- Я надеюсь на это. Если ты ошибаешься, то я узнаю об этом, когда люди Чазара придут арестовать меня.

- Этого не произойдет. Теперь, когда Патриарх поручил мне разгадать эту загадку, тебе лучше позволить сделать это мне, если действительно хочешь её помощи.

Аот нахмурился.

- Да уж. То, что разгадать загадку, возможно, означает изменить Чазару, уже не кажется самым плохим из ожидающих нас последствий.

- Я все равно сделаю это.

- Ничего не обещай, пока я не скажу тебе, в чем дело.

Чазар встал перед зеркалом в полный рост, проверяя линии своего алого дублета с золотой отделкой. Он предположил, что если кто-то из его собратьев-Богов и наблюдал за ним, то их это позабавило. Ибо как божество могло показаться смертным глазам как-то иначе, кроме как великолепно? А даже если бы это и было возможно, то забота о таком ниже его достоинства.

Но Чазар обнаружил, что его судьба связана с судьбой ДжесриКолдкрик, и он хотел соединить её с собой узами благодарности и привязанности. Тем не менее, несмотря на все благосклонность, которую он ей оказывал, она часто казалась угрюмой и отчужденной.

Но, возможно, лед начал таять, потому что, для разнообразия, теперь не только он предлагал проводить время вместе. Она сама предложила вместе поужинать, и Чазар должен был быть самым очаровательным мужчиной, которого только может пожелать любая дама.

Кто-то постучал в дверь.

- Да - Сказал Чазар.

- Леди Джесри здесь. - Ответил слуга.

Она и ждала его в королевских покоях, откуда открывался великолепный вид на крыши Лутчека и малиновый закат. Она выглядела привлекательно неловкой в этом длинном строгом платье медового цвета, а ее светлые волосы были искусно заплетены в косы.

Они обменялись приветствиями, а затем дракон оказал ей честь, налив для неё кубок терпкого белого вина. Осторожно, чтобы их пальцы не соприкоснулись, он вложил его ей в руку. Она отпила глоток и слабо улыбнулась.

- Иди, скажи спокойной ночи моему младшему брату Амаунатору, - он жестом указал ей на одно из двух кожаных кресел, стоящих перед открытым окном. – И как только мы увидим, как его сменит вечер, ты сможешь рассказать мне о своём дне.

Джесри заколебалась.

- Он был приятным.

Чазар посмотрел на нее с притворной строгостью.

- Глупо лгать Богу.

- Но это действительно так. Просто я все время думаю о Шраме.

- Он был храбрым и верным существом и отдал свою жизнь, чтобы держать тебя подальше от Аласклербанбастоса.

- Я знаю.

- Но каким бы верным он ни был, я найду тебе летающее животное, которое будет еще лучше.

- Это… очень великодушно, Ваше Величество. Но вам не о чем беспокоиться. Как бы ни опечалила меня смерть Шрама, я думаю, что это была своего рода…точка. Знак того, что моё время с братством закончено, и я должна остаться здесь, чтобы служить вам.

Чазар улыбнулся.

- Это то, о чем я тебе и говорил.

Девушка смотрела прямо. У Чазара было ощущение, что это было не только потому, что она наслаждалась закатом. Джесри не решалась встретиться с ним взглядом. Через некоторое время она сказала:

- Я тоже думала, что могу найти… облегчение, если останусь здесь.

- Все, что я смогу дать тебе – ты получишь.

- Вы уже многое дали мне. Вы, наверное, видите, как я несчастна, и думаете, что я ужасно неблагодарна. Но… клянусь звездой, я ненавижу говорить об этом! … Но вы же знаете, как я ненавижу, когда ко мне прикасаются. Но знаете ли вы, что я ненавижу себя за эту свою фобию? Что я бы отдал все, чтобы не быть такой странной? Чтобы разделить те же простые удобства и удовольствия, которыми наслаждаются все остальные?

- Да, - сказал Чазар, - знаю. - Поскольку он обладал проницательностью божества, то, должно быть, уже осознал это, не так ли?

- И вот мне пришло в голову…в смысле, вы Бог, и прикосновения к вам не шокируют меня. Я спокойно могу прикасаться к вам, когда вы в форме дракона. Вот я и подумала…

- Что я смогу помочь тебе преодолеть твой страх?

Она по-прежнему не смотрела на него.

- Может быть. Или, если я никогда не научусь терпеть прикосновения обычных людей, время от времени, возможно, вы будете снисходительны...

Ему пришлось сдержать ухмылку, которая иначе могла бы напугать ее. Это был тот самый способ привязать её к себе, как он делал это с множеством женщин в прошлом. И теперь, когда он понял, что это возможно, ее суровая смуглая красота захватила его и заставила его рот нагреться.

Ему просто нужно было действовать мягко и терпеливо. И пока что ни за что не упоминать тот конец, к которому они придут.

- Снисходительность, - сказал он, - неправильное слово. Мне будет приятно помочь тебе, - он протянул руку. - Начнем?

Джесри вздрогнула.

- Прямо сейчас?

- Почему нет? Первое блюдо еще не готово. Просто положи свою руку на мою так, как тебе захочется. Даже если только пальцами.

Она глубоко вздохнула и медленно сделала так, как он ей велел. Кончики ее пальцев были грубыми и мозолистыми.

Через мгновение ее рука начала дрожать.

- Ты можешь убрать её сразу же, как захочешь.

- Нет, - сказала она напряженным голосом. - Но говорите со мной. Отвлеките меня.

- Конечно. О чем будем говорить?

- О чем угодно! Расскажите мне, зачем мы сражались на севере. Расскажите мне об Аласклербанбастосе.

К тому времени, как Джесри добрался до своих апартаментов, ее внутренности скрутило. Но она еще не могла этого показать. Придворная жизнь все еще казалась ей странной, но она точно знала, что в ней все живут сплетнями, а слуги были главными поставщиками этого товара.

Поэтому, приказывая служанкам выйти, она зарычала. И зная, как их возня, болтовня и простое присутствие нередко раздражали ее, они поспешили прочь, не подвергая сомнению ее команду.

Вовремя. Джесри влетела в уборную и упала на колени перед стульчаком. Прекрасный ужин, который подарил ей Чазар, вырвался из неё за несколько резких рывков.

Это оставило неприятный кислый привкус во рту. Какую-то его часть она сплюнула, но остальное пока придется терпеть. Сейчас ей нужно было разобраться с другим мерзким ощущением - а может, просто воспоминанием о нём. Но как бы то ни было, это было еще более отвратительно.

Она налила воду из кувшина в таз, затем сосредоточила на ней свою волю. Когда вода нагрелась, пошёл пар. Джесри протерла мыло щетку, предназначенную для чистки ногтей, и терла руку, пока она не начала немного кровоточить.

Этого было достаточно, и её чувство злобы и отвращения утихло. Она достала из шкафа бутылку вина и начала колдовство. Магия вытолкнула пробку из горлышка. Первым глотком чего-то красного и сладкого она прополоскала рот, сплюнула в забрызганный и вонючий стульчак, затем плюхнулась на стул и сделала долгий глоток.

Ей хотелось пить, пока ее воспоминания о вечере не станут тусклыми и отрывочными. Ей было противно играть слабую, беспомощную, умоляющую девицу, тем более что ложь строилась вокруг истины. Она была причудливой и сломленной, даже если Чазар был не в силах вылечить ее.

Однако раз уж она открыла дверь, то он попытался войти. Он ласкал ее каждый раз, когда только мог, но как ей вынести это?

Джесри не могла даже представить, но это была единственная уловка, которую она могла придумать, чтобы ослабить защиту красного дракона и заставить его рассказать то, что ей нужно было услышать.

Она сделала то, что пообещала Аоту, когда тот попросил её об этом, даже если и не так уверенно, как тот Аот, которого она знала.

- Я не знаю, правильно ли это, - сказал он тогда. - Я всегда считал, что “правильно” - это выполнять свои контракты. Не знаю, разумно ли это. Я всегда думал, что благоразумие - это не совать нос в дела, которые тебя не касаются. Я определенно не знаю, правильно ли и разумно ли это для тебя. Ты на пути к прекрасной жизни на своей родине. Все, что я могу предложить, это та же грязь, кровь...