— Полиция вам не поможет, — раздался хриплый голос.

Почувствовав горячее дыхание на своей шее, Грейнджер резко обернулась. На нее, сально улыбаясь, смотрел тот самый мужчина, которого она видела в окно. Его глаза с неестественно красными кольцами вокруг зрачка смотрели насмешливо, а клыки, с ужасом поняла Гермиона, выдавались вперед. Рука привычно потянулась к креплению на предплечье, но палочки на месте не оказалось — она запоздало вспомнила, что так и не нашла ее.

— Остолбеней! — крикнул Гарри, с силой отталкивая Гермиону. Яркий луч устремился в грудь незнакомцу, но заклинание просто отскочило, не причинив тому никакого вреда.

Усмехнувшись, мужчина подошел к опешившему Гарри и схватил его за горло, приподнимая над землей. Грейнджер кинулась к другу, чтобы помочь, но была отброшена одним взмахом незнакомца на другую сторону проулка. Упав, она сильно ударилась о стену головой. Гермиона попыталась подняться, но перед глазами все плыло, а слова доносились словно сквозь вату.

— А ты мне нравишься. Смелый, — проведя носом вдоль его шеи, он втянул воздух. — И пахнешь вкусно. Не так, как простые людишки.

— Ты… — выдохнул Гарри. Голос его был полон презрения.

Но незнакомец лишь рассмеялся в ответ и сильнее сжал руку на горле Гарри, пока тот не потерял сознание. Одновременно с этим рядом затормозил черный тонированный джип. Гермиона только и успела заметить, прежде чем провалиться в забытье, как машина, взвизгнув шинами, тронулась с места.

За домами разгорался рассвет.

***

========== Глава 2 ==========

— Мисс.

Гермиона почувствовала, как кто-то осторожно тронул ее за плечо. Открывать глаза не хотелось: в спасительной темноте было так хорошо — ни звуков, ни боли.

— Мисс, очнитесь, — настойчивее проговорил голос.

Она попробовала пошевелиться, но тут же застонала: парализующей волной тело пронзила нестерпимая боль, разлившаяся от макушки до кончиков пальцев. Казалось, каждая клеточка ноет. Болела даже кожа. Гермиона открыла глаза, но в них тут же ударил яркий свет фонарика, заставив поморщиться. Зрение не фокусировалось, и она видела лишь смазанную картинку чьего-то лица.

— Вот так. Хорошо. Не закрывайте глаза, оставайтесь со мной.

Все еще пытаясь понять на каком она свете, Гермиона несколько раз моргнула, ощутив в уголках глаз слезы. Она попробовала сосредоточиться на чем-то одном, но не смогла, чувствуя, что снова проваливается в темноту.

— Вы помните, как вас зовут? Можете говорить?

Усилием воли заставив себя оставаться в сознании, Грейнджер рвано вздохнула, с трудом разлепив ссохшиеся губы. Зрение немного прояснилось, но вместе с этим пришла тошнота, скрутившая желудок.

— Меня зовут Гермиона Грейнджер, — с трудом выговорила она. В горле першило, во рту был неприятный привкус крови и вчерашнего огневиски. — Моя голова…

— Вы сильно ударились. Пожалуйста, не двигайтесь. Я должна одеть на вас шейный фиксатор. Вам срочно нужно в больницу.

Гермиона наконец разглядела чернокожую девушку в зеленой медицинской форме. Магловская скорая? Не успев толком додумать эту мысль, она почувствовала, как ее переложили на каталку, пристегнули и куда-то повезли. Перед глазами всплыло лицо Гарри. Его большие глаза были последним, что она помнила.

— Мой… друг, — еле выговорила она.

— Боюсь, что он не выжил.

Гермиона почувствовала, что из нее выбили дух. Она словно задыхалась, как будто из легких разом выкачали весь воздух. Грейнджер дернулась, силясь вывернуться, но ремни держали крепко. Она хотела собственными глазами убедиться, что услышанное — правда.

— Мне очень жаль…

Девушка-парамедик ввела что-то в капельницу. Ее голос был полон сочувствия, но она вряд ли понимала всю глубину горя, которое испытывала Гермиона. Не стараясь себя сдержать, Грейнджер просто завыла, сжав руки в кулаки до побелевших костяшек, впиваясь ногтями в ладонь. Она силилась заплакать, но слез не было. Только бездонная пустота в груди, словно из сердца тупым ножом вырезали целый кусок. Закусив губу, Гермиона снова завыла, не сдерживая отчаяние, которое рвалось наружу.

Как мог такой приятный вечер закончиться так? Как он мог ее оставить?!

Грейнджер дернулась еще раз, но, видимо, лекарство начало действовать, и она снова провалилась в темноту, придя в себя уже в больнице. Мерный писк монитора возвещал, что произошедшее отнюдь не было дурным сном, как она надеялась. В груди все также зияла пустота, почти перекрывавшая физическую боль. Хотелось лишь сжаться в комок и уснуть, чтобы не помнить всего этого кошмара. Почему она это допустила?

Гермиона подняла к лицу руки, пошевелила пальцами ног, с облегчением отмечая, что двигательные функции сохранились. Значит, все прошло успешно. Она смутно вспомнила, что уже обсуждала это с нейрохирургом, проводившим операцию. Видимо тогда не совсем отошла от наркоза и потому не сразу сейчас сообразила. Гермиона обвела палату взглядом. Напротив в кресле, отвернувшись к двери, сидел хмурый Рон.

— Привет…

— Миона! — он бросился к ней, тут же беря ее ладонь в свою. — Я так волновался, когда ты не пришла домой. А потом мне позвонили из магловской больницы, и я…

Не сказав ни слова, только сверкнув глазами, Гермиона выдернула руку и отвернулась. Она знала, что если сейчас заговорит, то разревется. Навзрыд, некрасиво. Ей просто нужна секунда — прийти в себя. И, желая сохранить остатки годами выстраиваемого образа этакой железной леди, она предпочла молчать.

— Милая… — в голосе Рона сквозило ничем не прикрытое беспокойство. — Что случилось?

— Его… больше нет, — голос предательски сорвался на хрип.

— В смысле?

— Нет! Понимаешь? — громче произнесла Гермиона, словно это могло помочь смириться.

— Что? Я не совсем…

Чувствуя, что из глубины души поднимается раздражение, Грейнджер резко обернулась. Рон смотрел на нее совершенно потеряно. Он не притворялся, поняла она. Он действительно не понимал.

— Гарри! Его больше нет! — крикнула она, сжав одеяло.

Не в силах больше сдерживаться, она наконец заплакала. От обиды и бессилия, понимая, что уже не может ничего изменить. Гермиона плакала, а Рон даже не старался ее утешить. Она не понимала, почему он просто стоит, ведь еще секунду назад она видела его беспокойство, и от этого становилось хуже.

Сколько длилась истерика, Гермиона не знала. Времени словно больше не существовало. Немного успокоившись, она подняла на Рона глаза. Его лицо, отчего-то похожее на безэмоциональную маску, не вызывало в ней никаких чувств. И чем дольше она смотрела на него, тем больше уверялась в том, что оказалась права: никакой романтики между ними не осталось. И раз так, то тем больнее, что среди самых близких у нее теперь остался лишь он.

Сердце от этого осознания забилось, как сумасшедшее. Писк монитора стал невыносимо громким, слившись в одну длинную противную ноту, словно не успевал отсчитывать удары. Гермиона только и успела подумать, что если это конец, то самое время испугаться. Но страха она почему-то тоже не испытывала. В палату тут же вбежали медсестры и дежурный врач, оттеснив взволнованного Рона к окну. Что ж, злорадно подумала Гермиона, какие-то эмоции у него все же остались.

— Сэр, — обратился к нему врач, — вам лучше уйти. Мы ввели вашей жене успокоительное.

Как только медперсонал покинул палату, Гермиона, боясь, что снова уснет, торопливо проговорила:

— Рон, отправь к Кингсли Патронус. Нужно рассказать о том, что произошло.

— Уже. Он скоро будет здесь. Я все равно ничего не понимаю. Может, хотя бы он разберется, что за ерунду ты говоришь.

— Твой друг погиб! Это ты называешь ерундой?!

— Да с чего ты взяла?! — не выдержал Рон, тоже срываясь на крик.

— Я была там! Парамедик со скорой сказала…

— На месте преступления были трупы каких-то маглов, почти подростков. Прибывшая на зачистку группа авроров не нашла ничего подозрительного.

— Что?..

Гермиону прошиб холодный пот. Облегчение пополам с недоверием накрыло ее с головой. Может ли… Если она все неправильно поняла, то… Гарри может быть жив! Он жив! Боже, как же сильно она этого хотела! Как боялась глупо надеяться! Невзирая на слабость и боль, она откинула одеяло и неуклюже попыталась встать.