За этот клюв и взялся Аид. Потом посмотрел на свою юную спутницу и произнёс:

– Ты думаешь, что видела уже всё великолепие Звёздного Чертога? – Она кивнула. – Ну что ж, тогда я буду рад тебя удивить.

Персефона вскинула голову и хмыкнула: мол, попробуй, только вряд ли что-то затмит картину рождающихся и умирающих звёзд.

И он смог.

Дверь распахнулась, Персефона шагнула через порог и так и замерла с открытым ртом.

Бесконечные стеллажи окружали её. Чего на них только не было – папирусные свитки, пергаментные брошюры, глиняные и восковые таблички…

Книги. Все, какие только можно вообразить себе.

Так выглядела Вселенская Библиотека.

На противоположной от входа стене (хотя стене ли?) струилось гигантское полотно, выходившее ниоткуда и терявшееся в нигде. По нему – не останавливаясь неи на секунду – бежали строчки.

– Свиток Ананки, – догадалась Персефона.

– Точнее, Скрижаль Мироздания, – мягко поправили её. Говоривший выступил из-за кафедры, и Персефона смогла его рассмотреть.

Молодой – лет тридцати пяти по меркам смертных, высокий – почти, как Аид, стройный и весьма изящный, несмотря на бугрящиеся мышцы гладкого тренированного тела, этот бог являл собой образец утончённой и одухотворённой красоты. Его узкие бёдра охватывала белая схенти19 и широкий золотой пояс. Светлая полоска ткани резко контрастировала со смуглой кожей. Тёмно-рыжие короткие волосы слегка взъерошены, а в золотисто-янтарных глазах, опушенных длинными каштановыми ресницами и подведённых синими стрелками, светились лукавство, ум и лёгкая печаль.

– Позволь тебе представить, моя Весна, – начал Аид, – старинного приятеля. Тот, книжный червь и зануда.

Тот улыбнулся и вернул шпильку:

– Сказал повелитель мертвяков.

Затем перевел взгляд на Персефону, и она заметила, как в его глазах мелькнуло искреннее восхищение.

– Я много слышал о твоей красоте, царица, – с лёгким поклоном сказал он, – но теперь с уверенностью могу сказать: нет слов во всех языках мира, чтобы описать твою несравненную прелесть.

Несмотря на пафос комплимента, Персефоне он оказался очень приятен, она раскраснелась и ослепительно улыбнулась ему. Но когда – испугавшись, не перешла ли грань в своём кокетстве – бросила взгляд на мужа, к удивлению, не увидела в его глазах искр ревности. И скоро поняла почему.

Послышались лёгкие шаги, и в зал вошла девушка. Тоненькая, изящная, стройная, словно драгоценная статуэтка. По её узкой спине струились чёрные волосы, отливающие серебром и перламутром, нежная кожа имела лёгкий золотистый отлив, а глаза – чернильная синева. Высокий лоб перехватывал обруч, на котором, словно диковинный цветок на тонком стебле, вздымалась звезда.

Простые белые одежды дополняли образ и ничуть не портили нежной красоты. Она подошла и встала рядом с Тотом, вежливо поклонившись гостям.

Тот положил узкую длиннопалую ладонь на плечо девушки и представил:

– Моя жена Сешат. Вот кто настоящая зануда.

Несмотря на эти подначки, Персефоне казалось, что она попала к старым добрым друзьям. Среди блестящих обитателей Олимпа Персефона всегда чувствовала себя так, будто оказалась в комнате со стигийскими чудовищами, надевшими маски красавцев и красавиц. Все юлили, интриговали, строили козни и ненавидели друг друга, скрывая ненависть за высокопарными фразами высшего придворного этикета и ослепительными улыбками.

От Тота и Сешат Персефона не ждала подвоха.

Аид приобнял её за талию и сказал:

– У моей жены сегодня день рождения. Можешь ли сделать ей подарок и позволить выбрать книгу в твоей библиотеке?

Тот повел рукой:

– Все полки в твоём распоряжении, прекрасная царица. Сешат поможет тебе.

Богиня Письменности мягко взяла Персефону под локоть и повела вглубь библиотеки. Богиня Весны поняла – от неё сейчас вежливо избавились, но она не обиделась. Пусть Аида сюда и привело дело, но он показал ей удивительный мир, и сердце юной богини переполняла благодарность.

– Какие тексты интересуют тебя, сестра?

От Сешат веяло мудростью старинного фолианта, а голос её походил на шелест страниц.

– Я хочу знать, может ли зародиться жизнь среди мрака и небытия?

Сешат улыбнулась:

– Жизнь и рождается из них. Посмотри.

Тонкий палец указал наверх, и Персефона взглянула на хрустальный свод библиотеки. Там, в абсолютной космической тьме, притягиваясь друг к другу, спрессовываясь, округляясь, крутились частички пыли. Пройдут миллиарды лет – и она станет планетой, на которой потекут реки, вырастут леса, взметнуться горы. И всё это явится из мрака и небытия.

Но Сешат всё-таки подвела Персефону к одной из полок и достала объёмный свиток.

– Вот, надеюсь, это поможет тебе, сестра. – И прижала узкую ладонь к плоскому животу Персефоны.

Та густо покраснела и тихо проговорила:

– Спасибо.

Ей так редко доводилось произносить это слово.

– Мне нужно вернуться к записям, если ты не против, – сказала Сешат, указывая на высокое бюро, где были разложены папирус и письменные принадлежности.

Персефона кивнула, уселась в кресло в углу, развернула свиток и… потеряла счёт времени.

Сешат мягко коснулась плеча и сообщила, что Аид спрашивал её, потому что им пора уходить.

Персефона поднялась, свернула свиток и направилась к выходу.

Но Сешат остановила её:

– Ты должна приложить ладонь сюда, – она указала на панель на стене, где был изображен большой круг и пять кругов поменьше, – чтобы унести эту книгу.

– Но разве это не подарок? – удивилась Персефона.

– Подарок, – подтвердила Сешат, – но книги любят учёт.

Персефона послушно прижала ладонь к панели, ощутив кожей приятное тепло.

Но вдруг стена, которой она коснулась, полыхнула красным.

– Что это значит? – слегка испугалась Богиня Весны, спешно отдергивая руку.

– Библиотека не распознаёт тебя. В тебе две сущности, две богини. Она не знает, кому из них мы отдаём книгу – Коре или Персефоне.

– И что теперь делать? – она с сожалением посмотрела на свиток. Неужели придётся его оставить?

– Идём к Тоту.

Тот быстро нашёл решение:

– Объединить, – сказал он, – Богиню Весны с Владычицей Подземного мира. Какие будут версии?

– Богиня Подземной Весны, – предложил Аид, глядя на неё чернотой космоса, в которой мерцали звезды. – Она умудряется выращивать розы в аиде.

Эту её новую ипостась Вселенская библиотека распознала и приняла.

Они вернулись домой, и пока Аид отлучился, бросив «Сюрпризы не закончились», Персефона забралась на кровать и погрузилась в чтение. Да так и заснула.

Проснулась от аромата. На столике у кровати лежала серебристо-чёрная роза. Она пахла тонко, чуть терпко и немного сладковато. На бархатной подушке красовалась… корона Владычицы. Из червленого серебра, на котором, как капельки крови, блестели рубины. Такой же рубиново-красный хитон из воздушной мерцающей ткани лежал рядом. Его украшали серебряные ленты, по которым выгибались изящные веточки, вышитые вишнёвым шелком.

Так мир и его хозяин признали её своей царицей в полной мере.

– Мамочка, куда тебя унесло? – Загрей присаживается на корточки возле моей кушетки и заглядывает в глаза.

– В плаванье по реке воспоминаний, сынок, – говорю и потягиваюсь, понимая, что заснула и отлежала себе всё на свете.

– Как ты относишься к тому, чтобы немного перекусить? – лукавым отцовским тоном интересуется он.