Осознав появление программы "Свет в окне", мэрия радостно перекрестилась - и разрешила и саму программу, и новую правозащитную организацию, и самоорганизацию жителей для решения вопросов освещения и отопления жилья, и другие формы взаимопомощи.
С едой в городе был швах, но не полный: соль, сахар, растительное масло, базовые крупы, макаронные изделия и муку в город завозили в нужном количестве, а вот остальное было вопросом везения. Железные дороги встали тоже, и даже Сапсаны шли только до Киришей. А от Гатчины грузы в город можно было привезти исключительно на автомобиле. Виталик поскакал говорить с мужиками и на эти темы. Марина жила у себя на Некрасова, фактически отдав одну комнату под штаб для самых важных встреч, а в промежутках между ними прыгала по городу очумелой белкой, договариваясь, объясняя, объединяя людей между собой. Виталик то появлялся, то пропадал, каждый раз принося кусок изменений, существенно влияющий на структуру ситуации. Так он притащил экспедиторов, готовых мотаться в область за провизией длительного хранения, которую можно реализовывать через портал - типа сушеных грибов и фруктов, орехов, ягодных чаев и трав. Так же приволок и двух пасечников, готовых отдавать мед на реализацию через сайт Полины и обещавших подтянуть еще народ. Потом где-то нашел тетку с семенами для балконных огородов и двух классных безумных бабушек из Лесотехнической академии, готовых рассчитать теплицу, дающую урожай на окне, невзирая на недостаток света, и не мешающую жить в комнате. Между разъездами как-то выцепил оставшихся в городе хулиганов от программирования и убедил их, что обеспечить город интернетом - это их святое право и обязанность, потому что они могут и потому, что это нужно всем. Заагитировав их, Виталик повез Полину знакомиться. Сами они приехать не могли, потому что один был инвалидом и дома не покидал, а второй без первого ничего не мог решить. Оставались вопросы медикаментов и прочих бытовых нужд, но методика поиска решений была уже отработана.
Так сааланцы потеряли главные рычаги влияния на местных, не заметив этого. Конечно, для них еще не все было потеряно, но при определенной расторопности подхватить последние средства влияния можно было успеть к Новому году. Сопротивление еще не заявляло о себе, но уже перехватило инициативу. Троим его основателям, не планировавшим светить свои имена, нужны были помощники - спокойные, решительные, небрезгливые, молчаливые и умные. Или хотя бы достаточно любящие город. Все это время Полина моталась между Псковом и Питером, спала в поезде, мылась в санпропускнике на работе, жила в обнимку с ноутбуком и не выключала коммуникатор круглые сутки. Идея заставить саалан проглотить все последствия их пребывания в регионе держала ее достаточно надежно. Пока без нейролептиков и даже без витаминов, хотя она понимала, что до этого тоже дойдет, своевременно или чуть раньше.
Виталик делал и что-то еще, о чем не говорил Марине. Те его дела сперва интересовали ее и тревожили, потом она призадумалась - и согласилась не знать о них дальше. В самом начале января гвардейцев наместника нашли мертвыми на прибрежном льду у Стрелки. Тел было ровно столько, сколько пропало девочек в выпускную ночь. Пересказывая это Виталику, Марина очень внимательно смотрела ему в лицо. Он только философски качнул головой: "...бывает..." Полина, узнав об этом в очередной пересменок, неприятно улыбнулась: "Ну а чего они хотели? Как аукнется, так и откликнется". И с той же неприятной усмешкой добавила: "Молодцы. Все возможное сделали, ничего не упустили".
Марина вздохнула и смирилась.
Осознав вопрос Эгерта, как я планирую встречать Новый год, я изумленно распахнула глаза, потому что совершенно не заметила наступления последнего дня две тысячи восемнадцатого года. Он рассмеялся и сказал, что забота о моем досуге - его мужской долг, тем более что есть совершенно милая компания интернациональных студентов, где нас с ним будут рады видеть, и можно весело провести время, бродя по барам и распевая песни на улице. Я радостно согласилась.
Хельсинки переливался огнями, как елочная игрушка. В общаге было толпливо, шумно и весело. Студенты мешали водку с апельсиновым соком, закуска кончилась в первый же час празднования. Эгерт вроде как ушел добыть еще, да так и пропал, а я осталась в веселой разномастной компании, говорящей одновременно на четырех европейских языках и отлично понимающей друг друга без слов.
На одной из последних электричек мы приехали в центр - и понеслось. В большинство баров, закрытых на проведение новогодних вечеринок, нас не пустили, но это совсем не помешало. С погодой повезло: легкий морозец, прозрачно-звездное небо - гуляй не хочу. Мы и гуляли, уча друг друга петь новогодние песни своей родины. Мы снимали друг друга, вешали фотографии в Фейсбук и Инстаграм, рассылали СМСки и сообщения всем-всем друзьям. И вот, возвращая мне телефон, итальянец, будущий культуролог, спросил, кому я так усердно дозваниваюсь, что аж батарейка почти села. Я отобрала у него комм и нахмурилась. Действительно, автодозвон на какой-то незнакомый номер. Попыталась было вспомнить, кто это, когда я ему начала звонить и зачем, почему он не отвечает... Но махнула мысленно рукой за явной безнадежностью и отключила приложение. Некому мне так звонить. И незачем. Глюк, наверное.
Полина встретила Новый год во Пскове, в лагере в Корытово. Вместе с подростками, жившими в лагере кто с родителями, а кто и сам по себе, она смотрела в ту ночь древний фильм Александра Роу "Кащей Бессмертный". А потом, после убедительной победы добра над злом, резюмировала для своих подопечных: "Упрямство, как видите, важнее грубой силы. Главное - не сдаваться. Никогда не сдаваться. И знать, что делаешь и зачем". Потом все пошли в большой корпус, к елке в холле, послушали бой курантов и молча загадали желания. Судя по затянувшейся тишине, желания были единодушны. И если бы они сбылись, то где-то далеко-далеко, в неведомой всем собравшимся галактике одна планета провалилась бы в черную дыру вместе со всем странным набором форм жизни, обитающих на ней. Но новогодние желания не сбываются почти никогда. Они просто дают надежду, позволяющую дожить - сначала до первых сосулек, потом до первых проталин, а там, глядишь, и до следующей елки.
Полина отправила около двадцати СМС по питерским номерам, бывшим на связи, а значит - не в Питере, примерно столько же получила, потом спела колыбельную малышне, посидела с подростками "пока в небе ковшик не перевернется", вернулась к коллегам, вместе с ними выпила за присутствующих, потом за тех, кто на дежурстве, потом третью, стоя и молча - и еще последнюю, за службу. Перед тем как лечь спать, она долго смотрела на звездное небо за окном. Ни одной звезды не упало, и внутри ничего не шевельнулось. А значит, все в прошлом году было решено и сделано правильно.
Асана да Сиалан, вернувшись, сказала:
- Там холодно, как в Ледовом Переходе, да еще и настоящий морской ветер. Хорошо бы не круглый год.
Хранитель Источника Валаама пришел с ней. Досточтимые, оказавшись отрезанными от империи, вполне логично сочли, что связь рано или поздно будет восстановлена и как только это случится, император захочет видеть полный отчет о случившемся в Озерном крае. Именно отчет хранитель с собой и принес, и каждый участник совета получил свою копию, напечатанную на непривычно белой бумаге чужого мира удивительно ровными и одинаковыми буквами, которых не добиться даже самому опытному переписчику.
Ознакомившись с текстом и обсудив смысл прочитанного, совет единогласно согласился с прошением Димитри к императору о выделении и подготовке к переброске в Озерный край двух имперских легионов. Пока князь планировал обойтись одним, но второй хотел бы видеть готовым отправиться по ту сторону звезд в любой момент. Сам он уходил в край немедленно: да Шайни ситуацию не удержал, и это был аргумент, на который магистру нечем было ответить. Из столицы вместе с Димитри уходили в Новый мир Асана да Сиалан, боевые маги под ее началом и личная гвардия князя, собранная из смертных воинов. С Кэл-Алар он ждал второго медиума и магов-исследователей, с Ддайг должен был прыгнуть Дейвин да Айгит, успевший за время, пока шел совет, втрое увеличить число молодых магов, которых он брал с собой из Заморских земель. "Так, на всякий случай, а то что-то у князя голос был слишком обеспокоенный", - объяснил он уже в Новом мире.
