будучи голодным, сделал вид, что сыт и только выпьет стакан чая с небольшим кусочком сахара.

– Карл Марк – ответил юноша.

Дольф делился с отцом во всем и даже в том, что Борис стал посещать подпольную организацию коммунистов. Гофман – старший поддерживал политические убеждения сына и произнес вслух: – По крайне мере, весь мир будет знать, что не все немцы одобряют нацизм, – сказал он, подливая к себе в кружку кипятка.

– Конечно, есть честные люди, ведущие посильную борьбу, но все это капля в море, – снова произнес отец Дольфа.

– Но ведь реки берут начало от маленьких ручейков, папа.

– Сынок, но случается так, что ручейки высыхают, так и не успев влиться в большой поток.

– Даже не верится, что это моя родина, насколько все изменилось, в особенности люди. Они бояться сказать друг другу лишнее слово, живут в постоянном страхе.

В окно постучался подросток лет четырнадцати. Он подрабатывал в магазине у Гофмана разнорабочим.

– Пан Мойша (обратился он к Гофману старшему). Откройте, пожалуйста!

– Что случилось Янек?

– Мне удалось через задний вход выбраться наружу. Магазин оцепили люди с повязками на руках, сорвали вывеску, выбили стекла, на стене написали крупными буквами «еврей». Пана Исаака избили сильно, а мне удалось убежать. У Гофмана – старшего затряслись руки, и он безжизненно опустился на стул, хватая ртом воздух и держась рукой за сердце. Толпа молодчиков требует хозяина. Сын достал лекарства с тумбочки и подал его со стаканом воды.

– Папа, тебе больше не следует появляться в магазине. Они тебя убьют, – с тревогой в голосе произнес Дольф.

Борис достал с бардачка пачку Казбека и закурил.

Отец Бориса не вернулся больше домой живым. Ночью с друзьями они принесли его домой мертвого и тихонько похоронили в своем саду.

Дольфа и Бориса объединяло многое… они стали жертвами нацистов и решили мстить фашистам, а если потребуется, то отдать и свою жизнь.

– Я готов выполнить любое поручение, – заверил Дольф руководителя партийной ячейки пана Дадеуш – младшего.

– А разве Дольф? – спросил Борис. Пан Дадеуш ответил отрицательно, но поспешил уверить, что Дольф всей душой предан нашему делу.

– Для нас очень важно действовать именно сегодня. У нас разработан план.

Молодые люди пошли на задание:

– Нужно действовать исключительно осторожно, соблюдать величайшую конспирацию, – предупредил на прощание пан Дадеуш, – нам дорог каждый человек.

– В моей боевой группе несколько антифашистов – поляков, два болгарина и один немец (он поглядел на Бориса). Наша группа должна реализовать давно задуманные нами мероприятия в центре города. Мы решили взорвать здание офицерского клуба. Нам известно, что на первом этаже кутят немецкие офицеры. Мы с Борисом обследовали улицу и все дома, прилегающие к этому зданию. На углу улицы стоит полицейский пост, а двери клуба охраняют двое часовых.

Все совершилось очень быстро. Двое болгар выстрелами сняли часовых, стоящих у дверей клуба. Почти одновременно один за другим раздались оглушительные взрывы – это два других товарища из разных мест швырнули в окна ресторана связку гранат. На мостовую посыпались осколки стекла. Через раскрытые окна хлынули огромные облака черного дыма. Где-то рядом поднялась беспорядочная стрельба. Наконец, раздался топот и на мостовой появились две полицейские машины. Молодых людей перебегавших на соседний двор, схватили несколько молодчиков в немецкой форме.

Борис снова закурил папироску. Было два часа дня. От этих воспоминаний прошиб холодный пот.

Он, не выдержав мучений и истязаний выдал, подпольную группу, которой руководил Дольф, и коммунистов Яна Дадеуш. Все были застрелены, во главе с Яном Дадеуш. Бориса ждала медленная смерть в контрационном лагере…

Борис завел машину и поехал по направлению в город. На днях на поезде из Белоруссии приезжала Анна. Она ехала к нему насовсем. Женщина нужна ему здесь, и он сделал этот выбор, вызвав ее в Сибирь.