- Ну что, вызываем транспорт, едем в больницу? Нужно обезболивать, чистить и шить.
- Нет, - уверенно ответил бледный от боли и гнева князь. - Вы сделаете все необходимое здесь.
- Но стерильность, инструменты... - растерялся врач.
- Ну так попросите доставить, пока тут все готовят. Да шевелитесь же, черт возьми! Или вам будут ассистировать репортеры с Фонтанки, а это в мои планы не входит.
Врач пожал плечами и начал звонить по телефону в больницу. Дейвин остался с Димитри в Адмиралтействе, а Асана поехала с инспекцией одна, злая, как целый осиный рой, и натыкала местных в каждую промашку и недоделку. Думала она только об одном: встретив ту "ее", о которой упоминал князь, за такую "любовь" к ее наставнику и другу, она, пожалуй, выразит горячую благодарность. В местном стиле.
Я так и не знала, удалось ли мне вчера достать наместника, или вся подготовка была зря. Второй раз этим способом к нему подобраться не выйдет. С одной стороны, вчера он отменил все. С другой - на сайте администрации тишина, обычные отчеты о ничем не примечательном дне. Ушла я вчера до того, как квартал оцепили: по Вознесенскому, обогнув Исаакиевский собор, улочками у Главпочтамта к набережной Адмиралтейского канала, еще чуть-чуть дворами - и я дома.
Зайдя утром в пекарню на площади Труда, я купила конвертик с ветчиной и большой кофе. Планов не было никаких. Только я села за столик, думая позавтракать, как увидела у стойки Виталика. Он спрашивал, с чем сегодня пончики. И тут я поняла, что мне надо в Новгород. Забрав свой стакан, я подошла к нему и сказала:
- Привет. До Шушар не довезешь?
Он резко обернулся, и я впервые в жизни увидела, как человек превращается в анимешного персонажа с большими круглыми глазами.
- Что, мне черные волосы не идут? Ну извини, дома только эта краска была.
- Допивай, - он кивнул на стакан в моей руке, - и поехали.
На обратном пути Виталик остановился на заправке и написал в мессенджере ровно две фразы: "Жива твоя проблема. Автостопом до Новгорода отправилась".
Первым чувством Полины после встречи с этими новостями была радость. Она состояла из теплой легкости в теле и двух слов - "ффух, жива". Потом были мысли. Неприятные. Много. О самой ее реакции, значащей, что все очень всерьез, и уже не вчера. О том, что завтра может не стать любого из составляющих ее жизнь - Алисы, Димона, Юрки, Марины, Виталика. О том, что она, к своей досаде, вряд ли будет первой, и ей еще предстоят потери. И о том, что если она не хочет терзаться виной за то, что выжила, и просыпаться по ночам с мыслью "а все ли я сделала, что могла, если я еще здесь?", то что-то пора менять. И еще о том, что она не успевает, фатально, катастрофически не успевает - и у нее не остается выбора.
Дейвин заехал к донору под самый конец новогодних праздников. Вечер был очень милый, но Женька чувствовал, что Дэн чем-то озабочен, и это что-то касается его. Пока не прямо, но касается. Они мило посидели в гостиной, пожарили стейки на кухне, там же обсудили что-то из истории одежды Нового мира, что-то из истории оружия саалан, сварили кофе - и Дейвин наконец решился.
- Женька... у нас не проблемы. Еще не проблемы, но могут быть сложности. За себя не беспокойся, по крайней мере пока, но я знаю, что у тебя есть знакомые, у которых могут быть знакомые...
Ревский чуть заметно поморщился.
- Дэн, давай сразу к сути. Я умный, я соображу.
- Хорошо, - согласился граф. - Эти ваши... следопыты, разыскатели...
- Ты про археологию Второй мировой и предвоенных репрессий? - уточнил Евгений.
- Да. Передай им, чтобы с этого лета брали на раскоп ваших священников.
- Дэн, ты охренел, - невежливо выразился Ревский. - Не все из павших даже крещены.
- Неважно, - очень серьезно ответил граф. - Главное, чтобы живые не пострадали.
- Даже так... - Ревский качнул головой. - Понятно. Спасибо.
Первый открытый конфликт мирного Сопротивления с властью произошел весной двадцать третьего года, когда город в основном оттаял и родители начали выпускать детей во дворы без присмотра. То есть с весьма формальным "присмотром": раз в четверть часа из окна. В принципе, по новым правилам патруль Святой стражи имел право забрать детей прямо с внутридворовых площадок, если взрослых при них не было. Но тут они явно перегнули палку. Этих детей патрульные видели не первый раз, поскольку именно в этот двор ребята в сером заходили прицельно раза четыре и даже пообщались с каждым из детей. Так что сааланцы знали, что при малышах есть две бабушки. И то, что одна из них ушла в дом на четверть часа по вполне естественной причине, а вторая начала отвечать на звонок, когда пришел патруль, не называлось "дети брошены": взрослые при них были. Тем не менее сааланцы вызвали подмогу, оттеснили бабушек, забрали детей и ушли.
К наместнику или да Онгаю обращаться никто не стал. Одна из бабушек тут же позвонила соседу, имевшему связи с коммуной, державшей качалку через квартал, тот поднял своих друзей... Через час досточтимым без затей набили лица у Адмиралтейства, забрали всех, кого они намеревались грузить в машину, чтобы везти в Приозерск, и быстренько переправили в мастерскую при гаражах на проспекте Славы. Одновременно туда приехала и Марина. Подростков, взятых в других районах города, по одному отправили по домам, а вот с малышами было сложнее: Святая стража искала газель, в которой их увезли, по всему Питеру. Так что детки остались в мастерской. Они были тихими и какими-то вялыми, несмотря на то, что с них сняли уличное и выдали печенье с какао. Рассмотрев их, капитан мотоклуба Виталий Ланьков, Витыч для соклубников и Виталик для Марины, Полины и Алисы, понял, что они боятся. Своих детей у него не было, утешать людей детсадовского возраста он не умел. Поэтому сосредоточился на понятных задачах: сперва позвонил одной из двух бабушек, с которых все началось, и, убедившись, что она дома и может говорить свободно, предложил ей план действий. Услышав согласие и даже понимание, он нажал отбой и повернулся к маленьким гостям.
- Так, малышня, - сказал он, улыбаясь. - Программа следующая: сейчас я вызываю нормальный транспорт, настоящих байкеров на настоящих мотоциклах, и мы с вами едем нарушать правила третий раз за сегодня, потому что если по правилам вас можно увезти от бабушки, не спрашивая согласия, то в... В мусорный бак такие правила. Понятно?
Дети закивали, начали шевелиться, и он продолжил:
- Мы поедем на мотоциклах далеко-далеко, там вы сядете на поезд и приедете в другой город, потом туда приедут ваши родители, вы с ними встретитесь и поедете оттуда... куда захотите. Договорились?
Мальчик в красной рубашке в клетку, сдерживая слезы, спросил:
- А я не упаду с мотоцикла, когда он поедет?
Виталий уверенно ответил:
- Нет, ты будешь сидеть между рулем и руками взрослого всю дорогу. И взрослый тебя пристегнет к себе ремнем безопасности.
Автобус у байк-клуба был, но этот вариант капитан просто не рассматривал: как маги блокируют машину на дороге, уже знали все. Везти малышню одной машиной можно было даже не пробовать.
Когда подъехали мужики, дети уже понимали план действий и были почти как настоящие: кто-то смеялся, кто-то дул губы и примеривался зарыдать... в общем, все было, как и положено по возрасту. Появление больших дядек в куртках со множеством молний и клепок отвлекло их. Витыч весело скомандовал разбираться по парам и искать себе взрослого, с которым хочешь ехать. Параллельно он всех приехавших три раза переспросил, залиты ли баки, уточнил, стоят ли ветровые стекла, и всем сказал, где канистры в гаражах. Потом все со смехом, но очень быстро заворачивали детей в оберточную бумагу перед тем, как паковать в прогулочные комбинезоны снова. Обаяние Витыча сослужило ему не самую хорошую службу: рыжая красотка лет четырех крепко держала его рукав и со слезами отказывалась ехать с кем-то кроме него. Он потратил десять бесценных минут на уговоры, понимая, что не может обещать ей никакого "потом" - именно потому что это "потом" должно быть у нее. И здесь, а не черт знает где. Кончилось все тем, что она крепко его обняла, поцеловала, сказала, что любит его навсегда и он самый лучший в ее жизни, - и согласилась ехать с Валентином. Виталик бережно ответил на объятие девочки и пошел одеваться. Убедившись, что все готовы, что на детях поверх комбинезонов надеты взрослые дождевики, что у всех водителей есть стропы, которыми можно пристегнуть маленьких пассажиров, он забрал у Марины трехлитровый термос, неожиданно для себя погладил ее по щеке и попросил передать привет Поле. Первые стартовали, Витыч посмотрел, как они выкатываются из двора, и нажал кнопку стартера. Сам он стартовал с дурацкой улыбкой полностью счастливого человека, только что пережившего самую крупную личную удачу в жизни.
