Впрочем, пользоваться этим психологическим оружием приходилось далеко не всегда. Чаще всего я являлся клиентам в роли избавителя от финансового краха и получал за каждого «спасенного» по пятьсот рублей. Люди, боясь остаться без пенсии, выполняли мои требования сразу, и хоть некоторые из них, прозрев, расторгали договор, потери были невелики, а потом и вовсе сошли на нет.
Вы спросите, испытывал ли я угрызения совести. Отвечу: совершенно не испытывал. Если невидимой копилке суждено быть проглоченной, то неважно, кто съест её и будет ворочать большими суммами. Привлечь меня к уголовной ответственности было невозможно, ведь денег я не брал и не доставлял никому большого морального ущерба. Никто не терпел убытков, разве что государство, а его, знаете ли, грех не обворовывать. Как видите, короткий путь к достатку увлёк меня, и иллюзия быстрой удачи крепко засела в моём мозгу.
Вы помните, что я редко привлекал к себе внимание, однако был очень общителен и легко находил со сверстниками общий язык. Просто умел слушать. Вот и пригодился мне этот дар общения. Не скрою, если бы в нашей стране можно было бы быстро разбогатеть иным способом, я не прибегал бы к обману. Только не вздумайте винить себя. В моём выборе не виноваты ни мама, ни учителя, ни Доставалов. Я с детства хотел нормальной жизни, вот и всё. Хотел купить вишнёвый BMW, а заодно отомстить Доставалову. Сказать по правде, у меня были далеко идущие планы: накопить достаточно денег, чтобы в будущем устроиться в Питере. Этот город всегда манил меня своим величием.
Я с каждым днём становился всё ближе к цели. Накопив достаточно денег для того, чтобы снимать квартиру в центре города, я взял в кредит вишнёвый БМВ. Однако общаясь с Доставаловым ВКонтакте и Скайпе, я помалкивал о своих доходах, собираясь внезапно обрушить на него своё благосостояние. Впрочем, моя жизнь и не интересовала его: Антон, вылетев из института на первом же курсе, успешно косил от армии и болтался без дела, однако по-прежнему продолжал самозабвенно любить себя. И, думаю, всё сложилось бы так, как я хотел, если бы ни одно происшествие, мгновенно разрушившее мою так старательно созданную систему.
Был обычный майский день — свежий, влажный и пасмурный. Машины дружелюбно окатывали друг друга бурыми фонтанами из весенних луж. Я ехал в соседний район, чтобы, как обычно, выполнить свои обязанности по обеспечению безбедной старости трудящихся. Бабка, внезапно выбежавшая на дорогу, на некоторое время выбила меня из колеи. Да тут ещё и разгневанная мать обманутого мной клиента позвонила и намекнула на справедливую кару, готовящуюся обрушиться на мою голову. Я, конечно, едва ли испугался бы её слов, если бы не громкая связь, столь не вовремя включившаяся.
Именно в ту роковую среду я собирался погасить кредит в банке и после, став законным владельцем вишнёвого BMW, разместить своё фото ВКонтакте. Поначалу всё складывалось удачно, день прошёл весьма продуктивно: клиенты легко попадались на удочку. Тогда я уже работал в двух организациях и часто переводил людей из одного фонда в другой, объявляя один из них близким к банкротству или лишившимся лицензии.
Подъезжая к банку, я уже представлял себя на фоне тёмно-алой украденной мечты, представляя лицо Доставалова и жалея, что не увижу его в момент своего торжества. Час триумфа близился. Я отчётливо видел фото ВКонтакте: благодаря удачно пойманному ракурсу, деревья и здания отражались в тёмных стёклах машины, и я, одетый в элегантный костюм, со снисходительным превосходством взирал на мир.
Однако тогда я сильно переоценивал себя. Руки дрожали от счастья, когда я отрывал талончик электронной очереди. Помню, как ёрзал на кожаном стуле и, затаив дыхание, ждал, когда высветится мой номер на электронном табло. Я не сводил с него глаз, наивно думая, что от заветной мечты меня отделяют лишь несколько шагов. Пожилая техничка с чёрными бровями, нарисованными поверх рыжих, три раза просила меня встать и недовольно фыркнула, когда я наконец услышал её.
И вот механический женский голос назвал мой номер. Когда я встал с подошёл к стойке, где-то внутри шевельнулось недоброе предчувствие, сердце пустилось в пляс. Оператор, девушка с кукольным личиком, усыпанным веснушками, перелистала мой паспорт. В детстве я называл банковских операторов «зелёными пионерками» за их изумрудные галстуки и белые блузки. Я назвал номер карты кредитора и сумму, которую готовился перечислить. Когда на экране компьютера высветились фамилия, имя и отчество кредитора, я вынул кошелёк. К моему величайшему удивлению, его кнопка не была защёлкнута. Я уронил кошелёк, затем поспешно поднял. Тут строгий интерьер банка — кожаные светло-бирюзовые стулья, ярко-бирюзовые стойки, лампы и компьютеры — едва не поплыли перед глазами. «Зелёная пионерка» удивлённо хлопала ресницами.
Все четыре отделения были пустыми. Я прекрасно понимал, что пятьдесят тысяч никак не могут поместиться в пятом — кошелёк был плоским, как сушёная рыба — однако, не теряя последней надежды, попытался открыть молнию. Замок заклинил, и я стоял, беспомощно дёргая его из стороны в сторону. Яркие блики на матовой коже моего чёрного портмоне прыгали перед глазами злорадствующими чёртиками…
Чуть позже я вспомнил эпизод, случившийся примерно час назад и благополучно стершийся из моей памяти. Мелкие события почему-то возникали в обратном порядке, словно я прокручивал фильм задом наперёд. Я чувствовал странную тяжесть в голове. Тогда, выходя из последнего подъезда, я решил, что это последствия долгого ночного сидения в интернете. Тогда я, на всякий случай, проверил чемоданчик: папка с документами, ключи от машины и кошелёк были на месте. Только смартфон почему-то лежал не в кармашке чемоданчика, а в кармане брюк.
Я воскресил в памяти весь рабочий день: вспомнил чокнутую бабку-садоводку и клиентов. При первой попытке цепочку лохов замыкали подвыпивший мужичок и старушка, даже не успевшая понять, от чего была спасена. При второй попытке я понял, что память выдала мне не всех клиентов. Последней из них была вовсе не старушка, а девушка-цыганка, виртуозно владевшая искусством влияния на людей. Поэтому мой кошелёк и оказался незакрытым. Я вспомнил и адрес клиентки, обратившей против меня моё же оружие, однако предпринимать ничего не стал, поскольку не имел никаких доказательств. Так вор невидимых копилок, дар которого почти никогда не давал осечек, сам оказался обворованным.
Надеюсь, что я всё-таки рассмешил вас, а не огорчил. Хотя тогда мне было совсем не до смеха. Я считал себя хозяином жизни, поэтому после поражения чувствовал себя безмозглым и раздавленным. С момента кражи жизнь пошла наперекосяк. Кредитор, конечно, согласился продлить контракт, однако дела мои перестали ладиться. Я пытался взять себя в руки, однако чувствовал, что планы рушатся. Я никогда не терял по-крупному, поэтому кража моих денег стала первым квадратиком домино, который упал и повлёк за собой остальные, так старательно мною составленные.
Клиенты стали реже попадаться на удочку: они словно чувствовали мой душевный надлом.
Чтобы скрыть внутренний дискомфорт, я стал реже общаться с Доставаловым. А он к тому времени сильно изменился. Его мать по пьянке наглоталась каких-то таблеток и, если бы в тот день Антон вернулся домой на пять минут позже, пришлось бы ставить Богу свечку за упокой. Скорая приехала вовремя — мать спасли. Тогда он и взялся за ум. Видимо, для этого нужна была хорошая встряска. Сейчас он работает в магазине уборщиком, готовится поступать в институт и следит за матерью, как за ребёнком.
Иногда я думаю, что случайно сказанные слова имеют определённую силу, ведь, побывав в роли жертвы, я утратил способность воздействовать на людей. Клиенты всё чаще захлопывали двери, оставляя меня в злобе и досаде, и, в конце концов работа перестала приносить мне доход. Занять денег было не у кого, а пользоваться помощью бойфрендов матери я, как вы помните, не желал. Наверное, вы уже догадались, что в срок, предоставленный мне кредитором, я не уложился, и у меня отняли вишнёвый BMW. Нашёлся более надёжный покупатель. Сначала я ушёл из «Рубина», а потом и из «Алмаза», и драгоценные камни так и остались сверкающими вдали миражами, а моя мечта купить машину сбылась у другого. Одним словом, фамилию свою я тогда не оправдал.
