Я продолжила мучительный спуск, прекрасно зная, что Стейша не обидится, мою ненависть к лестницам она прекрасно понимала.

"Это как пластырь, – говорила она,– чем быстрее его содрать, тем лучше. Боли всё равно не избежать. С той только разницей, что если сдирать пластырь медленно, боль будет длиться дольше"

Наконец, я разделалась со всеми ступенями, и могла позволить себе передохнуть секунду – другую.

– Не лучший день, да? – участливо спросила Стейша. Сегодня, как обычно она была одета в стиле, который я называла "Лондонский бомж". На ней были джинсы фасона "бойфренд" – дань старым временам, футболка фасона оверсайз и серый просторный кардиган. Обувь, как и у меня у неё была представлена кедами – конверсами, которые я называла "базой" всея обуви.

– Благородный муж винит себя, малый человек винит других, – с наигранным умиротворением процитировала я Конфуция. Стейша легонько ткнула меня под рёбра (деликатность этого тычка не укрылась от меня, и сердце моё наполнилось благодарностью к Небесам за этого человека).

– Могу поспорить ты поливала того парня ругательствами и проклятьями, – едва сдерживая смешок догадалась она.

Я посмотрела на неё многозначительным взглядом. И смирилась с той мыслью, что впереди пространство парка, для меня оно было словно минное поле – провал поджидал на каждом шагу.

– Пора содрать ещё один пластырь, – подвела итог я, и ступила на тропу войны.

***

Когда я переступила порог дома, мои запасы самообладания были почти на исходе, но мне нужно было добраться до собственной обители – комнаты на втором этаже, которую я с любовью называю "Чердак". Кто-то скажет: что за логика такая обитать на втором этаже, если ненавидишь лестницы? Ответ до абсурда прост: я последний, младший ребёнок в семье, и когда строили дом, никто не мог предсказать моих проблем. Сначала второй этаж принадлежал моему старшему брату Максу, он делил его с сестрой Зои и вторым братом Джоном, я лет до десяти обитала на нижнем этаже, а ложем моим был диван. Теперь, когда старшие разъехались по собственным домам, "Чердак" был моим по праву наследования. Его интерьер и декор полностью отражали мою суть – меломан, задрот, творец. И, как и все его сородичи, чердаки, мой "Чердак" хранил много сокровенных тайн.

- Нет, ну, ты только подумай! Ну же! Будет здорово! – Стейша не желала закрывать эту тему. Ей взбрело в голову подарить мне на день рождения тур по реке Аурелия, на правом берегу, которой мы и жили.

– Не люблю воду, ты же знаешь, я не умею плавать, – пыталась умерить её пыл, но признаться, за все годы нашей дружбы у меня никогда это не получалось, и сейчас мои аргументы несли сокрушительные потери.

– А тебе и не надо, ты же будешь на судне!– урезонивала Стейша. Я только молча качала головой. Стейша настаивала, что моё упрямство нелогично и беспочвенно. В конце концов, она не выдержала и вскочила с места, начала мерить шагами "Чердак". К слову, "Чердак" на самом деле был таковым, второй этаж в нашем доме был мансардным чердаком. Я молча наблюдала за тем, как Стейша пытается успокоиться. Прелесть наших отношений была в том, что молчание в них говорило гораздо больше, чем сами слова. Мы могли сидеть напротив друг друга часами и просто молчать, или говорить ни о чём, а потом замолчать, но это не вызывало неловкости. Мы даже думали одинаково, а потому сейчас слова были лишними. Такую тишину я обожала, я могла просто наслаждаться моментом, и не пытаться заполнить брешь пустой болтовнёй.

Губы мои тронула глупая улыбка, и я затерялась в воспоминаниях. Это, должно быть, выглядело до ужаса глупо: я полусидела на груде подушек, на своей постели и улыбалась идиотской улыбочкой, глядя при этом в никуда.

– Есть новости? – спросила Стейша, мельком увидев выражение моего лица, прекрасно понимая, о ком я думаю. Улыбка сразу же погасла, и я молча помотала головой.

– Шанс, что я снова его увижу, равен нулю,– равнодушно заметила я, давно смерившись с этим фактом и приняв его.

– А что говорит Итан? Ты не спрашивала его? – не сдавалась Стейша. Ответ был идентичен предыдущему. Стейша закатила на меня глаза и подошла ко мне, сверля взглядом.

– Что?! Как ты себе это представляешь? " Слушай, Итан, ты не мог бы сказать мне как там твой кузен? Что? Кого я имею ввиду? Того самого, Даррена Хэджа", так что ли?– когда я произнесла это имя, сердце пропустило удар.

– Да! Именно! А что тут такого? Вы же с Итаном хорошо ладили,– настаивала Стейша.

– Ты права. Ключевое слово "ладили". Я не могу так запросто спросить у него о Ёжике!

Итан Хэйл был моим одноклассником и, в принципе, я могла бы назвать его моим другом. В детстве мы часто играли вместе, но ещё до того, как мы перешли в старшую школу, Итан уехал в другой город, его родители мотивировали свой отъезд тем, что "их сыну нужны нормальные учителя химии и биологии, так как их ребёнок хочет поступить на медицинский". В нашей школе не было профилированного учителя этих дисциплин, их преподавал мистер Ким, который по специальности был кем угодно, но только не химиком или биологом.

Даррен Хэдж приходился Итану кузеном, между мной и Дарреном было семь лет разницы, но самое главное он был другом моего брата Макса, который был старше его на четыре года. Даррен считался среди местных не лучшей компанией, и только определённый круг людей был в курсе того, что Хэдж промышляет продажей наркотиков, а когда-то и сам был не прочь "закинуться". К тому же, все кто знал его, знали, что по отношению к девушкам он вёл себя "хуже дерьма". Я знала это. Но и Макс прекрасно был об этом осведомлён. Поэтому любая причастность меня к этому человеку была под строгим грифом "СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО", о наших весьма неоднозначных точках и линиях пересечения знали только избранные мною люди, в числе которых была Стейша, её кузен и просто человек-космос Нэйт и одноклассник Стейши, Стив. Стив был человеком с душой хипстера и наружностью рокера, он весь был усеян татуировками, в ушах носил тоннели, и поэтому, разумеется, все взрослые в нашем городке считали его "неподобающей компанией". Люди, которые разделяли их мнение, были безнадёжно слепы и блуждали во тьме собственных предрассудков.

Хотя, в случае Хэджа, они были абсолютно правы, его стоило избегать. Отчасти от того, что он был для меня как "райское яблоко". Мне хотелось понять его, его мотивы, мысли. Добраться до его сути. Он совсем не был красавчиком, в том смысле, что не соответствовал ни одному из привычных критериев. Не обладал качествами, которыми, по мнению многих, должен был обладать "красавчик". Тем не менее, этот человек занимал все мои мысли с прошлого года. Тогда я была на втором году старшей школы, а Стейша на первом. И чтобы отметить наше вступление в ряды старшеклассников мы решили наведаться в "Спейс"– ночной клуб в соседнем городе. Было лето, белые ночи, в общем, настало время безумств. Как сейчас помню, была середина июля, Нэйт взял машину своего отца, чтобы немного покататься. Шестнадцать ему исполняется только в этом году, но нас как-то не сильно волновало отсутствие у него прав, естественно, мистер Симмэнс не предполагал, что его сын соберётся выехать за пределы нашей глуши, которую наши родители ласково называют "малой Родиной". Стив раздобыл нам фальшивые удостоверения личности. Судя по моим документам, я была Рейной Рамирез, мне было двадцать один. Я совсем не выглядела на двадцать один, я на свои скорые восемнадцать-то не выгляжу, но парня в дверях "Спейс", это не волновало, он с лёгкостью пропустил всю нашу компанию, едва ли взглянув на документы.

Впервые я услышала о Хэдже от Стейши за несколько лет до вылазки в "Спейс", она таяла, стоило всего лишь услышать его имя. Стейша считала его очень классным, он был для неё если не эталоном красоты, то хотя бы, занимал трон на вершине пирамиды её специфических предпочтений. Подруга называла его Ёжиком, а когда я спросила, о причине, она ответила мне, не забыв при этом улыбнуться во все зубы: