От этой мысли внутри всё трепещет и сладко сжимается. Лучше момента не найти, в первом разе должна быть спонтанность, а не скучное планирование.

— Мы так не дойдём до ресторана, — шутливо говорит Тимур, открывая двери. Он всё же смог завершить поцелуй, я такой силой воли не обладаю.

Медленно захожу в коттедж, на ватных ногах бреду к шкафу с одеждой. Мы хотели ужинать, а ещё на улице прохладно. Мысли еле ворочаются в голове, припухшие губы огнём горят и требуют продолжения! Тимур скрывается в ванной, а я вместо того, чтобы искать тёплые вещи, сажусь на кровать и руки на коленях складываю.

Шум льющейся воды затихает, я вскакиваю и иду к ванной. Тимур как раз из неё выходит, мы налетаем друг на друга, я снова оказываюсь в его жарких объятиях, тянусь к чувственным губам, по которым безумно соскучилась.

— Нам надо идти, — охрипшим голосом произносит Тим, на секунду от меня отрываясь.

Я вижу, как темнеют его серо-зелёные глаза, и взгляд становится диковатым, голодным. Отрицательно мотаю головой, шепчу, пытаясь побороть смущение:

— Можем потом поесть. Если ты не против, конечно… Я не хочу останавливаться.

Ответом мне служит несдержанный глубокий поцелуй, от которого острыми иглами пронизывает низ живота. Не помню, как мы оказываемся возле кровати. В какой-то неуловимый момент я чувствую мягкость постельного белья под спиной, ахаю, когда Тим накрывает меня собой. Целует, не давая опомниться. Касается обнажённых участков тела, задирает футболку и горячей ладонью проводит по животу. Я дышу чаще, мне волнительно, приятно. Немного стыдно, но Тимур будто чувствует это и после откровенных прикосновений нежно целует, словно успокаивая.

Я позволяю снять с себя футболку и джинсы. Глаза распахиваю, чтобы посмотреть на Тимура, когда он избавляется от одежды. Я такие мышцы и пресс только в телевизоре видела, в молодёжных сериалах! От откровенной картины у меня голова начинает кружиться, а когда мы с Тимом соприкасаемся полуголыми телами — я и вовсе в другое измерение попадаю! Столько новых ощущений, чертовски приятных, волнительных, я словно теряю частичку себя и растворяюсь в нашей близости. Полностью. Без остатка.

Почти не стесняюсь, когда ласки и поцелуи становятся ещё более упоительными, жадными. Тим касается моей груди, большим пальцем проводит по соскам, отчего я впервые вскрикиваю. Просто не могу сдержать эмоции! Но ему, кажется, это по душе. Улыбается, а затем целует меня в шею, облизывает ключицы и языком касается напряжённых вершин. Я дёргаюсь, комкаю пальцами простынь, губы кусаю, чтобы не стонать. Лишь всхлипываю и получаю ни с чем не сравнимое удовольствие.

Стыд кипятком прожигает грудь, когда Тимур дотрагивается до меня там.

— Не нужно, — с придыханием, отстраняясь.

Он заглядывает мне в глаза, целует в уголок губ.

— Доверяешь мне?

— Да, — уверенно отвечаю.

— Тогда позволь мне сделать тебе приятно.

Я позволяю. Закрываю глаза, цепляюсь за его плечи, на поцелуй не могу ответить, потому что все ощущения сосредоточены внизу живота. Тим трогает меня, гладит, скользит пальцами по чувствительному бугорку, и я взрываюсь ярким фейерверком в его руках. Не могу сдерживаться — изо рта вырывается протяжный стон, а Тимур поглощает его очередным поцелуем. Пьёт меня до дна.

Я возвращаюсь в реальность, когда груди и животу становится холодно. Тим отодвигается, раздаётся шелест фольги. Не смотрю на него в этот момент, глотаю кислород пересохшими губами и совсем не паникую. Верю, что Тим всё сделает правильно.

Его губы касаются моих, мы снова сливаемся разгорячёнными телами, а между ног я ощущаю непривычное давление. Вскрикиваю, когда внизу живота начинает жечь. Тим гладит меня по волосам, по щеке, метит поцелуями шею и плечи, касается груди. И неприятные ощущения отходят на второй план, я чувствую что-то ещё — острое, запретное, ненасытное. Тимур шепчет на ухо ласковые слова, осторожно двигается, и я впиваюсь ноготками в его затылок. Не от боли, нет, от удовольствия.

— Ни о чём не думай. Расслабься.

Легко ему сказать, он явно не новичок в этом деле! Я до сих пор напряжена и жду подвоха: жестокой боли, страха, стыда. Но этого всего нет. Тимур обводит языком мои губы, кусает подбородок, а затем проталкивает руку между нашими телами и снова трогает меня. Двойная доза наслаждения впрыскивается в кровь, я закатываю глаза и взрываюсь тысячей мерцающих звёзд.

— Умничка, — отрывисто произносит Тим.

Когда всё заканчивается, он обнимает меня, целует в висок, щеку, губы — везде, куда может дотянуться.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Мне не было больно, только в начале, совсем чуть-чуть, — признаюсь, краснея от нахлынувшего стыда. — А ты как?

— Лучше не бывает, — улыбается он. — Кто-то ещё поужинать хотел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А тут можно заказать еду в номер?

Мне совсем не хочется идти в ресторан, там чужие люди, яркий свет, отдалённость друг от друга. С Тимуром так хорошо, я бы весь вечер провела в кровати, в его объятиях!

— Можно, — он открывает в телефоне сайт нашего загородного комплекса, находит там меню ресторана. — Что ты будешь?

Я наугад выбираю первое попавшееся блюдо, после чего Тим звонит по указанному номеру и заказывает еду. И все двадцать пять минут, пока её готовят, мы нежно целуемся, иногда прерываясь на то, чтобы вдохнуть немного кислорода.

Вечер мы проводим в номере. Объедаемся вкусными блюдами, разговариваем обо всём на свете, делимся друг с другом памятными воспоминаниями из детства. Я говорю о своём родном шахтёрском городке, о маме, по которой иногда скучаю, потому что не привыкла быть от неё так далеко. С улыбкой описываю бабушку с дедушкой, их дом и книжный шкаф, возле которого я могла стоять часами и рассматривать обложки, изучать аннотации, листать страницы за страницами, а в конце брать роман, который я уже сто раз читала. Он ведь точно не разочарует.

Тимур смеётся, внимательно меня слушает, потом о своей семье говорит, о маме, которая слишком сильно опекала его в детстве и не хотела отпускать в университет, о холодном отце, о приставке, которую ему подарили на день рождения и несколько суток он не мог от неё отлипнуть. Это сейчас у Тима есть пятая плейстейшн, а десять лет назад консолью мало кто мог похвастаться, слишком дорогое удовольствие.

Я с восторгом слушаю о его первом путешествии за границу, о сказочно красивом Париже и Эйфелевой башне, на которую они с родителями так и не попали, потому что было холодно и мама Тимура побоялась, что он замёрзнет. Я в Европе не была, поэтому делюсь впечатлениями о Чёрном море. Это, конечно, не столица Франции, но Ялту и Евпаторию я очень люблю, мы с родителями два раза туда ездили. На машине, своим ходом. Больше двенадцати часов в дороге. И ни на секунду я не закрыла глаза, потому что хотела запомнить каждый миг путешествия!

Ночью мы спускаемся к реке, сидим в обнимку и смотрим на звёздное небо. Оказывается, Тимур шарит в созвездиях. Он показывает, где находится Малая Медведица, Дракон и Кассиопея. Учит моментально обнаруживать Полярную звезду, рассказывает о том, что в школе увлекался астрономией и прочитал много книг на эту тему.

Когда у меня глаза начинают слипаться от переизбытка эмоций и ярких впечатлений, мы возвращаемся в коттедж и засыпаем, крепко обнявшись. Мне снится что-то очень тёплое, яркое, какие-то радостные моменты жизни, но на утро я ничего не могу вспомнить.

— Какие планы на сегодня? — спрашиваю, шутливо отпихиваю Тимура, когда он снова и снова целует меня в обнажённые участки тела.

— Добраться до ресторана. Позавтракать, — улыбается он. — А потом можно велосипеды арендовать. Ты умеешь на них кататься?

— Да, дедушка научил. Я часто падала, раздирала локти и коленки до крови, но в итоге покорила велосипед, — заявляю с гордостью. — Он ещё старого образца был, без ручек для газа и тормоза. Чтобы остановиться, нужно было крутить педали в обратную сторону.