На табурете у двери сидел священник с неаккуратной черной бородой. По его небрежному виду, неестественности и, без сомнения, импровизированному красному и розовому облачению, а так же кувшину, стоящему рядом, Аот принял его за одного из давних последователей Халоньи, а не за священника Тиамат. Новоявленный священник бросил монету в чашу для подаяний в руках у Аота.

- Спасибо, преподобный, - пробормотал Аот, кивая головой. – Могу ли я пройти внутрь, чтобы помолиться?

Бородатый ухмыльнулся.

- А как же поспать внутри? Я знаю, как это бывает. Ну ладно, иди. Но если будешь храпеть, то мы выкинем тебя.

За дверью был довольно большой зал. Внутри пахло опилками и ладаном, и было ясно, что плотники усердно трудились, чтобы превратить его в настоящее святилище со скамейками, где богатые и знатные люди могли сидеть и молиться в комфорте.

Зал уже была заполнен произведениями искусства, нарисованными и вылепленными изображениями Чазара как в форме дракона, так и человека. Аот предположил, что они остались от предыдущего правления живого Бога.

Второй священник стоял за возвышенным алтарем из кровавика. Высокий, с длинным аскетическим лицом и пятнистой, поврежденной солнцем кожей, он пристально смотрел в чашу, которую держал в руках. Огонь, вспыхнувший над ободом, горел синим, затем зеленым, а затем черным пламенем. Эти цвета напомнили Аоту разноцветные огни свечей, которые он видел в логове Хранителя Змей в Сулабаксе.

Когда Аот вошёл в зал, священник взглянул на него. Затем, возможно решив, что грязный нищий не поймет значение того, что он видит перед собой, принюхался и вернулся к своим размышлениям.

Аот огляделся, обращая внимание на другие двери, ведущие из зала. Он не понимал, как мог проскользнуть сквозь них, чтобы Хранитель Змей не заметил его. Но, возможно, он мог подождать. Наёмник встал перед изображением Чазара в форме змея, вскинувшего окровавленные челюсти над трупами зеленого и синего драконов. Он сложил руки и краем глаза наблюдал за священнослужителем.

Наблюдал. Долго наблюдал. Смотрел, как пламя в чаше меняет свой цвет.

- Он не собирается уходить. – Сказал Джет. Благодаря их с Аотом ментальной связи, грифон мог видеть то, что видит наёмник.

- Нет, - ответил Аот. – Кто-то же должен ухаживать за алтарем. Или, может, он не хочет оставлять нищего наедине с дорогими картинами и прочим? В чем бы ни заключалась проблема, я не могу просто стоять здесь, пока кто-нибудь не заподозрит меня. Итак...

Аот прошептал заклинание.

Из чаши заструился дым, заставивший священника закашлять.

Аот бросился к алтарю, рассчитывая, что густой дым скроет его приближение. К сожалению, он скрыл и Хранителя Змей. Хотя заколдованные глаза игнорировали тьму и иллюзии, они не могли видеть сквозь что-то реальное, но наёмник постарался запомнить положение священника, так что, может быть, это не будет проблемой.

По крайней мере он сумел вскарабкаться на помост, в самое сердце облака дыма, не обнаружив себя. Но тут прекратился кашель. Это плохо. Если у Хранителя Змей перехватило дыхание, он мог позвать на помощь или наложить заклинание.

Аот увидел в дыму какую-то фигуру, врезался в нее и повалил на помост. В процессе он вдохнул немного дыма и тоже закашлял. Тем не менее, он сумел нащупать шею священника и сжать её.

Через некоторое время тот перестал драться и царапаться. Несмотря на жжение в груди, Аот сумел сдерживать кашель достаточно долго, чтобы выдохнуть слог заклинания. Магия очистила воздух от дыма.

Он поднял голову и посмотрел поверх алтаря. Казалось, что на помощь Хранителю Змей никто не спешит.

Аот снова посмотрел на священника. Мужчина дышал.

- Ты можете исправить это. - Заметил Джет.

- Я мог бы. Но теоретически, этот ублюдок - служитель Чазара. Если я смогу, то хотел бы найти Церу и выбраться отсюда, никого не убивая и чтобы никто меня не узнал.

Он стянул с себя тряпье, снял со священника его верхнюю одежду и надел ее. Она плохо подходила коренастому наёмнику, но издали он мог сойти за жреца. Поскольку у жрецов тоже были капюшоны, эта одежда куда больше подойдёт для прохода в приватные секции храма, нежели тряпье нищего.

Он убедился, что священник без сознания был хорошо спрятан за алтарём и вошел в произвольно выбранную дверь справа.

К перестройке этих комнат пока не преступили. Они выглядят как части роскошного особняка, бардак в которых обуславливался неряшливостью праздных хозяев.

Цера была где-то здесь.

- Нет, - сказал Джет, - не факт. Ты выбрал случайную дверь. Если не найдёшь её здесь, то беги из храма, пока тебя не обнаружили.

- Все будет в порядке, - ответил Аот. - Большинство свечей и ламп погашены, и почти все спят...  - Затем, заглянув в еще один дверной проем, он внезапно увидел это.

Многие аристократы и богатые купцы строили дома с секретными помещениями, и временный храм был в одном из таких. Секция дубовой обшивки была на волосок глубже, чем другие секции по бокам. Кнопка, скрытая в отделке, была скрыта аналогичным способом, и выдавала себя чуть более темным материалом.

Никто этого не заметил бы, особенно в неосвещенной комнате. Но так же, как Аот видел в темноте, он рассматривал мир в мельчайших деталях.

Он прошел через невзрачный зал, почти полностью отчищенный от мебели, и нажал кнопку. Щелкнула защелка. Он приоткрыл дверь. С другой стороны винтовая лестница спускалась в подвал.

Аот подтянул повыше пояс с ножнами и пошел вниз.

Орки взвыли, бросаясь в атаку. Это была уже четвертая атака, но Оракс все равно вздрогнул. Он ничего не мог с собой поделать.

Враг обрушился на щиты и несущих их воинов, подобно большой волне, бьющейся о скалу. И после рубящих, дробящих и колющих ударов со всех сторон, волна отступила.

Или её отбросили. Или она споткнулась о тела мертвых сородичей, усеявших землю. Одна из вещей, которую Оракс усвоил в начале этой ужасающей, захватывающей ночи, заключалась в том, что он, по большей части, не мог наблюдать за битвой и по-настоящему осознать важность увиденного. Но все же он чувствовал, что орки отступают, а когда его товарищи расслабились, то маг получил подтверждение своих мыслей.

Копейщик сплюнул. В какой-то момент что-то или кто-то сломал или обрезал острие его оружия, но он продолжал сражаться древком, так и не обнажив булаву, висящую на бедре. Оракс подозревал, что это как-то связано с расстоянием до врага.

- Могучие Красные Копья. - Усмехнулся наемник, и воины вокруг него засмеялись.

Столб пламени вырвался посреди вражеского строя.

На мгновение Оракс предположил, что один из его товарищей из Лутчека устроил эту магическую атаку. Затем, он заметил рогатую голову скелета и когтистые руки внутри пламени. Высокая, как горный великан, горящая фигура двинулась вперед, а ее союзники разбежались в стороны.

Оракс и его товарищи знали, что у врага тоже есть заклинатели, в основном колдующие из-за укрытия, как и их коллеги-сторонники армии Чессенты. Всадники на грифонах выпустили в них много стрел, но, похоже, безрезультатно, потому что периодически эти ублюдки призывали какое-то существо, которое сражалось за трескельцев.

Юмор и презрение стерлись с его лица, когда мужчина со сломанным копьем посмотрел на Оракса.

- Что это такое? - Спросил он.

- Не знаю, - признался Оракс. Его инстинкты подсказали ему, что этот монстр был опаснее любого из предыдущих, призванных трескельцами.

С небольшим укором страха к нему пришла мысль, что он потратил большую часть своего запаса заклинаний. Тем не менее, он, возможно, сумеет уничтожить это существо до того, как оно приблизится. Оракс произнес слова силы, размахивая рукой перед собой. Мороз стекал с запястий к кончикам пальцев. Он чувствовал холод, но тот не обжигал.

Повторяя положение руки мага, перед приближающимся огненным существом появилась огромная бестелесная рука, сделанная изо льда. Оракс протянул свою руку и сжал пальцы, и ледяная конечность сделала то же самое, схватив существо за туловище, прижав его руки к бокам.