- Конечно. Я действительно считаю их твоими братьями. И ты, конечно, можешь сомневаться, но я испытываю к ним огромную благодарность. - От Киры решил ничего не скрывать, по крайней мере, того, что ей никак на повредит. - Завтра вечером они к нам приедут, заодно договоримся, как парня забирать будем во время второго курса, чтобы возить на процедуры. А потом к твоей врачихе.

Кира молчалива, часто замечаю её внимательный взгляд на себе. Смотрит, размышляет. Спим в одной постели, но ни объятий, ни поцелуев и близко нет. Только утром, пока она спит, её тело по-прежнему тянется ко мне. Это и ещё те слова, о том, что любит, позволяют мне надеяться на то, что она меня всё-таки простит и примет обратно.

Больше всего меня сейчас беспокоило то, что Кира почти не ела, или кушала через силу. На следующий день, Кира уговорила вместо ресторана съездить на рынок, чтобы взять продуктов. Она захотела на стол приготовить сама, пообещав, что ничего сильно сложного готовить не будет. Судя по набору продуктов, она действительно не собиралась выделывать что-то сложное.

Мы уже шли обратно, к машине, когда Кира остановилась, учуяв запах шашлыка. Судя по тому, что она даже несколько раз сглотнула, девочка наконец-то именно захотела есть. Естественно, я сразу потянул её к небольшому кафе чуть в стороне. Кто б мне сказал, что столько счастья и радости можно почувствовать, просто наблюдая за тем, как твоя женщина с аппетитом ест обычное жаренное на углях мясо?

Тахмировы приехали как по часам. Мелкий зверёныш кинулся к Кире бегом и чмокнул её в живот. При этом и «привет» он сначала сказал животу, а уже потом обнялся и поздоровался с самой Кирой, повиснув на ней, как мелкая обезьянка. Кира почти сразу села на диван, а Арлан устроился с ней рядом.

- Знакомься, это Сабир, мой муж. - Представила она меня ребенку.

- Какой ещё муж? Зачем? Мужа нам не надо. - Говорит парень, отрицательно качая головой и выставляя руку, раскрытой ладонью вперёд, словно останавливая.

- Смотри, Арлан. У Киры скоро будет малыш. И ему нужен папа. Вот у тебя же есть отец? - говорю мелкому под ехидным взглядом обоих братьев. - Кто его учить будет? Вот тебя папа учит?

- Конечно. Верхом ездить, драться, плавать и даже стрелять. - Перечисляет мелкий. - Вот он и будет. Он уже знает чему учить.

- Это твой папа! А у каждого ребенка должен быть свой. Согласен? - спрашиваю у задумавшегося пацана.

- Согласен. Дядя Тайгир, ты можешь Кире жениха найти? - вдруг спрашивает он.

- Да нашелся уже один, хрен теперь потеряешь. - Хвалится количеством зубов родственничек.

- А почему сразу дядя, а не отец? - удивляюсь я.

- Ну, ты что такой странный? Дядя моложе папы и красивее. Жениха же он среди своих искать будет? Значит и жених будет молодой и красивый! Мы же не можем нашей Каре не пойми кого подсунуть. - Объясняет он мне.

- А я тебя, чем не устраиваю? - с любопытством уточняю и вот лучше бы не спрашивал.

- Потому что из-за тебя она плакала! Ты тогда приезжал, я тебя запомнил. Она ночью в ванну ушла и воду включила, и думала, никто не слышит. А я все слышал. - Выдаёт мне Арлан.

- А если я пообещаю, что она больше не будет плакать? - спрашиваю мальчишку.

- А чем докажешь? - упирает руки в бока и мухортит лоб, пытаясь показать насколько он серьёзен.

- Ну, можешь сам проверять. В гостях оставаться, с родственниками приезжать. - Предлагаю ему, опасаясь, что этот мелкий опекун на слово мне не поверит.

Вечером опять дожидаюсь Киру из душа. Теперь ещё и вариант, что она там плачет, в голове засел. Когда Кира возвращается, то не ложится на край кровати, как обычно, а садится лицом ко мне и скрестив ноги по-турецки.

- Зачем ты пригласил всех в дом? Ты же не любишь посторонних в доме. - Спрашивает напрямую.

- Чтобы ты не чувствовала себя пленницей и чтобы не переживала за своих близких. - Рассматриваю её в тусклом свете. - Я очень хочу, чтобы тебе действительно было хорошо в этом доме. А это единственное, что пришло мне в голову для начала.

- А когда ... Когда твоя семья приедет? - нервничает, но старается держать себя в руках.

- Моя семья это ты. Ты и будущий ребёнок. Я не буду от тебя скрывать. Мать просит, чтобы ты приехала. – Вижу, как вспыхивает возмущение на её лице. - Сама она не может. Когда она поняла, что никакого бесплодия у меня нет, и она сама себе это придумала и осознала, что натворила, её парализовало. И прогноз не благоприятный. Но я тебя не прошу поехать к ней. Понимаю, что видеть тебе её неприятно, слишком... Своим поступком она перешла черту. Я, до того, как узнал о её болезни, вообще планировал отправить её на родину и запретить что-либо сообщать о тебе и ребёнке. Поэтому даже и речи не веду. Ты и так только успокаиваться начала.

- Слишком тяжёлые эмоции. Прости, но я даже жалости не чувствую. - Признается она. - И думаю, ей эта встреча тоже на пользу не пойдет. Я не смогу найти для неё сочувствия и сказать, что ничего страшного не произошло. Даже сейчас только говорю о ней, а внутри трясет от злости. Не уверена, что смогу сдержаться.

- Я понимаю. Других эмоций у тебя и быть не может. У любого нормального человека они были бы такие же. - Только бы она ещё и поэтому поводу загоняться не начала.

- А это... Эти шрамы откуда, их не было раньше. - Показывает на плечо и руку, порванные алабаем, где ещё не шрамы даже, а рубцы.

- А это мне твой Князь пытался ума вложить. Первый раз в руку вцепился, потом вот в плечо. - Замечаю, как она напрягается, и спешу успокоить. - С псом ничего не сделали. Жив и здоров. Скучает по тебе. Кстати у тебя пропала рубашка. Это я ему отвёз.

Кира улыбается, явно рада слышать, что с этой зверюгой всё в порядке. Неожиданно протягивает руку к моему плечу. Кончики пальцев дрожат. Сама не уверенна в том, что делает. Не дожидаюсь итога, перехватываю её ладонь и начинаю целовать. С жадностью, но всё равно себя в узле держу. Напоминаю себе, что она сейчас меня просто пожалела при виде шрамов. Укладываю, спиной к себе и обнимаю, накрывая своей ладонью живот.

- Спи, всё плохое в прошлом. - Шепчу ей в затылок.

Кира.

Странное чувство, словно я решила перед самым ледоходом прогуляться прямо посередине глубокой реки. Когда от падения в ледяную бездну меня отделяет только ненадежный, уже пошедший трещинами панцирь льда.

С того момента, когда Сабир буквально перетащил меня в свою комнату, исчезнув куда-то ненадолго, а вернувшись заявил, что он теперь моя защита на все случаи жизни, я совершенно потерялась в происходящем. Агиров перестал заниматься делами, сбросив всё на Влада, который в свою очередь уже не играл в просто много себе позволяющего водителя и официально стал действовать, как правая рука Сабира.

 Впрочем, если судить по тому, как буднично этот "карьерный рост" восприняли все остальные и спокойно выполняли его распоряжения, не я одна уже успела догадаться или заподозрить, что вот эта роль всего лишь маска.

Ещё осенью, я была уверена, что Агиров одержим местью за отца, и готов землю рыть, но найти его убийц. Сейчас же, он постоянно был рядом и уезжал куда-то крайне редко, видимо, если только без его присутствия было никак не обойтись.

Я сама была окружена его вниманием и заботой. Придраться было совершенно не к чему. Он даже не исполнял мои желания, а предугадывал. Настоящим шоком для меня стало событие, когда он сначала пригласил моих близких в свой дом, где всегда была запретная территория для посторонних. Помню, как Влад удивлялся, что Сабир меня рядом с собой поселил. А потом, как он себя держал, не реагируя на откровенные подначки Тайгира, и пытался найти общий язык, что с Асланом, что с Арланом. А уж то, как он помог Аслану исправить свой поступок, и вовсе было на него не похоже.

Со мной самой происходило нечто странное. После того, как я вновь оказалась в его постели, мучавшая меня всё это время, бессонница пропала. Просыпаясь утром, хоть и в одиночестве, но на его стороне кровати и обнимая его подушку, я прекрасно понимала, что, скорее всего ночью я спала с ним в обнимку.