С докладом своему шефу, маркизу Веселю, Фос решил повременить до завтра. Чувствовал он, что сейчас не надо торопиться. «И, правда, стоит ли так гнать лошадей? Почти месяц мы жили в седле, а результата никакого. Оказалось, что наследник графства Горено находиться в столице. Как такое оказалось возможным? Одни Благие знают. А что это за солдатка? Кто она? Мальчишка с ней бы или нет?! Наконец, что за маг все время отирается рядом с мальчишкой? Родственник? Может его наняли? С этим чертовым магов, вообще, целая куча тайн. Магов такой силы, как говорил Биррет, наперечет. Значит, рядом с мальчишкой находится кто-то из королевской магической академии, с которой лучше не связываться… Одни вопросы! Вопросы и еще раз вопросы… Не будем торопиться. Голова совсем не работает. Сегодня надо отдохнуть, а завтра, и к маркизу Весселю».

— А не заглянуть ли мне тогда к баронессе Роже? — подмигнув что-то жующему жеребцу, вопросительно пробормотал шевалье. — Правда, с такой очаровательной сударыней отдохнуть мне вряд ли удастся. Скорее придется потрудиться, ха-ха, — хохотнул он, вспоминая безудержную, просто животную, страсть черноволосой Агнесс. — Напрягусь…

Баронесса Роже была той еще штучкой. Эта фигуристая дама в возрасте чуть за тридцать благополучно, одного за другим, схоронила двух своих престарелых мужей, которые ей, видимо в благодарность, оставили все свое состояние. С тех пор черноволосая Агнесса больше не думала об узах Гименея, с размахом прожигая доставшееся ей наследство. О вечерах, гремевших в ее столичной усадьбе, завистники слагали настоящие легенды, в красках расписывая ломящиеся от яств столы, упившихся от беспамятства гостей, безумные выходки очень и очень знатных особ. Еще шептали о горячих танцах таинственных девиц, из одежды на которых были лишь тоненькие черные маски. Поговаривали даже, что одной из юных танцовщиц является единственная дочка его светлости графа Тирала.

— Не дай Благие, Агнесса успела променять меня на кого-нибудь, — пробормотал Фосс, пришпоривая жеребца. — Хотя, на кой черт я ей сдался? У ее очаровательных ножек валяются такие мужики, что мне до них канать и канать. И что только твориться в ее хорошенькой головке? — он улыбнулся своим мыслям и боднул головой воздух, как молодой играющийся со своей тенью бычок. — Какая разница, старина Фос? Этому надо лишь радоваться… А ну, Уголек, вперед! — прикрикнул шевалье на жеребца, вздумавшего с рыси перейти на шаг. — Баронесса не любит ждать! Вперед, Уголек!

Фос, действительно, не понимал, что она нашла в нем. Одна из богатейших женщин королевства и скромный шевалье, у которого из имущества было лишь крошечное поместье и две семьи сервов. Они и вместе-то смотрелись как-то несуразно. Она — роскошная, распустившаяся под южным солнцем роза; он — сухой, выжженный песчаными ветрами, колючий кактус.

Путь до усадьбы баронессы занял чуть больше получаса. Он бы добрался быстрее, но был вынужден по пути заехать к портному. Его дорожный камзол требовалось привести в «божеский вид». В самом деле, не идти же к очаровательной баронессе в пыльном и грязном платье?!

У ворот усадьбы Фоса встретили двое слуг в нарядных красно — белых ливреях. Один принял жеребца, второй сопровождал шевалье к дому.

— Баронесса…, — заулыбался Фос, когда из-за очередного цветника с высокими кустами роз показалась соблазнительная фигурка молодой женщины.

Он галантно поклонился баронессе и попытался приложиться к ее ручке, но та мягко оттолкнула его.

— Господин Фос, прошу вас соблюдать приличия, — проговорила она без единого намека на эмоции. — Я рада, что вы изволили навестить меня. Прошу вас пройти в дом.

Едва же они перешли порог дома и за ними захлопнулась дверь, холодность баронессы, как рукой сняло. Она, с многозначительным вздохом, прильнула к Фосу, прижав его к стене ворохом своих юбок. Благие Боги, каким умопомрачительным ароматом она благоухала! Бедный шевалье почувствовал, что еще немного и он наброситься на нее подобно дикому зверю.

— Баронесса… Сударыня, подождите… Агнесса, — прохрипел он, теряя над собой контроль. — Я не могу больше терпеть…

Бросив дорожную сумку, Фос подхватил женщину на руки и понес к роскошной мраморной лестнице, которая вела на второй этаж.

— Скорее неси меня, мой лев! — зарычала, склонная к эпатажу баронесса. — Неси в свое логово! Я беззащитная газель, — голова ее откинулась назад, а руки бессильно свесились вниз. — И вся в твоей власти! Мой лев! А-а-а-а, — тоненьким голоском застонала она, словно ее, и правда, тащил свирепый хищник. — А-а-а-а.

Оба они, и баронесса и Фос, мысленно были наверху, в огромной кровати, на которую сверху волнами спадал великолепный шелковый балдахин. Рыча диким зверем, он срывал с нее белоснежное парчовое платье, а она своими острыми коготками, в порыве страсти, царапала ему спину… Но вновь, как это бывает в таких случаях, вмешался случай в виде неугомонного вихрастого пятилетнего шалуна, для которого весь этот дом был местом для игр и шалостей.

— И я хочу поиграть со львом! Матушка! — в спину поднимавшемуся по лестнице Фосу, державшему на руках баронессу, летел обиженный детский крик. — Я тоже хочу поиграть со львом!

Через анфиладу комнат, соединенных длинным широким проходом с распахнутыми дверьми, несся сын баронессы, оглашавший комнаты своими воплями.

— Матушка! Подождите меня! — копил он с красным лицом.

Баронесса же в какие-то мгновения полностью преобразилась, превратившись из хищной распутницы в примерную и заботливую мать. Она мягко соскочила с руку Фоса и, встав на середине лестницы, скрестила руки на груди.

— Сударь, подойдите сюда немедленно! — ледяным тоном проговорила она, недовольно смотря на сына. — Как вы себя ведете? Разве вы не видите, что у нас в доме гость? Вы невоспитанный деревенщина, сударь! Немедленно бросьте свою палку и подойдите ко мне!

Мальчик полностью скопировал позу материи, чуть выставив вперед ножку и скрестив ручки на груди. Губки его насупились. На лбу появились морщины. Он то и дело порывался что-то сказать в свое оправдание, но всякий раз баронесса его прерывала.

— Молчите, сударь! Молчите, я сказала! Вы должны молчать и слушать, молчать и слушать, — продолжала она метать молнии. — Почему вы себя так ведете? А теперь говорите…

Наблюдавший всю эту картину шевалье еле слышно присвистнул. Такой свою Агнессу он еще не видел. От ее ледяного тона, право слово, и ему хотелось замереть подобно камню и надолго заткнуть рот. Какого же приходилось мальчику, Фос и думать даже не хотел.

— Матушка, — шмыгая носом, начал тот. — Я тоже хочу поиграть со львом. Почему вы играете без меня?

До баронессы не сразу дошло о чем говорит ее сын. Какое-то время она с полным недоумением смотрела на него. Потом перевела взгляд на Фоса, который с трудом сдерживал свой хохот.

— Я уже большой и тоже хочу играть со львом. Пусть этот господин и со мной поиграет, — мальчик обиженно ткнул пальчиком в шевалье. — А я ему тогда игрушку подарю, — он что-то вытащил из маленького нагрудного кармашка. — Во!

Ха-ха-ха! Для Фоса это стало последней каплей. Ха-ха-ха! От сильного хохота его буквально переломило пополам. Еще немного и он бы стал кататься по полу. Ха-ха-ха! Тоненьким голоском ему вторила и баронесса, которая, наконец-то, поняла, какого льва имел ввиду ее сын. Ха-ха-ха!

Когда же баронесса отсмеялась, то вызвала к себе кормилицу сына. Эта дородная, широкобедрая женщина в старинном старушечьем сарафане и смешном чепчике тут же прибежала и, подобно наседке, начала кружить вокруг мальчишки.

— Карла, вы должны следить за юным баронетом. Он предоставлен самому себе, как какой-то простолюдин. Я очень недовольна вами, Карла. Мы с господином Фосом решали один очень и очень важный вопрос. Нам никто не должен мешать. Вам все понятно, Карла? — баронесса спустилась с лестницы и оказалась рядом с сыном, недовольно сверлившего глазами Фоса. — Отведите баронета в его комнату и останьтесь с ним. Он наказан за свое поведение. А вы, сударь, все поняли?