Полицейские ей обрадовались, выслушали, искренне посочувствовали и предложили решение в виде совместных стрельб и обучающих занятий для девчонок. Через сутки у ворот замка затормозил автобус, привезший подмогу - местных инструкторов. Дело пошло веселее. Девочки приободрились при виде мужчин и даже заулыбались, полицейские были тоже рады вниманию и поскольку знали, что общая тема для бесед есть, уверенно пошли знакомиться. Через полчаса гости и гвардия Асаны роились возле столов с оружием, местным и имперским, а начальство гостей обсуждало с ней корни и причины проблем, с интересом рассматривая привычную экипировку гвардии. Еще через час девочки показывали, как этим всем работать, а полицейские восхищенно моргали. Потом они поменялись ролями, и полиция показала, как на самом деле надо пользоваться огнестрельным оружием, а девочки Асаны наблюдали и аплодировали. Потом все обедали и беседовали про благородство и подлость безоружных и вооруженных людей и прочую возвышенную философию. А после обеда обсуждали программы стрельб и совместных занятий на ближайшие десять дней.
После того как гости уехали, приободрившиеся гвардейцы задали Асане только один вопрос: "А почему тут в полиции только мальчики?" Но именно на него она и сама не знала, как ответить.
Так Димитри и оказался не в курсе выезда досточтимых в корытовский лагерь, и все, что там случилось, стало для него неприятным сюрпризом. Особенно последствия этого выезда. Обо всем сразу он узнал от очень грустного Айдиша и очень злого Дейвина, которые одновременно прочитали это в блоге Полины, посовещались и вместе пришли рассказывать о случившемся князю, прямо с распечаткой заметки из ее блога. Он не стал тратить времени на их вступление, угадав по лицам, что ничего хорошего они ему не принесли, просто протянул руку:
- Давайте вашу гадость, - взял листок у Дейвина и начал читать.
Ну что, господа читатели, похоже, капец нашему местному Дону: детей мы сдали. Вчера к нам приехали из Приозерска на двух автобусах и газели ребята в светло-серой одежде, согнали всех детей и подростков в актовый зал, там провели какую-то мне непонятную сортировку, понравившихся им забрали с собой, остальных оставили. Как говорить с родителями увезенных и свидетелями этого события, я не знаю, не говорить с ними не имею права, потому что у меня служебные обязанности. Дестабилизированы все, включая сотрудников. Надо что-то делать, но я не знаю, что я вправе делать в этой обстановке и как все это объяснять людям... или хотя бы понимать самой. А пока я набирала текст выше, пришли воспитатели с территории и рассказали, что у нас два суицида. То есть успешных два, а третью вынули из петли живой. Обе погибших - женщины, у обеих вчера забрали детей. У выжившей тоже увезли дочку.
...пойду к начальнику лагеря за разъяснениями и распоряжениями, не поминайте лихом.
"Школа на коленке", 01.04.23.
Прочитав текст, Димитри посмотрел на дату, затем сверился с календарем: заметка была сегодняшней. До начала неприятностей у него было целых несколько часов, благодаря Дейвину и Айдишу. Это не спасало, но по крайней мере позволяло не выглядеть идиотом, не знающим, что у него за спиной творят его подчиненные.
Пока Димитри читал распечатку, Полина, совершенно не знающая о том, что наместнику края интересен ее блог хотя бы в такой форме, получала от начальника лагеря вместо разъяснений и распоряжений форменную истерику. Но ее смущала не сама форма подачи, а то, что из конкретики в этом потоке эмоций была только ссылка на распоряжение наместника, причем, кажется, устное, потому что никаких бумаг ребята в светло-сером с собой не привезли, а к шефу вообще не заходили. На вопрос "как работать с людьми" шеф ответил предельно понятно - "как хочешь". После этого Полина ощутила невероятную, давно забытую легкость в теле и ясность сознания. Протянув руку прямо под локоть шефу, она вынула из стопки листок писчей бумаги, быстро заполнила его стандартным текстом, проставила число и подпись и протянула ему. Затем, со словами "а хотя..." взяла лист обратно. Дописав еще две фразы, она снова подала лист шефу в руки, встала и вышла из кабинета. Закрывала дверь она с тем чувством полной свободы, какое бывает только у человека, минуту назад выкинувшего в окно всю свою жизнь. Заявление об уходе, оставшееся у шефа в руках, было совершенно типовым, вот только в счет обязательной двухнедельной отработки перед увольнением Полина вписала часть невостребованных выходных, а остальные дни согласилась взять деньгами при расчете. Шеф, прочтя это все, понял, что его волшебная палочка, кажется, сломалась, и пошел искать ее по территории. И через почти час нашел в спальном блоке, пакующей сумку.
- Поля, но как...
Она прервала его, не отрываясь от сумки.
- Вы сказали - как хочешь. Вот так и хочу.
- Но дети... - начальник лагеря еще не верил в произошедшее.
- А что дети?- хмыкнула Полина. - С ними все уже случилось, мне тут делать нечего и оставаться незачем.
- А как же ты в Питере работу найдешь? - скорбно осведомился шеф.
- Пойду в бизнес, - невозмутимо ответила она.
- Да как же ты клиентов наберешь? - усомнился начальник лагеря
- Не горит, - бросила Полина, застегивая молнию на сумке. .
- А жрать, извини, ты что намерена? - зло спросил он. - Свои принципы?
- Контрабандной вязальной шерстью торговать буду, у меня челнок знакомый есть, - ответила Полина без паузы, не задумываясь. - До свидания, Петр Викторович. Удачи вам.
Подхватив сумку на плечо, она обошла шефа и вышла из блока. Он остался в идеально убранном блоке, посмотрел в окно, проводил женщину взглядом и затейливо выматерился. Зашел к своему заму и объявил: "Поехал-ка я в Приозерск, послушаю, что там скажут". Но на один автобус с Полиной уже не успел, как ни торопился.
Утро у Димитри началось поздно: ночью он готовил представление о работе Святой стражи магистру Академии и размышлял, вызывать уже наблюдателя или пока пытаться обойтись своими силами. Отдав с утра черновики Иджену, он узнал от него, что приехал шеф лагеря Корытово и хочет разъяснений по ситуации. Димитри удивился:
- Но почему от меня?
- Мой князь, по его словам получается, что Святая стража ссылалась на твое распоряжение, а не на приказ достопочтенного.
Услышав это, Димитри очень остро захотел, чтобы маркиз да Шайни пришел в себя хоть на пять минут. Князь задал бы ему только один вопрос - как он ухитрился настолько распустить представителей Академии за каких-то два с половиной года по счету Аль Ас Саалан, чтобы они позволили себе действовать от имени наместника, даже не ставя его в известность. Но секретарю он сказал совершенно другое.
- Хорошо, Иджен. Собери к закату тех досточтимых, которые к этому причастны, пригласи Дейвина и Асану и будь готов позвать достопочтенного, если его участие в разговоре будет необходимо. Да, Айдиша тоже позови, лишним не будет.
Закат пришел безобразно быстро, князь, как обычно, не успел сделать и двух третей намеченного, но когда солнце коснулось края горизонта, он вышел из внутренних покоев в приемную.
В приемной наместника уже собрались Дейвин, Асана, Айдиш, начальник корытовского лагеря Петр Викторович, герой и инициатор событий досточтимый Бьерд и не участвовавший в поездке во Псков брат - старший хранитель миссии. Корытовский шеф приехал уже расстроенным, у них специалист после всех этих событий бросил на стол заявление об уходе и заявил, что уходит в бизнес. То есть бросила и заявила. В коротком разговоре перед началом разбора полетов Айдиш выяснил, что Полина, которую он так мечтал получить в команду, после описанных ею в блоге событий все-таки уволилась и уже уехала в Петербург. Школе это давало надежды, но довольно призрачные: Айдиш давно знал, что из образования люди не уходили, пока могли продолжать работать, а если уходили, то навсегда. Князь слушал этот разговор краем уха и старался сохранить ясное сознание. Получалось плохо. Все приложенные усилия смогли только превратить красную пелену перед глазами в белую и сделать ее слегка прозрачной.
