А что дочь вернётся, она не сомневалась.

***

Всё оказалось серьёзнее, чем предполагала бабушка. Яшка упёрся и начал превращать задуманное в жизнь. А по упёртости он был в мать – это бабка знала!

Тайга, окружившая деревню, давала людям возможность сытно кормиться. В тайге можно взять почти всё, что нужно человеку для жизни. Зимой – мясо, шкуры; летом-осенью – травы, ягоды, шишки, грибы. Яшка хотел устроится в артель, но ему показалось, что там многие кормятся даром. В частности, приёмщики, бригадиры, посредники.

«Даже врач зря там получает деньги, – рассуждал он, – я, может, за сезон ни разу и не упаду, не порежусь. И все так, возможно. А ему – доля от общака, и неплохая! А повариха? Что сами не сварили бы, да вообще…»

В общем, он решил работать сам, один.

Мужики смеялись, но приёмщик на лабазе сказал: «Давай, добычу буду принимать по нормальной цене!»

И Яшка начал. Он брал ягоды, которые сменяя друг друга, зрели в тайге, собирал разные травы: некоторые стоили дороже ягод. С конца июля и почти весь август – грибы. Ближе к холоду – ягоды с болот, тоже в изобилии. После ветро̀в, часто налетающих осенью, собирал шишки и молотил их прямо в лесу, в мешке. Было, конечно, неудобно, но не хотелось никого просить. Хотя иногда приходилось. И что неожиданно неудобно – именно дома, в хозяйстве!

Во-первых, бабушка. Оказалось, она переселенка. Её, малолетней, с родителями выселили в тайгу из большого города. Почему? В это Яшка не вникал – дела давно минувших дней. Но бабке вдруг дали путёвку на курорт в Краснодар на сорок дней! И она поехала.

– А когда я ещё отдохну, – улыбалась она, довольная, – может, уже и никогда. И ещё, можить, деда кокого там подыщу, на курортах!

Она смеялась, собирая старый чемодан. В общем, уехала. И Яшка стало ясно, что даже такая «мелочь», как приготовление еды – это ужасно нервное, отнимающее уйму времени, занятие.

Он пробовал сам, но через два дня понял, что долго не протянет. Помочь ему взялась соседка тётя Лиза, шестидесятилетняя весёлая женщина.

– Ты мне тащи, что можно варить, а я тебе так сварю, пальцы сглотишь.

Но когда встал вопрос о цене за эти услуги, тётя Лиза узнала, что денег у Яшки нет! Она не верила, зная, как он работает, поэтому сначала возмутилась:

– Ты что, как жлоб, я же не прошу миллион, а бесплатно на тебя работать половину лета не хочу.

Пришлось ей сознаться, на что он копит. Она неожиданно согласилась:

– Ну, это дело! Говоришь, машину пригонишь сюда? И ещё даже меня когда куда покатаешь? Ну ладно, годится! Только тогда с тобой ещё мой внук Толик есть будет. Он хоть и совсем ещё шкет, но кормить его надо.

Яшка согласился. Но тут хозяйство! У бабки остались коза, куры, пятнистая свинья. Попросил деда Петю, односельчанина с конца улицы помочь, когда в лесу будет. Тот, выслушав, восхитился:

– Машину, говоришь? Я тоже всегда хотел технику себе в помощь. Но мне сразу с ней не везло. В восьмидесятом, олимпийском, купил «Урал» с коляской, красивый, сильный. Страсть! Лето поездил, порадовался, а осенью утопил в болоте: хотел за морошкой проскочить. Сам вылез из грязи, а он утоп. С тех пор мне бабка, тогда ещё довольно молодая баба, не разрешат ничего, кроме лисопеда.

Яшка объяснил ему, что в лес на машине не поедет, но деда Петю покатает. Но тут коза – привереда не согласилась, чтобы её доил дед Петя. И всё. Пришлось просить жену деда Пети, и ей рассказать о Яшкиной мечте! Она, конечно, тоже согласилась. В общем, Яшка бросил дом со всеми животными на селян, а сам зарабатывал деньги…

Через месяц позвонила бабка в контору, и Яшку вызвали вечером к телефону. Довольная бабуся рассказала удивлённому Яшке, что остаётся на курорте до зимы.

– Мне здесь очень понравилось, а тут нянечек не хватает, и я попросилась. В общем, меня на сезон взяли, на работу. И жить буду, и работать, и подлечусь ещё. Яшка разозлился, но что делать – смирился.

К осени дела пошли лучше. Год оказался очень урожайным, и всякого лесного наросло много. Только торопись, бери. И Яшка торопился. Домой приходил редко, раза два в неделю. В выходные дни до слёз парился в бане, прокаляя изъеденное насекомыми тело, и вечером, валяясь «без ног» на диване, слушал отчёт деда Пети, как самого заинтересованного в процессе земляка. Старый был въедлив и даже немного записывал для памяти в блокнот.

– Огурцы и помидоры мы с бабушкой моей собрали, и она их у вас посолила в двух кадушках. Посолила хорошо, зимой увидишь. Картоху выкопаем к концу сентября, не переживай, сена козе – Мишка тракторист обещал центнеров пять-шесть, ей хватит. Мы ему рассказали о твоей мечте, он согласился бесплатно привезть и заскирдовать. Муки для порося подкинул Васька Окунь, просто так. Интересно ему, сколько ты денег накопишь, ни за что не заплатив. Если, говорит, много, то он на следующий год тоже что-нибудь такое затеет.

И дед долго ещё бормотал в полутёмной комнате о делах, попивая сладкую бабушкину настойку, «достанную» для него Яшкой, а сам Яшка уже сладко кемарил, видя счастливый сон с красивой машиной в главной роли.

Утром, когда он уже вышел из дома, дед Петя вдруг вспомнил:

– Ещё дров нет, друг ситный. Я поговорю с Витькой Боровы̀м, он дровами занимается плотно. Может, войдёт в положение с пониманием проблемы.

Яшка, махнув рукой, пошёл в лес.

***

Витька вдруг заартачился:

– На кой мне его машина, у меня своя, мне хватит. Пускай деньгу гонит, привезу дров. А то бесплатный сыр только в мышеловке бывает.

Еле уговорил его старый хитрец за пять литров самогона, настоянного на кедровом орехе, и за обещание к зиме насадить сети-дели для зимней рыбалки. Уж очень хотелось деду на старости лет покататься на машине. Согласный, но злой Витька уже на следующий день привёз машину дров и вывалил перед оградой. Живший у Яшки уже как дома, дед выскочил с выпученными глазами:

– Витя, а кто рубить будет?

Тот, теперь вдруг улыбаясь с подвохом, проорал в приоткрытое окно машины:

– Медведь-шатун, или ты сам руби, – и, газанув, уехал.

Пришлось добровольному помощнику ещё за три литра нанимать мужиков-кольщиков, которые, узнав о Яшкиной затее, оставили деду недопитых пол-литра.

***

Как-то в пятницу, в середине октября, Яшка пришёл домой, пересчитал деньги и вечером перед баней сказал:

– Завтра последний выход, и поеду в город. У меня там друг живёт, он машины с востока гоняет с братом старшим. У него и куплю.

– А денег-то сколько набил, если не секрет? – дед полуоткрыл рот.

– Секрет пока. Куплю, скажу. – И Яшка пошёл париться.

Утром он ушёл в тайгу. Сказал, что попробует корня накопать. Золотого. Место хорошее нашёл. Дед перекрестился и сказал в пустой угол дома:

– А это браконьерство, прости, Господи!

В воскресенье вдруг приехала бабка. Зайдя в дом, она «сменилась лицом», как жаловался потом дед Петя. Он в это самое время, выпив «большую рюмку» самогона, ел вкусную яичницу, с салом, малосольным и с прослоечкой, найденным в холодном погребе, когда таскал туда соленья. И как он ни старался ей объяснить, что сало «встретил» случайно, она слушать его не хотела и достала его своей правой «моталкой» – «слегка»! Этого «слегка» деду хватило, чтобы выпасть через дверь на порог и разутым убежать за забор. Оттуда он уже в течение получаса уговаривал её, но уговорил лишь тогда, когда пришла его жена и всё объяснила про их дела с Яшкой. Бабка извинилась перед соседом, но как-то неискренне, и тот, обоснованно не доверяя, ушёл домой босиком, «стыдя ноги»,крикнув, чтобы она «зажралась яичницей и сапогами в придачу».

– Я ведь ей порядок за пять месяцов навёл. Она же без мужика там всё запустила, думал, оценит, а она… – и дед плевал под босые ноги.

Жена же его, наоборот, пришла домой поздно и навеселе. Когда муж хотел высказать ей претензию, она вдруг прикрикнула на него, обозвав обидным словом «нейтральный». Предвидя его возмущение, добавила, что если он «полезет», уедет с соседкой в санаторий, на вольные хлеба… Страдалец, конечно, занервничал, но «умно» промолчал, до утра, которое, как известно, мудренее вечера.