Серые от страха грузчики, осознавшие, наконец, что с ними могло произойти, с великой осторожности потащили ящик в подвал. Зелер, в свою очередь, на подрагивающих ногах направился в дом. После такой выходки голема, он решил как можно скорее переговорить с этим непонятным мальчишкой, которого окружало слишком много странностей.

— Нечисто здесь… Очень нечисто, — бормотал он, входя в дом. — Никто в здравом уме не выпустит такого голема. Гм… А если не в здравом уме?

Мысль его резко перескочила на недавнюю трагедию, потрясшую всю королевскую академию. Пару месяцев назад один из преподавателей факультета, разбирая старинную кладовую Вивариума — собрания магических древностей, случайно наткнулся на странную безделушку. Выглядевшая совершенно безобидной коробочкой без единого намека на магию, она оказалась магическим хранилищем. Что за существо там было и как долго оно там находилось, сейчас уже никто и не скажет. Сам же магистр после того, как коробочка побывала в его руках, тронулся умом.

— А вот ты где, — в гостиной его ждал найденыш. — Ну, вспомнил чего-нибудь? — тот почти без раздумий отрицательно мотнул головой. — Жаль. А вдруг ты у нас вор или душегуб? Под покровом ночи творишь нехорошие вещи? Может у какого-нибудь почтенного господина стащил кошель? — мальчик вновь отчаянно замотал головой. — Нет, говоришь. А про того зверя, что с тобой нашли, что-нибудь знаешь?

К глубокому сожалению Зелера от мальчишки он так и не добился сколько-нибудь внятных ответов на свои вопросы. Тот либо мотал головой либо просто отмалчивался. Словом, помощи от найденыша не было никакой и разбираться во всем магу придется самому.

— Хорошо… Иди к кухарке. Она тебе скажет, где твой угол и что будешь делать. Служи честно и заслужишь награду… Главное, что ты должен знать. Никогда не переступай порог моего кабинета. Понял меня? — строго спросил Зелер, глядя на съежившегося мальчика. — Никогда! А теперь иди.

… Где-то на третий день нахождения у старшего магистра Зелера Ири узнал, что его хозяин не только учительствует в королевской академии, но и дает частные уроки для некоторых отпрысков очень и очень богатых родителей. Случилось это следующим образом.

Магистр откуда-то вернулся под самое утро в самом скверном расположении духа, что сразу же ощутили на себе все остальные. Конюху, добродушному конопатому малому, влетело за излишне горячий нрав хозяйского жеребца. Кухарку, розовощекую бабульку, Зелер обругал за то, что она очень долго готовила ему завтрак. Пострадал и Ири, которому не посчастливилось в этот самый момент попасть магу на глаза.

— Развелось бездельников! Жрут и срут, а толку никакого! — едва не рычал Зелер, увидев перед крыльцом млеющего на солнце Ири. — В доме бардак, во дворе мусор, — он шаркнул ногой по идеально подогнанной каменной брусчатке двора, на которой даже самому придирчивому взгляду было не за что зацепиться. — Марш к входным дорогам! Чтобы дверные ручки золотом блестели. Пусть все видят, что здесь живет не купчик какой-то, а Магистр магии!

Сорвавшись с места, Ири стремглав понесся к громадным железным воротам, фигурные узоры которых отделяли городскую улицу от уютного двора мага.

— Эх, тут до вечера не разогнешься, — буркнул мальчик, едва только увидел эти здоровенные полуметровые бронзовые ручки ворот. — И что ему тут не понравилось? В пыли только немного…, — к сожалению, бронза была покрыта не только закаменевшим грязевым налетом, но и зеленоватой патиной.

Вооружившись куском мешковины, Ири начал отмывать первую ручку. Работы ему предстояло много. Грязь от колес многочисленных экипажей на ручках копилась годами, превратившись в камень. Следом бронзу нужно было, как следует отполировать, чтобы она заблестела на солнце.

Так, не разгибая спины, мальчик копошился возле ворот, пока позади него не послышался звук подъезжавшего экипажа. Ритмичное цоканье копыт затихло после окрика кучера. Затем кто-то спрыгнул с козел и со скрипом распахнул дверь кареты.

— Эй, ты, оборванец, почему не кланяешься, когда видишь благородного? — после недолгого сопения Ири услышал чей-то наглый тонкий голосок. — Я тебя спрашиваю, вонючка! Кланяйся, или велю всыпать тебе плетей!

Повернувшийся Ири замер с тряпкой в руках. Перед ним, грозно хмуря брови и надувая щеки от важности, стоял очень и очень упитанный мальчик лет двенадцати — тринадцати. От попугайской яркости его одежды так рябило в глазах, что хотелось их хоть ненадолго прикрыть. Коротенькие бриджи пурпурного цвета на нем тесно обтягивали его толстые ножки, затянутые еще в белоснежные чулки. Пухлое тельце едва не вырывалось из белой парчовой рубашки, которую стягивала бархатная жилетка ярко зеленого цвета.

Однако примечательней всего было неприятное выражение его лица, на котором выделялись крошечные поросячьи глазки и такой же чуть вздернутый носик. От постоянного недовольства уголки его губ опустились к земле и застыли в таком положении.

— Слуги! Пусть он кланяется! — его пухлый пальчик повелительно ткнулся в Ири. — Я хочу, чтобы он кланялся!

От кареты тут же отошел униженно кланяющийся упитанный мужичок в зеленой ливрее, густо расшитой золотыми узорами. Едва он только посмотрел на Ири, как от собачей преданности на его лице не осталось и следа.

— Кланяйся! Рвань подзаборная, кланяйся благородному баронету Турне! — подскочив, слуга отвесил Ири подзатыльник. — На колени! Такой черни невместно стоять в присутствии благородного баронета! Ниже кланяйся! — от очередного тычка мальчика бросило на землю.

Что мальчишка сможет сделать с взрослым, что на добрые семь — восемь десятком килограмм его тяжелее? Конечно, ничего! Ведь у него не было ни острого ножа, ни больших клыков и костей. Даже его магический зверь, похожий на крысоподобную тварь, отсутствовал.

Баронет же, окатив распластавшегося на земле Ири презрительным взглядом, важно прошествовал мимо. Что ему этот червяк, утиравший кровь с лица? Он же благородный баронет, почти маг.

— Что ты кочеряжешься? С благородными же так нельзя, — только баронет исчез в доме, как слуга тут же сменил гнев на милость, решив поделиться «правдой жизни». — Ты кланяйся ниже. В глаза господ не смотри. Страсть как они такого не любят. А на меня, сынок, зла не держи. Господин баронет мог и плетьми приказать отстегать.

Закусив губу от боли, Ири ничего не отвечал. К боли он уже давно привык. Для такого сироты, как он, боль и унижение уже давно стали привычными.

… Видел он и других учеников магистра — двух девочек-близняшек из семьи королевского казначея, рослого подростка с роскошной гривой длинных русых волос и стеснительную девочку — дочку графа Марона. Всех их привозили роскошные личные экипажи и сопровождали слуги в красивых ливреях. Правда, наученный горьким опытом, им на глаза Ири старался не попадаться. Каждый второй день, едва только часы на башне городского магистрата пробьют одиннадцать утра, он бросал все свои дела и бежал к окну, чтобы посмотреть на приезд юных магов. С завистью в глазах мальчик рассматривал, как нарядные ученики выходили из богато украшенных карет и важно проходили через ворота. Часто он представлял, как когда-нибудь у него будет точно такая же красивая одежда, важные слуги в парчовых ливреях и, конечно, большая карета с усатым кучером. Еще Ири мечтал стать магом, чтобы в один прекрасный день разыскать место своего рождения. Уж очень ему запали в душу мамины рассказы о далеком доме с огромным тенистым садом с ярко-красными розами и прудом с величественными лебедями.

Занятия с учениками магистр Зелер проводил всегда в одном и том же месте — личном кабинете, куда всем слугам ход был заказан. Однако, съедаемый сильным любопытством, Ири все-таки нашел возможность посмотреть на уроки мага.

— А если с чердака какую-нибудь щелку поискать? — пришла ему в голову любопытная мысль в один из дней. — Хоть одним глазком бы посмотреть, как там.

Мигом взлетев по лестнице на чердак, Ири начал осматривать пол. Опустившись на карачки, он заглядывал под каждую коробку, ящик. Не обошел вниманием даже старый комод, что примостился в углу. К сожалению, там тоже ничего не нашлось, кроме толстого слоя пыли и колючей шишки. Везде, куда бы он не заглядывал, его встречало плотно подогнанное полотно из досок.