Об этом он знал по себе. Второй мучитель был гораздо хуже первого. Ростом ниже пленника на полторы головы, худощавый, с вздувшимися прыщами по всему лицу, он был настолько злобным, что вызывал ужас одним своим присутствием.

Как же узник его ненавидел! Если бы он получил хоть один шанс, то выгрыз бы горло этому ублюдку прямо зубами и кадык выплевывать не стал бы, проглотил бы для большей уверенности. Если бы у него было больше времени, то он разгрыз бы этого скота на мелкие кусочки. Всего целиком. Вместе с омерзительными прыщами.

– Снова ты так смотришь! – Прыщавый гад обхватил лицо пленника своими костлявыми пальцами и с силой сдавил. – Раздавлю гадину!

– Эй, полегче! – Здоровяк сбил его руку. – Тебе же было сказано, что еще не время.

– Знаю без тебя, – огрызнулся недомерок. – Когда оно уже наступит, это время?

– Ему лучше знать, – неопределенно ответил здоровяк.

Пленник понял, что речь идет о их боссе. Здесь тот появлялся всего раз, да и то часа на два, не больше.

«Как раз в тот день, когда… Нет, думать об этом сейчас никак нельзя! Забудь, выкинь из головы. Теперь уже ничего не изменишь, а тебе нужно копить силы, чтобы выжить, отомстить за все издевательства, отомстить за…» – Довести мысленную речь до конца он не успел.

Резкий рывок поднял его на полметра от пола. Суставы в плечах, травмированные не один раз, тут же вылетели, и он повис как плеть, зажатый неестественно искривленными конечностями. Из груди вырвался крик боли. В глазах помутнело, к горлу подступила тошнота.

«Только не блевать, – находясь на грани обморока, уговаривал пленник сам себя. – Ты знаешь, чем это кончится. Соберись, думай о приятном, о вечном, о маме».

Первый удар пришелся по почкам. Он вызвал новый взрыв боли, но на этот раз узник был начеку. Он стиснул зубы, сдерживая крик. Еще пара ударов, и боль притупится.

Странно, но это всегда так было. Первые удары казались бедолаге невыносимыми, дальше же тело адаптировалось к боли, или в мозгу включалась защитная реакция, но мучения ощущались как-то иначе.

– Давай, гаденыш, выкладывай, куда дели товар, – задал прыщавый недоросток первый из шести вопросов, которые всегда шли по одному и тому же кругу.

– Его украли. – Ответы пленника тоже были одинаковыми, но его мучителей это совсем не смущало.

– Кто украл? – Последовал новый удар, на этот раз по пяткам.

– Черт! Не знаю. – Пятки зажгло огнем, боль прошла до поясницы и вернулась обратно.

– Где украли? – Удар по печени и следом снова по пяткам.

Сдерживать боль узнику становилось все сложнее, но он знал, что терпеть осталось недолго. Нужно выдержать. Не доставлять своими стонами удовольствия мучителям. – В Ряани.

– Что ты сказал? В какой Ряани? – Целая серия ударов по ребрам.

– В Рязани. – Пленник сумел превозмочь боль и выговорить нужное слово.

– Когда украли?

– В первый день, когда мы получили товар. – Сегодня боль что-то слишком разбушевалась. Быть может, это и есть конец?

– Куда спрятали? – Битой по коленным чашечкам, по пяткам и снова по ребрам, да так, что они затрещали.

– Мы не прятали. – Слово «прятали» прозвучало невнятно.

Пленник напрягся, ожидая нового удара в наказание за нечеткую речь.

– Зачем ты врешь? – После этого вопроса мучители начинали работать на пару.

Пять минут кряду они лупили его куда попало, лишь бы нанести больше ударов. Затем последовала короткая передышка, и все сначала, по тому же кругу.

Но сегодня его организм явно не был настроен терпеть боль долго. После первой серии вопросов он вырубился, едва только бита прикоснулась к плечам. Блаженная отключка не позволяла ему ощущать боль, блокировала мозг и давала внеплановую передышку.

Ублюдки какое-то время выжидали. Они опасались, что слишком частые обмороки повредят мозг пленника раньше времени. Затем в ход шла гидротерапия. Два, а то и три ведра ледяной воды обычно приводили пленника в чувство.

Ходить за ней палачам приходилось куда-то далеко. Откуда об этом знал пленник? Пару раз сознание возвращалось к нему быстрее, чем обычно. Он старался не выдать себя и слушал разговоры своих мучителей.

Так узник узнал, что держат они его на какой-то заброшенной базе, которая раньше принадлежала военным. На территории нет ни света, ни воды, и ходить за ней приходится на родник, а это добрых двести метров. Он проведал, что их главарь – слишком важная персона, чтобы пачкаться о такое дерьмо. Пленник понял, что его мучители – сводные братья. Мелкому уж очень по душе пытать людей. Старшему такое пристрастие не нравилось, но относился он к нему более чем снисходительно.

Еще он узнал, что у бандитов серьезные неприятности. Они сами сейчас находятся на нелегальном положении, то ли перекрываются от своих поставщиков, то ли вообще решили выйти из криминального бизнеса. Так или иначе, однако проблемы их напрямую связаны с событиями, приведшими к его пленению.

Боже, он бы руку отдал за то, чтобы повернуть время вспять. Да что руку, обе ноги. Да и глаза, лишь бы никогда не видеть того объявления.

Ледяной поток обрушился на его голову. Вода потекла по телу, расплылась розоватой лужей на бетонном полу. Он приоткрыл один глаз, второй затек и отказывался это делать.

«Да, быстро я сегодня отключился, – подумал узник. – Наверное, психика не выдерживает. Интересно, сколько раз я должен повторить свои ответы, чтобы до них дошло, что других у меня просто нет?»

– Так куда вы дели товар? – прозвучал старый вопрос вместе с новым ударом.

«Все, с меня хватит. Не стану больше отвечать. Пусть лучше убьют, – с отчаянием подумал пленник. – Не буду говорить».

Он в очередной раз стиснул зубы и приготовился терпеть боль.

– Что такое? Забыл ответ? – Этот голос принадлежал здоровяку. – Да что с тобой? Хочешь испортить нам игру? А ну, отвечай живо!

– Да пусть молчит, – вклинился меньшой братишка. – Нам же проще. Можно не прерываться на вопросы.

Не успел здоровяк ответить, как этот прыщ схватился за обломок металлической трубы и принялся колотить пленника по ногам.

– Ты сдурел? – Здоровяк вырвал трубу из рук брата. – Еще один труп захотел?

– Плевать! Одним больше, одним меньше, – огрызнулся недомерок. – Все равно он ничего не скажет. А знаешь, почему так будет?

– Знаю, но молчу. И ты особо не болтай, – резко оборвал его здоровяк. – Не хочешь оказаться на дне Москвы-реки, так держи язык за зубами. Все, хватит пока. Пойдем, воды наберем.

– Там еще два ведра, – сказал маленький братец, не желая прерывать развлечение. – Используем всю, тогда и закончим.

– Я сказал – хватит! – В голосе старшего зазвучала угроза. – Собирайся, мы идем за водой.

Они действительно ушли. Пленник не сразу осознал, что получил передышку. Мозг его будто туманом заволокло, а в душе образовалась пустота. Ни боли, ни гнева, ни страха.

Но вот через туман начала проявляться картина. Он в неестественной позе привязан к какой-то металлической конструкции, во рту кляп, волосы слиплись от крови.

«Откуда кровь? Почему кляп? Где я вообще нахожусь и что со мной происходит?»

Картина становилась четче, в голове еще шумело, но память возвращалась к нему.

Автостоянка у ресторана. Он в двух шагах от машины, поднял руку, чтобы махнуть, остановить ее. Тут позади послышался шорох. Теперешний пленник начал поворачиваться, чтобы посмотреть, кто там. От этого удар пришелся не на затылок, а на лоб, вскользь задел висок. По лицу его полилась кровь, в глазах потемнело. Он покачнулся и потерял сознание.

Через какое-то время страдалец очнулся и увидел голые обшарпанные стены, массивный крюк в потолке и металлическую цепь на нем. Для кого цепь? Разве люди держат в своих домах опасных животных? Таких, которым требуется такая привязь?

Боже, к чему эти мысли? Он связан, рот его заткнут тряпкой, на лбу наверняка открытая рана сантиметров в пять длиной. Какое ему дело до цепи?

Но дело, как оказалось, было.