– Есть будешь? – крикнула Алиса ему из кухни. – Я картошки нажарила.

Он еды Стас отказываться не стал. За целый день у него во рту не было и крошки. Картошка была еще теплой, и он быстро заполнил желудок, не обращая внимания на косые взгляды своей племянницы.

– Послушай, – она первая не выдержала затянувшейся паузы. – Понимаю, что сейчас скажу глупость, но ты сразу не смейся.

Стас сжал зубы, исподлобья уставился на девушку. Ну вот, начинается… Все-таки не вытерпела. Как бы ее осадить, да так, чтобы сильно не обидеть?

– Участковый просил предупредить тебя не только о медведе…

Озадаченно приподняв бровь, не этого он ожидал, Стас осторожно поинтересовался:

– О чем еще?

– Я про болота, ну, те, что по другому склону.

– И что не так с этими болотами?

– Там люди тонут, – спрятав глаза, проговорила Алиса.

– Люди и в лужах тонут, что уж говорить о трясинах.

– Не все так просто. Эти болота… Они живые. Им жертвы постоянно нужны.

– Та-а-ак, – протянул Стас. Чего он не планировал услышать, так это страшную народную сказку. Из уст городской девушки это звучало особенно необычно. Заметив, как она насупилась от его недоверчивого возгласа, он ее подбодрил:

– Продолжай. Древние предания не всегда пустопорожняя болтовня, иногда в них кроется здравый смысл.

– Нечего продолжать, – развела Алиса руки. – Я уже все сказала. Местные верят. Моя бабушка верила…

– А, ты, веришь?

– Нет, конечно, – не раздумывая, рубанула девушка. – Но ты все равно не ходи в ту сторону. Говорят, болота специально человеку в уши нашептывают всякое, чтобы ближе подманить.

– Секта давно обосновалась за горой?

– Года три. Может меньше. Не уверена… Я же про все от отца знаю – это он здесь часто бывал. Да из писем бабы Таси.

Алиса вдруг забегала глазами по кухне, выискивая тетрадку. Та осталась лежать на узком подоконнике, прямо перед Стасом.

– Что это? – спросил Стас, заметив ее интерес. Он подхватил тетрадь, быстро пролистал.

Девушка дернулась, грозно приказала:

– Не смей трогать!

– Ты из-за пустой тетради так завелась? – усмехнулся Стас, но тетрадь все же отдал, с любопытством наблюдая, как девушка, выдавая себя, непроизвольно провела пальцами по первой пустой странице, как если бы там был шрифт Брайля.

– Это тетрадь бабы Таси. В ней она писала письма, – решилась на откровенность Алиса. – Последнее письмо мы так и не получили.

– Может, и не было никакого письма?

– Было. Я знаю.

В доказательство своих слов девушка сунула тетрадь ему под нос.

– Видишь, вдавленные следы от ручки? – она провела указательным пальцем по пустым строкам. – Отчетливо можно разобрать только последнее слово – "приезжай". Я помню, что такого письма не было.

Тетрадь вновь оказалась в руках Стаса. Он повертел ее под последними лучами заходящего солнца. Ничего не увидел. Включил лампочку под потолком. Подставил тетрадь под электрический свет.

– На самом деле прочесть, что здесь написано, не составит труда, даже без экспертов. Всего на всего нужен простой грифельный карандаш и немного терпения. Если слабым нажимом заштриховать весь лист карандашом, то впадины от слов проявятся белым на сером фоне.

– Я не буду этого делать, – отмахнулась Алиса. – Быть может, это предназначалась вовсе не для моих глаз…

Пожав плечами, Стас крепко сжал челюсти, резко мотнул головой, освобождая мозг от внезапно накатившего желания. Не следует дяде заглядываться на декольте племянницы… Алиса, не подозревая о неуместных желаниях Стаса, будто нарочно дефилировала по кухне, размахивая тетрадкой. Белая майка выгодно подчеркивала фигуру девушки, оставляя открытыми плечи, руки…

– Выйдем на крыльцо? – раздраженно проговорил он. Там будет, куда устремить взгляд, помимо мельтешащего перед глазами молодого упругого тела…

Отказавшись тратить время на завтрак, на ходу подхватив рюкзак с водой и всякой мелочью необходимой в коротком походе, Стас, стараясь не шуметь, выскользнул из дома. Любоваться теплой и сонной, только из постели, племянницей, было выше его сил. Разжиться едой перед дорогой он планировал в магазине.

Новый день, как и прошлый, обещал быть солнечным и безветренным. Будь воля Стаса, он бы добавил этому идеальному утру немного свежего ветерка и, быть может, даже небольшую облачность. Но погодой управлять он не умел и поэтому, прикрывая глаза от солнца, он лишь круче опустил козырек бейсболки.

У магазина, несмотря на ранний час, трепались тетки, перемывая косточки своим мужикам. Приметив Стаса, они притихли, и с нескромным вниманием принялись его разглядывать.

– Здравствуйте, дамы, – вежливо поздоровался он, сделав вид, что приподнимает бейсболку, словно шляпу.

– И тебе не хворать, – бойко ответила самая молодая, с тугой косой на плече. – Смотри-ка, городской, а не спится.

– Спешу насладиться природой, – широко улыбаясь, ответил Стас.

– Как бы природа не насладилась тобой, – прыснули бабы, прикрывая рты ладонью. – Про хозяина слыхал?

– Слыхал, – кивнул Стас. – Так я не вкусный. У вашего хозяина от меня изжога начнется.

Бабы дружно захохотали в голос.

– Чего ржете, дуры? Нашли, над чем насмехаться, – на ходу рявкнул на них пожилой мужчина. Хотя пожилым его назвать язык не поворачивался. Высокий и худой, как оглобля, несмотря на возраст, он нес свое тело легко, естественно, без малейшей медлительности, свойственной пожилым людям. Волосы на солнце отливали серебром, подчеркивая черноту глаз. Он задержал долгий, тяжелый взгляд из-под нависших век на Стасе, грозно зыркнул на женщин. Они под взглядом старика сжались, будто из них вдруг разом вышел весь воздух, попрятали глаза. Не приостанавливаясь, старик быстрым шагом проследовал дальше.

– Кто это? – спросил Стас у притихших баб, когда старик отошел на приличное расстояние.

– Колдун наш.

– Вот как? У вас тут и колдуны настоящие есть… – серьезно проговорил Стас. – В Москве тоже все сплошь экстрасенсами заделались…

– Слыхали мы про ваших ряженных… Их как по телевизору начинают показывать, так мы эти программы, как юмористические смотрим – смеемся всей деревней, – хохотнула баба с гулькой из волос на голове.

– Говорят, у вас и болота заколдованные имеются…

– Имеются, – вдруг тихо подтвердила женщина. – Ненаша марь.

– Почему "не наша"?

– Дурак дураком, – хмыкнула женщина. – Не "не наша", а Ненаша. Имя такое у человека было – Ненаш. Он первый сумел с марью договориться.

– О чем? – неожиданно для себя заинтересовался Стас. Женщины стояли тихо, с каким-то благоговейным трепетом слушая ту, что с гулькой на голове. Она замялась, облизнула губы.

– Расскажи ему, Галка, чай не секрет выдаешь, – подбодрила ее девица с косой.

– Когда поселок здесь купцы основали, скупщики пушнины, стало быть, все по началу хорошо было, пока однажды вдруг не пересохли колодцы… За водой пришлось ходить на родник, что под Лисьей горой бьет.

Галка махнула рукой в сторону, за деревню, указав рукой на гору с раздвоенной вершиной, напоминающей торчащие уши лисы.

– И люди начали болеть. Сильно болеть. Купцы, охотники, дети, бабы – все без разбору. Умирать начали… Послали тогда за лекарем в город. Лекарь городской ехать в глушь не пожелал, и привезли гонцы с собой вместо доктора знахаря случайного. Ненаш его звали. Где они его встретили, сейчас уже и не знает никто. Ненаш два дня по округе волком рыскал, потом два дня молчал – думал. А на третий к вечеру ушел на болота прятаться и строго настрого приказал его до утра найти. Так и сказал: "Как отыщите меня, так и вода в колодцах поднимется, и люди болеть перестанут".

Весь поселок бросился его искать, с факелами, с фонарями керосиновыми. Да разве они помогут не заблудиться в болоте-то? Перед рассветом Ненаш сам к людям вышел, бледный, будто сам покойник, и сказал: "Все. Теперь все будет хорошо". И вправду, на следующий день земля будто дохнула и колодцы дном заблестели, заволновались… Люди обрадовались и как-то за общим счастьем-то не сразу все и заметили, что двое человек с мари не вернулись. Говорят, один сиротой был, другой охотник пришлый… Ненаш из деревни уезжать не стал – остался местным колдуном и знахарем. К нему со всей округи люди ходили… И повелось с тех пор, как колодцы пересыхали, Ненаш ночью на болоте прятался, а люди искать его ходили. Как найдут, так вода возвращалась… Много людей не вернулось с тех ночных поисков… В основном не наши, не деревенские…