Да, сэр, что вам угодно? ‒ удивленный поздним визитом, ответил Смит.

Мне приказано передать вам это письмо и доставить вас в Хеленвилль.

Смит, удивленный услышанным, распечатал врученный ему конверт и, не видя ничего в темноте, предложил одноглазому войти в дом, для того чтобы они с дочерью могли ознакомиться с содержимым письма и написать, если это нужно, ответ. Незнакомец вежливо отказался, заявив, что будет ждать мистера и мисс Смит здесь. Он указал рукой куда-то себе за спину и, всмотревшись в темноту, Смит увидел стоящую невдалеке карету.

Озадаченный еще больше, он поспешил в дом и, сообщив дочери о странном посетителе, вручил ей письмо. Надо признаться, читать старик не умел. Как ни старалась Элиза обучить отца письму и чтению, тот отказывался тратить время на лишнее, как ему казалось, и не обязательное вовсе умение.

Элиза, приблизившись к освещавшему комнату камину, начала читать письмо и, чем дальше она читала, тем больше удивление и растерянность отражались на ее лице.

Что там, Элиза? От кого это письмо? ‒ съедаемый любопытством, мистер Смит стоял возле дочери, заглядывая ей в лицо и пытаясь понять, что за новости принес им странный посетитель.

Это письмо от миссис Краутц, папа. – тихо произнесла Элиза, растерянно глядя на отца.

Графини Краутц? О, Боже! Что же, что она пишет? ‒ разволновавшись, мистер Смит заходил вокруг застывшей в нерешительности дочери, ожидая объяснений.

Она пишет, что хочет познакомиться и ждет меня в своем имении.

О, это же прекрасно, доченька! ‒ радуясь хорошей новости засмеялся мистер Смит. – Значит, Уилсон все-таки сумел уговорить ее! Какой прекрасный человек! Обещал и выполнил свое обещание. А когда, когда она примет нас, Элиза?

В том-то и дело, папа, она ждет меня прямо сейчас! ‒ Элиза испуганно посмотрела на отца.

Как? Прямо сейчас? Ведь на улице уже почти ночь? Ты ничего не перепутала, прочти еще раз, дочка! ‒ удивленный не меньше Элизы, мистер Смит пытался найти объяснение необычному предложению, ведь, насколько он знал, подобные встречи не проводятся ночью.

Нет, папа, я ничего не перепутала. Здесь ясно написано, что она ждет меня к себе ровно через час и просит, чтобы я взяла с собой все мои рекомендательные письма.

В теплом и уютном доме Смитов, как показалось вдруг Элизе, стало темно и холодный воздух, от не закрытой в спешке отцом двери, потянулся по комнате. Огонь в камине затрепетал и притих. Элизу охватил озноб, сердце больно защемило, и она чуть было не лишилась чувств. Стоявший рядом Смит вовремя подхватил ее и, перепугавшись до смерти, отнес на кушетку, где принялся обмахивать листком письма, пытаясь привести в чувства.

Боже, Элиза, что с тобой? Девочка моя, тебе плохо? ‒ испуганный, он смотрел на бледную дочь, не зная, что предпринять.

Ничего страшного, папа! У меня немного закружилась голова. ‒ приходя в себя и пытаясь улыбнуться, проговорила Элиза.

Она присела на кушетку, обвела растерянным взглядом комнату, засуетилась и произнесла, чуть не плача:

Ах, папа! Что же мне делать? Я так переволновалась, что, наверное, не смогу идти!

Слезы потекли по ее бледному испуганному лицу. Волнение Элизы передалось и старику Смиту, но, понимая, что именно сейчас решается судьба дочери, он попытался успокоить ее.

Ну, что ты, что ты, милая! Успокойся. Ты просто разволновалась.

Он гладил Элизу по тонкой руке, пытаясь поймать ее взгляд, бессмысленно блуждающий по комнате.

Если ты не хочешь ехать, давай останемся. Я все объясню этому господину, и мы перенесем встречу.

Именно этого и хотелось сейчас Элизе ‒ остаться дома и никуда не ехать. Внутренний голос кричал ей: “Не ходи туда, не нужно!”

Но, помня о том, как отец переживал и обвинял себя за ее отказ от предложения барона Эртона, о том, как он пытался помочь ей и как, скрывая свое бессилие, выпивал, заглушая голос совести, Элиза не смогла поставить необоснованные страхи выше чувств отца и попыталась взять себя в руки.

Папа, налей мне немного воды ‒ попросила она и мистер Смит, вскочив с кушетки, кинулся к графину с водой, что стоял на столе.

Сделав несколько глотков, Элиза, смущенно улыбаясь, заговорила:

Спасибо, мне уже намного лучше.

Она поправила слегка растрепавшиеся волосы.

Я приведу себя в порядок, переоденусь и мы отправимся на встречу к миссис Краутц, папа. – стараясь улыбаться, сказала она.

Ты уверена, Элиза? ‒ Смит озабоченно смотрел на бледную дочь.

О, да, не беспокойся, – пытаясь говорить весело, продолжила девушка. ‒ Со мной все в порядке. Передай, пожалуйста, посыльному, что через несколько минут мы будем готовы.

Мистер Смит, хоть и был обеспокоен состоянием Элизы, все же обрадовался ее решению, ведь отказ от этой встречи мог обернуться полным провалом их планов. Он проводил Элизу в ее комнату, а сам поспешил к одноглазому. Смит сообщил ему, что скоро они будут готовы и слуга, слегка поклонившись, все так же сухо произнес:

Очень хорошо, сэр. Я подожду вас у кареты.

Мистер Смит вернулся в дом, на ходу отряхиваясь от капель дождя и приглаживая растрепавшиеся волосы. Он ходил взад-вперед по комнате, ожидая появления дочери, а через некоторое время, желая проверить, все ли хорошо у Элизы, ласково позвал ее.

Я почти готова, папа. ‒ ответила Элиза. – Надень, пожалуйста, костюм и ту новую шляпу, что мы купили тебе! ‒ весело добавила она.

Конечно-конечно, милая, уже надеваю. ‒ прокричал ей в ответ мистер Смит.

Он достал из шкафа ненавистный костюм и, чертыхаясь, попытался втиснуться в него. Кое-как надев его, старик кинулся искать шляпу. Она не нравилась ему даже больше, чем тесный костюм, но, как и тот, была единственной приличной шляпой в его гардеробе.

Вспомнив, где видел ее в последний раз и найдя ее именно там, бормоча ругательства, Смит натянул этот неудобный и, как ему казалось, совершенно ему не подходящий головной убор, на свою седую голову.

Накинув старый плащ, стараясь придать себе уверенный вид, он встал у входной двери в ожидании дочери и, сложив за спиной руки, перекатывался с пяток на носки, поскрипывая сапогами. Про себя он проговаривал все известные ему вежливые фразы, которые собирался использовать во время знакомства с графиней.

А вот и я! ‒ Улыбаясь, в комнату вошла Элиза.

Одетая в чудесное платье цвета серого жемчуга, с аккуратно уложенными волосами и блестевшими в свете камина скромными, но очень милыми украшениями матери ‒ единственным богатством, которое осталось у той, после побега с молодым Смитом ‒ Элиза вызвала вздох восхищения отца.

Гордый тем, насколько элегантно выглядит дочь, пытаясь соответствовать ей, он галантно подошел и, накинув на нее плащ и предложив руку, повел к ожидавшей их карете.

Услужливый одноглазый, увидев приближающихся, поспешил открыть дверь кареты и, усадив пассажиров, тронулся в путь. Дождь все не прекращался. Мокрая ночь, пронизываемая северным ветром, предполагала, что ни одна живая душа в этом городе не захочет покинуть свою теплую обитель и отправиться за чем бы то ни было на холодные, утопающие в воде улицы.

Отец и дочь, держась за руки и пытаясь скрыть всевозрастающее волнение, шептались как два заговорщика:

Элиза, милая, расскажи мне, что и когда я должен говорить при встрече с миссис Краутц, кажется, я забыл все, чему ты меня учила! ‒ в ужасе шипел мистер Смит.

Папа, ну что же ты? ‒ Элиза, видя, как глаза отца расширились от страха, тихо засмеялась и спокойно, в тысячный уже, наверное, раз, объяснила ему что он должен будет сказать и сделать во время знакомства.

Но и в этот раз, все советы дочери ненадолго задержались в памяти взволнованного старика.

Эти изящные манеры, глупые правила и заумные словечки, которыми обменивались люди из высшего общества при встречах, казались ему абсолютно противоестественными и неискренними, а значит, ненужными и не стоящими внимания. Но, не желая все же позорить дочь своей невежественностью, Смит уяснил и запомнил главное, что должен будет сделать ‒ вежливо поклониться и представить себя и Элизу. Это-то он точно сможет сделать, а дальше уж, пусть все идет так, как господь располагает. Он ласково сжал ладошку дочери и улыбнулся.