— А как же заклинание Histomalleus? — напомнила она. — Палочка лежит в кармане моей мантии.

Он мысленно чертыхнулся. «По крайней мере, хоть кто-то из нас помнит о цели этой встречи, а не только о том, чтобы поскорее снять напряжение».

Присев на корточки, Снейп нашёл её палочку. Гермиона взмахнула ею, наколдовав шестой маленький пальчик рядом с мизинцем. Он решил не задавать лишних вопросов. Лишь ехидно ухмыльнулся и подумал про себя, что, возможно, это поможет ей крепче держаться за книгу. Как бы там ни было, несмотря на шлепок по мужскому достоинству, Снейп был благодарен, что она вспомнила о цели своего визита.

Без лишних слов он запустил руку в густые волосы Гермионы и сжал их в кулак, проводя набухшей головкой вверх и вниз по розовым складкам, покрывая конец члена шелковистой смазкой. После этого Северус вошёл во влагалище всего на пару сантиметров и тут же приник губами к её устам: его ищущий язык проскользнул между её зубов, кончиком касаясь дёсен, властно проникая ещё глубже. Он начал двигаться, постепенно всё быстрее вторгаясь в её тело, пока сам упивался поцелуем. Гермиона жалобно и соблазнительно поскуливала ему в рот.

Конечно, можно было и не медлить; Гермиона уже стала настолько мокрой, насколько это было возможно, но её неприкрытое желание опьяняло и доказывало, что он кому-то нужен. Благодаря этому Северус чувствовал нечто особенное… что-то, чего он не испытывал уже долгое время — чувство, что тебя хотят и нуждаются в тебе. «Возможно, несправедливо использовать девчонку, чтобы залечить свои старые психологические раны». Тем не менее Снейп понимал, что в течение жизни люди постоянно — сознательно или бессознательно — излечиваются от неуверенности лишь с помощью общения с другими людьми.

К тому же, похоже, Гермиона тоже наслаждалась близостью — её лоно судорожно сжималось вокруг его пениса каждый раз, когда он засасывал её язык в свой рот. Всё это прекрасно сочеталось с издаваемыми ею звуками — гортанными вздохами, хрипловатым шёпотом и сладостными стонами — они стали божественной симфонией для его души. Откровенное выражение её естественного желания до такой степени его воспламенило, что Северус окончательно потерял голову. Вскоре он уже жёстко вгонял свой член до упора, плотно прижимая девушку к деревянной поверхности двери. Однако вместо того, чтобы реветь и кричать от негодования, Гермиона в экстазе откинула голову назад, её ротик приоткрылся, а бёдра яростно подмахивали каждому толчку. Северус чувствовал, как её тело полностью подчинилось его желаниям.

Затем он изменил ритм, замедляясь в конце каждого толчка, потирая и массируя её клитор своей лобковой костью. Дыхание Гермионы стало прерывистым. В какой-то момент она, должно быть, отпустила книги, потому что теперь её руки обвились вокруг его шеи, и она громко стонала, уткнувшись носом в его грудь. Даже ощущение её горячего дыхания, трепещущего напротив его вспотевшей кожи, казалось Северусу предельно возбуждающим. Впервые он почувствовал, что может даже опередить её — желание освободиться от скопившегося напряжения было слишком велико.

Стоило ему об этом подумать, как дыхание Гермионы стало неровным и сдавленным, подсказывая, что она уже балансировала на грани. Её пальчики судорожно сжались, оставляя болезненные отметины на его шее. Впрочем, Снейп даже не замечал этого, самозабвенно вколачиваясь в неё, разрушая абсолютную тишину в комнате лишь глухими ударами девичьего тела о дверь и всё ближе подталкивая её к обоюдному оргазму.

— О Боже! Ох-х-х… Северус! — она беспомощно задохнулась, когда её накрыла первая волна наслаждения.

В то же мгновение Снейп кончил вместе с ней, снова и снова изливаясь внутрь её судорожно сжимающегося лона. Всё тело девушки безудержно дрожало, пока она цеплялась за него руками и ногами, обвиваясь вокруг его торса, словно гибкая змея. Северус продолжал ритмично толкаться в неё, отдавая новые струи семени, пока стенки влагалища непрерывно сокращались, выжимая его яйца досуха. Мысль о том, что ему предоставлена единственная возможность сбросить напряжение, а впереди ждёт ещё одна неделя воздержания, также его подстёгивала. Чары, проходившие через член, наконец-то затихли, и тогда на них обоих нахлынуло долгожданное облегчение, граничащее с эмоциональным истощением.

«Она назвала меня по имени!»

Почему-то именно это сразу же пришло ему в голову после оргазма. На самом деле, данный неловкий момент завис в мыслях Северуса, сверкая, как неоновая вывеска, и указывая на что-то… что, скорее всего, не значило ничего особенного. Он внимательно посмотрел на неё: голова Гермионы прислонилась к двери, пряди растрёпанных волос прилипли к разрумянившимся щекам, она глубоко втягивала носом воздух, пытаясь прийти в себя. В конце концов Гермиона открыла глаза, затем застенчиво улыбнулась ему и тихонько прошептала:

— Я всегда любила книги.

Северус невольно рассмеялся. Она застала его врасплох, когда эмоциональные барьеры были максимально ослаблены, пока он купался в волнах посткоитального блаженства. И эта невинная шутка внезапно показалась ему очень остроумной — наверное, даже гораздо забавнее, чем была в действительности. Он откинул голову, позволив себе разразиться глубоким смехом, и почувствовал, как Гермиона также трясётся от хохота напротив него. Очевидно, её тоже поразил внезапно нахлынувший приступ веселья.

И это был вовсе не вежливый смешок или издевательская усмешка, свойственная мастеру зелий. Они смеялись громким искренним смехом, после которого, в конце концов, стали вдвоём задыхаться со слезами на глазах. Когда они всё-таки успокоились, Гермиона серьёзно посмотрела на него.

— Как вы думаете, я могу здесь остаться? Всего на несколько минут… чтобы восстановить силы. Сомневаюсь, что в ближайшее время смогу ходить.

Северус продолжал улыбаться, поймав себя на мысли, что на его лице появилось непривычное выражение, но ничего не мог с собой поделать. Подхватив её под ягодицы, он поднял Гермиону и понёс её в спальню, пока она цеплялась за него, словно ленивец, а затем осторожно опустился вместе с ней на кровать.

Снейп откинулся на подушки, натягивая одеяло на них обоих, а Гермиона лежала сверху, в похожей позе, как в тот раз, когда впервые дошла вместе с ним до оргазма. Её подбородок расположился над его солнечным сплетением, а ухо — рядом с сердцем.

«Скоро она отправится в Гриффиндорскую башню… как только немного придёт в себя…» Однако его сердцебиение постепенно замедлялось в унисон с её дыханием. Изящная, маленькая ладошка Гермионы покоилась на его груди; она слегка сгибала пальцы, смутно наблюдая за шестым наколдованным пальчиком, играя с тонкими чёрными волосками на его груди. Несмотря на усталость, Гермиона размышляла об этом временном телесном дефекте и о том, насколько он был для неё уместен. «Всего лишь ещё одно проявление присущей мне странности… благодаря которой я постоянно не подхожу ни магическому, ни маггловскому миру».

Внезапно Гермиону поразил тот факт, что её внешняя и внутренняя неординарность выставились перед Снейпом напоказ. Она открылась практически во всём этому мужчине, тем не менее он продолжал крепко сжимать её в своих объятиях, как будто не желал отпускать.

«Кажется, профессор готов принять меня такой, какая я есть, подарить мне покой и утешение». И с этой мыслью она ощутила внутреннее облегчение, походившее на взрыв огромного воздушного шара, в котором годами накапливались неуверенность и напряжение, связанные с её постоянной потребностью проявлять себя. На Гермиону нахлынуло такое сильное чувство умиротворения, что ей сразу же показалось, будто её веки сделаны из свинца.

«Я всего лишь прикрою глаза на долю секунды, ничего же страшного не случится…» И она поплыла по течению приятного тепла, погружаясь в дрёму до тех пор… пока просто… не уснула глубоким сном.

Примечание к части

Я больше не надеюсь на завтрашний день,

Тянусь к небесам, пока могу.