В какой-то момент ему показалось, что он что-то разобрал.

Лев Иванович подался вперед и спросил:

– Стас, ты это слышишь? – спросил он напарника.

– Что именно?

– Как будто кто-то стонет, – ответил Гуров. – Не пойму, откуда звук идет.

Крячко сменил позу, вслушался в тишину. Вдалеке действительно послышался слабый стон.

Он повернулся к другу и прошептал:

– Точно, кто-то стонет. Держу пари, это из казармы. Что делать будем?

– Надо идти, – произнес Гуров. – Чует мое сердце, простой прогулкой этот вечер не закончится.

– Ладно, ты справа, я слева, – сказал Крячко и первым двинулся к зданию.

Открытое пространство они преодолели почти бегом, добрались до здания, прижались к стене. Гуров дал отмашку, и друзья двинулись вдоль нее. Лев Иванович шел медленно, доходил до окна, осторожно заглядывал в него и двигался дальше. Пока все комнаты оказывались пустыми.

Завернув за угол, он увидел тусклый свет. Тонкая полоска лежала на промерзшей земле, чуть присыпанной снегом.

Гуров продвинулся еще на пару шагов, добрался до окна, расположенного первым на торцевой стене, заглянул в него. В комнате никого не было, но в дверном проеме отражался все тот же тусклый свет. Шел он из соседней комнаты, хотя второе окно оставалось темным, падал откуда-то сверху, видимо, пробивался через трещину у плиты перекрытия.

Лев Иванович подобрался ко второму окну. Оно оказалось забито фанерным щитом, причем следы от гвоздей оказались свежими.

«Ясно. Мне сюда и надо, – подумал он. – Идти придется через соседнее окно».

Прежде чем лезть в здание, Гуров дошел до окна, последнего в ряду, заглянул туда, увидел все те же пустоту и темень и вернулся обратно. Участок шел под уклон, поэтому здесь оконный проем располагался намного ниже.

Стараясь действовать бесшумно, Лев Иванович подтянулся на руках, перевесился через подоконник, подтянул туловище. Через минуту он стоял в комнате.

Сразу к дверному проему Гуров не пошел, неслышно переместился к смежной стене, потихоньку начал передвигаться ближе к проему. Возле него он остановился и прислушался. Стон повторился, теперь уже он различался явственно. Других звуков слышно не было.

Полковник заглянул в комнату. Картина, представшая перед его взором, заставила содрогнуться сыскаря, видавшего виды.

В центре комнаты на металлическом крюке висело тело мужчины. Вместо лица сплошное месиво, руки и ноги исколоты и изрезаны, на полу лужа воды вперемешку с кровью.

Гуров секунду оставался недвижим, затем сорвался с места и бросился к этому человеку.

«Черт возьми, он же едва дышит, – промелькнуло у него в голове. – Как его оттуда снять?»

Лев Иванович остановился, осмотрелся.

«Успокойся, не суетись, – сказал он себе. – Спешка только навредит. Железная цепь, пропущенная под обеими руками, обвивает шею и уходит вниз. Как они его туда подняли? Думай, Гуров, соображай».

Он посмотрел на цепь. Конец ее был наброшен на металлический швеллер, торчащий из стены.

«Ясно, поднимали за цепь. Нужно ослабить ее, и он окажется на полу, – подумал Гуров. – Только бы концы не перепутать. Иначе у него шея враз переломится».

Он подбежал к швеллеру, снял цепь, осторожно потянул за один конец. Цепь начала натягиваться туже. Сыщик тут же отпустил этот конец и начал тянуть за второй. Поддавалась цепь туго, видно, за что-то зацепилась, но он не останавливался.

«Еще чуть-чуть, давай, родная, – уговаривал он ее как человека. – Помогай, милая, жизнь этого парня от тебя зависит».

За все это время человек, висевший на крюке, кроме стонов не издал ни звука. Он не заметил появления Гурова, не видел, как тот боролся с цепью, был в отключке.

Лев Иванович понимал, что времени у него в обрез. Крячко находился неизвестно где. Один черт знает, когда вернется сюда тот тип, который ушел в лес.

И все же торопиться он не мог. Одно неверное движение, и цепь затянет шею, переломит кадык. Тогда все его труды окажутся напрасными.

О том, кого он спасает, Гуров не думал. Не важно! Надо выручить. Это человек, он должен жить, имеет на это право. Полковник обязан сделать все, чтобы помочь ему.

Цепь застопорилась и никак не хотела скользить вниз. Лев Иванович тянул ее из стороны в сторону, дергал вниз, а она стояла на месте как приваренная.

«Да чтоб тебя! Пойдешь ты наконец?» – Гуров изрядно разозлился и резко дернул цепь.

Она поддалась, понеслась вниз, увлекая за собой тело.

Лев Иванович отбросил ее в сторону и бросился вперед. Он едва успел подхватить бездыханное тело и оттащить в сторону, чтобы его не накрыло каскадом металлических звеньев. Сыщик начал освобождать человека от пут, услышал какой-то посторонний шум за спиной и оглянулся.

В дверях стоял человек, широкие плечи которого занимали почти весь проем. В руках у него красовалась массивная железная труба.

– Привет! – почти добродушно произнес он.

Гуров начал выпрямляться. Рука его потянулась к бедру, где висела кобура с пистолетом.

– Эй, без глупостей! Руки поднял! – Тон этого типа мгновенно изменился. – Не делай резких движений!

– С какой стати? – Голос Гурова звучал совершенно обыденно.

В нем не было ни волнения, ни тем более страха.

– С такой, что твоя жизнь в моих руках, – заявил этот субъект и глумливо ухмыльнулся.

– Труба против пистолета?

– Двое против одного, – произнес здоровяк и свистнул.

Из дверного проема, за которым располагалась соседняя комната, показался щуплый мужик с прыщами по всему лицу.

Сыщик вздохнул, убрал руку от кобуры и проговорил:

– Не думаю, что это вам поможет.

– Да чего ты с ним трындишь? Валить его надо, да и все дела, – подал голос прыщавый недомерок. – Какой-то козел влез к нам в хату, а ты с ним лясы точишь!

– Слышал? Ты влез на нашу территорию, – заявил первый дядька. – По мнению моего кореша, тебя нужно грохнуть. Как тебе такая идея?

– Мысль интересная, но нерациональная, – сказал Гуров и сделал вид, что серьезно обдумывает этот вопрос.

Он тянул время, так как знал, что скоро здесь появится Стас, и тогда положение изменится в их пользу.

– Убить мента само по себе неразумно, а полковника из главка и подавно. Вам угодно натравить на себя всю полицию Москвы и области? Ну, разве что хочется почувствовать себя смертниками, тогда да, ради бога.

– Чего он сказал? – засуетился мелкий гад. – Ты что, в натуре мент?

– Нет, я лесник, природу охраняю, – съязвил Гуров.

– Заткнитесь оба! – Тон здоровяка резко изменился, лицо его исказила гримаса злобы.

– Простите, но я не договорил, – как ни в чем не бывало продолжил Лев Иванович. – Итак, про мента я сказал. Теперь о главном. Неужели вы думаете, что я приехал сюда один? Наивные вы, парни. Сами и то парой ходите, а меня за полного лоха приняли, да?

– Треп! – коротко бросил здоровяк. – Ты здесь один, лох самый натуральный.

Едва он договорил, как со стороны окна послышался громкий свист, и зычный голос Стаса Крячко огласил окрестности:

– Валера, с фланга заходи! Группа захвата, на выход!

Далее события начали развиваться со скоростью света, но для Гурова все происходило как в замедленной съемке. Недоросток отшатнулся, отбросил в сторону бейсбольную биту, которую держал в руках, пока шла беседа, и исчез в боковом проеме. Здоровяк оттолкнулся от стены и нырнул под ее защиту.

Лев Иванович услышал лязг металла, а через секунду увидел, как в дверной проем падает стеллаж огромных размеров. Он закрыл проем почти полностью. С пола поднялась пыль.

Гуров чертыхнулся. Тратить время на освобождение прохода, когда гулкий топот стихал, преступник удалялся в неизвестном направлении? Нет, на это времени не было. Сыщику пришлось последовать за прыщавым типом и искать выход через боковое помещение.

– Стас, здоровяк мой, – прокричал он на ходу, чтобы сориентировать Крячко.

Лев Иванович выскочил из здания всего на пару минут позже здоровяка, и все равно тот успел получить хорошую фору. Его фигура виднелась метрах в двадцати от лесополосы. Гуров потратил еще полминуты на то, чтобы определить, где находится Крячко. Он пробежал до угла и почти нос к носу столкнулся с напарником.