В конце коридора они снова спустились на ярус ниже. Служитель Ратмы насторожился, понимая, что они оказались совсем близко к месту назначения.

Несколько мгновений спустя они оказались перед толстой железной дверью. Сейлин поднесла лампу ближе, открывая взору узор в виде восьмиконечной звезды, размещенный в центре. Полт шагнул вперед, передал лампу Зейлу и сильно потянул за круглую ручку.

Телохранитель распахнул древнюю дверь, и та, открываясь, пронзительно заскрежетала.

Сонм шепчущихся голосов устремился навстречу Зейлу, но голоса эти не обращались ни к нему, ни к его спутникам. То был шепот тех самых мертвецов, с которыми он столкнулся ранее, голоса прошлых обитателей Несардо, вновь и вновь проживающих свои жизни…

Полт взял лампу обратно. Зейл отметил, что Сейлин не сводит с него глаз.

– Иногда, – пробормотала она, – иногда мне кажется, что я слышу предков, когда спускаюсь сюда…

Леди Несардо отвернулась и вошла. Чувствуя, как Полт следует за ним по пятам, некромант сделал то же самое.

Когда Зейл впервые увидел склеп, он понял, что его недавний визит к мертвецам лишь указал ему на место их окончательного упокоения.

Пусть мрак скрывал всю грандиозность постройки, подземелье явно было сопоставимо по площади со всем домом и даже выходило за его пределы. Зейл быстро прикинул в уме и решил, что оно охватывает большую часть угодий семьи. Потолок был таким же высоким, как во многих соборах. Оказалось, что некромант и его спутники стояли наверху еще одной лестницы, что вела вниз, к аккуратно замощенному камнем полу. В рядах усыпальниц по обе стороны от коридора, насчитывающих не менее десяти ярусов, покоились останки родни Сейлин. Белые полированные надгробные плиты с высеченными в камне именами и датами следовали с равными промежутками. Усыпальницы уходили во тьму, и в непосредственной видимости не было ни одного пустующего места.

– Нам придется немного пройти, – прошептала Сейлин, спускаясь. – Усыпальница Риордана находится в середине этого зала.

– Есть еще другие залы?

– Три. В одном покоятся тела верных слуг. Третий, который глубже всех, по правде говоря, не имеет отношения к моей семье. Тот склеп – самый древний. Первые из Несардо возвели свои над ним.

Некромант приподнял бровь.

– А где можно…

Сейлин покачала головой:

– Вы не сможете к нему спуститься. Вход обвалился несколько веков назад во время землетрясения. Я знаю об этом только потому, что Риордан всегда был очарован нашей семейной историей и узнал о древнем склепе, когда все тут исследовал.

Больше, чем когда-либо, Зейлу захотелось пообщаться с тенью покойного лорда Несардо. В разговоре с ним Риордан мог прояснить многое, помимо насущных нужд Сейлин.

Пол покрывал слой серой пыли, на котором виднелись едва заметные следы ног. Пара из них по размеру и форме соответствовала обуви Сейлин. Столь глубоко под землей пыль собиралась, но собиралась медленно. По количеству следов и характеру их движения Зейл понял, что они появились во время похоронной процессии Риордана несколько лет назад. Взглянув на хозяйку дома, некромант увидел, что она неосознанно ступает по своим же следам. Он задумался, не проживает ли она сейчас тот скорбный миг заново.

Хотя они и находились глубоко под поверхностью земли, это не означало, что склеп лишен жизни. Жуки-падальщики, некоторые размером с ладонь Зейла, скрывались из виду, как только лампы освещали путь. Многоножки втискивались в трещины усыпальниц. А самым поразительным было то, что бо́льшую часть склепа покрывала похожая на саван паутина. Некоторые сети были столь велики, что могли скрыть под собой человека, и каждая представляла собой склеп иного рода: внутри виднелись скукожившиеся, сморщенные тела жертв пауков. Чаще всего это были различные насекомые, но кое-где попадались и крысы. Они были такими немощными, что даже превосходя мелких паучков размерами, ухитрились стать их добычей.

– Когда Риордан скончался, я приказала рабочим очистить склеп от этих паразитов, – сказала Сейлин, с отвращением оглядывая паутину. – Не могу поверить, что все вновь пришло в запустение. Откуда они берутся?

Зейл не ответил, он был увлечен все нарастающей интенсивностью психических эманаций. Обитатели каждой из усыпальниц пребывали в одинаковом призрачном состоянии: их духи бодрствовали, хотя должны были либо упокоиться, либо рассеяться. Временами шепот становился настолько невыносимым, что ему хотелось заткнуть уши.

Троица прошла всего несколько шагов, прежде чем аристократка неожиданно остановилась. Глаза Сейлин сообщили некроманту все, что нужно, а взгляд на мраморную плиту над ее головой подтвердил, что они действительно пришли к месту упокоения бренных останков Риордана Несардо.

– Если вы предпочтете побыть минуту наедине, миледи…

– Нет. У меня было достаточно таких минут после его смерти. Я заботилась о муже, господин Зейл, даже по-своему любила, и, вероятно, всегда буду любить. Но сейчас я думаю, что лучше продолжить наше дело, а после оставить его в покое.

Но заклинатель в капюшоне не был уверен в том, что это будет так просто, как полагала Сейлин. Зейл неожиданно осознал, что ничего не чувствует от усыпальницы Риордана. Это была единственная усыпальница, где отсутствовал бодрствующий дух. Но почему, если все прочие не могли упокоиться?

Он надеялся, что скоро найдет ответы на эти вопросы.

– Тогда я приступаю к работе. – Зейл повернулся, сунул руку под плащ и вынул из очередного мешочка белый кусочек мела. – Вы не могли бы чуть отойти, пожалуйста…

Как только Сейлин и Полт отошли, Зейл опустился на колени, поставил лампу рядом с собой и принялся рисовать пятигранный узор. В каждом из его углов он вычертил один из пяти элементов, о которых проповедовал Ратма – землю, воздух, огонь, воду и время, по центру – очертание змеевидной формы, а под ним – нисходящую арку. То была упрощенная версия символа Траг’Ула, обычно применяемого для заклинаний. Как точка опоры Равновесия, дракон был связан со всеми стихиями, а они – с ним. Несмотря на то что символ был упрощен, общая схема выходила куда сложнее той, какие Зейл использовал в прошлом. Сотни символов вскоре украсили каждую из сторон. Некромант подозревал, что все они понадобятся, если он надеется добиться результатов.

Когда узор был, наконец, завершен, Зейл потянулся к большому мешочку и вынул Гумберта.

– Какое унылое место! – пробурчал череп. – Не хотел бы я окончить свой век здесь… то есть, будь у меня выбор.

Со стороны Сейлин донесся небольшой смешок, а со стороны Полта – лишь ворчание. Он ожидал, что тень Риордана Несардо, возможно, появится в определенный момент, а говорящий череп, очевидно, казался телохранителю не столь занимательным.

– Тише, Гумберт, – шикнул некромант.

Он поместил череп в центр, поверх символа Траг’Ула. Бывали случаи, когда требовалось использование подобного артефакта, и то был один из них. Будучи душой, находящейся на полпути между загробным миром и миром смертных, Гумберт Вессел обеспечивал связь, не похожую ни на одну другую. Он был дополнительной мерой, которую Зейл принял, дабы увеличить шансы дотянуться до покойного супруга Сейлин.

– Не знаю, зачем я это делаю, – продолжил бурчать Гумберт. – Их души такие неприкаянные, они полны страданий и потерь. Если бы у меня был желудок, то его бы вывернуло от всех их стенаний… – произнеся это, дух наемника умолк.

Служитель Ратмы достал крошечный флакончик с кровью Сейлин и обмакнул в нее острие кинжала. Затем описал оружием вокруг черепа и символа окружность.

– Предметы, пожалуйста, – подняв глаза на аристократку, произнес Зейл.

Сейлин протянула мешочек. Некромант сунул в него руку и вытащил вещи, по одной за раз. Первым появился церемониальный кинжал с эмблемой Несардо на рукояти… рукояти, которая, похоже, была из чистого золота. Сам клинок был тупым – вещь для статуса, а не для использования.

Вторым предметом был синий шелковый шарф, похожий на те, какие жрец Ратмы видел на шеях двух попавшихся на корабле аристократов. Привезенный из-за Морей-Близнецов, этот аксессуар подчеркивал высокое положение Риордана в Вестмарше.