На скошенном участке скалы начертил две тёмно-бордовые линии.

Знак «дорога».

Долго сидел, прислонившись спиной к нагретым солнцем мшистым камням, слушая тишину и ветер.

Вернувшись, с удивлением обнаружил в квартире двух персон обоего пола.

Женщину узнал сразу, мужчину видел впервые. Оба уставились оценивающе: «так смотрят милиционеры, руководящие работники и незамужние женщины».

Гости сдержанно поздоровались и продолжили изучать Олега, не скрывая любопытства.

Везение Куратора началось с рождения в семье заслуженного чекиста и продолжалось до сих пор: большой уютный дом на Новой Риге, сын – студент Сорбонны, вторая жена – красавица, умница, длинноногая блондинка, пара процветающих бизнесов, записанных на непутёвого одноклассника под надёжным компроматом в педофилии, перспективная работа на Олимпе неприкасаемых в новой генеральской должности.

Куратор не создал ничего нового, зато уничтожил старое, получив повышение за безупречную службу и преданность делу: антиквариат МФ занял достойное место на полке истории.

«Стране нужна реальная энергетическая безопасность! Мы живём в сложном и материальном мире», – заявил он на Совете Безопасности, отвоевав наследное место у газонефтяной трубы.

Однако в глубине души оставался таким же крепостным, как прапрадед из Рязанской губернии. Куратор последнее время интересовался предками: по устному приказу двое стажёров изучали архивы ведомства.

Особенно зацепили последние слова деда (майор НКВД, пропал на «перегибах»), записанные утомлённым от необходимости пытать следователем: «…ещё вчера я был власть, закон, государство… сейчас завидую говну на улице… не могу больше терпеть… пишите: аргентинский шпион… убейте меня… пожалуйста…»

От руки приписка следователя Гиоргадзе:

«Враг пытался целовать ботинок».

…Ничего никогда не меняется. Время всего лишь плоский круг. Следующей его итерацией может стать биологическое уничтожение бесценного организма Куратора, предки лучше других знали, как бывает…

За 1008 приятных бонусов за службу Родине (Куратор вёл точный учёт) пришлось заплатить свободой. Обменять на привилегии, льготы, награды, деловые связи, бессонные ночи, лицемерие, стукачество и, что особенно тяготило, снижение потенции.

Куратор подтвердил статус интеллектуала: ловко закрутил комбинацию по закрытию МФ. Так принято: каждый, кто чего-либо стоит, работает только на себя – такова сущность вечного служения. Достигнутая цель неожиданно выявила реликт. Между Директором и Дроздом существует система конспиративных отношений, с невероятным по секретности уровнем допуска. Не нужно обладать особыми талантами, чтобы понять: связь активируется при ситуациях, лежащих за гранью секретности и важности. Абсолютной ценностью Куратор считал свободу от всех законов. Появился шанс сорвать джекпот.

Отложив празднование очередного звания, он помчался в Подольск, где в закрытой спецбольнице умирала легенда.

– Так и будем ехать? – шипел он водителю, – подрезай скорую, встречка только для нас!

Куратор спешил. Легенда могла исчезнуть в любую минуту.

Гиены ждали смерти льва.

Юрий реабилитировался в глазах товарищей после неудачи с Валькирией, предложив эффективный способ поиска работников через объявление в газетах. Показавшееся перспективным предложение начинало напрягать: телефон не умолкал, номер отеля превратился в кастинг-студию, девушки на ресепшен выполняли обязанности секретарей просто так, по зову сердца, очарованные ангельскими белокурыми кудряшками и ямочками на щеках. Каждый кандидат требовал времени и нервной энергии. Ближе к вечеру Вильегорский и Берендеев окончательно устали от общения. Сил спуститься в ресторан не хватило: заказали ужин в номер.

– Огромное количество неадекватных людей!

– Не говори, – согласился Кирилл.

– Особенно на дорогах, – жаловался Юрий.

– Не даёт покоя «брабус»? – посочувствовал Кирилл. – Забудь.

Лицо Юрия исказила брезгливая гримаса.

– До сих пор перед глазами номер из трёх шестёрок и средний палец.

Хамство разумных существ периодически вызывало у него естественный протест.

Кирилл нехотя, будто в сотый раз, объяснил устройство мира:

– Банальное проявление несовершенства. Ты, как далеко не худший представитель вида, должен принять ментальные установки общества, в противном случае обречён на забвение. Типичный обыватель глуп и невоспитан, капризно требователен к реальности, раб потребления и коллективных иллюзий. В силу врождённой глупости его личное мнение никогда никому не интересно, и это его злит и оскорбляет, заставляя организм высказывать мнение невербально. Наиболее убедительно продемонстрировать жизненную позицию ему удаётся там, где все заняты бесхитростным делом, например, управлением автомобилем. Но даже это происходит бездарно и трагично, с уничтожением других водителей, пассажиров, пешеходов, себя, своих детей.

– Обычный народ на «брабусах» не ездит, – засомневался Юра. – Должно же быть что-то в голове у того, кто имеет возможность приобрести дорогую вещь!

– Не обязательно, – парировал Кирилл. – Сейчас принято снимать комнату в коммуналке, выплачивая кредит за дорогое авто. Человек – животное слабое и неполноценное.

– Сдохли бы эти животные!

Когда настроение соответствовало моменту, Юрий чересчур эмоционально выражал недовольство скоростью эволюции.

– У тебя завышенные требования к социальной справедливости. Адресаты твоего проклятия приговорены к жизни, но потомков ждёт иная судьба. Я над этим работаю.

Последнюю фразу Кирилл произнёс буднично, между прочим, но Юра почему-то обмяк и скукожился. Вкус еды перестал радовать. Почудилось на мгновение нехорошее.

– Шучу, – поспешил исправиться Кирилл. – Лучшая форма самовыражения и протеста – наша экспедиция! Свобода мнений, дружеская атмосфера, свежий воздух, питание по графику, материальное вспомоществование! Очередь из желающих протянулась на весь Мурманск. В итоге, что с кадрами?

– Остальные завтра.

– Те, кто завтра, – неудачники. Успех – от слова «успеть». Нужны везунчики! С кого начнём?

– С врача, – Юра покопался в ворохе резюме. – Здоровье прежде всего! Кандидатов двое, предлагаю этого.

Кирилл выбрал другого.

– Предпочёл терапевту ветеринара? – удивился Юра.

– Помнишь, как на вопрос, смогут ли они вырезать аппендикс в походных условиях, терапевт округлил глаза, а ветеринар попросил нож, нитку, иголку и водку. С таким подходом любая болячка побоится себя обнаружить в ожидании более комфортных условий.

– Есть, конечно, здравый смысл, – задумался Юра, – своеобразный.

– По тем же соображениям вместо повара школьной столовой, привыкшего готовить невкусно и воровать у детей продукты,

я предпочёл бывалого кока на пенсии. Понимаю твои опасения! Да, он инвалид без руки! Но вместо милостыни ищет работу. Кроме того, надо быть ближе к скандинавскому эпосу. У бога воинской доблести Тюра руку откусил Фенрир. К появлению однорукого кандидата следует отнестись как к знаку судьбы. Олег убеждён, и я с ним согласен, (не в наших правилах сомневаться в ярле), случайные люди в походы не ходят. Тем не менее предлагаю подать служебную записку на высочайшее имя с перечнем претендентов. Но не сегодня. Пусть знакомится с гвардией. Не будем мешать. Я заковыристо изъясняюсь? Ничего?

– Не парься, люди привыкнут. Кто там опять?

В номер без стука вошёл Петрович.

Лейтенант Иванова для прикрытия трудилась менеджером по рекламе в областной УФО-газете. Девушка неглупая и расторопная, она быстро сработалась с практикующими колдунами, гадалками, экстрасенсами и прочими народными целителями города-героя Мурманска, а продажа рекламных объявлений составляла неплохую прибавку к лейтенантскому окладу.

«Пусть ищет… конспиратор», – зло подумала о пенсионере, собираясь ехать в редакцию. «Пыжик» медленно тронулся с места, повернул на улицу Коминтерна.