Небольшой сарай, оббитый снаружи старыми досками, ничем не привлекал к себе внимания, и больше походил на коровник. Кир открыл массивный амбарный замок и потянул на себя дверь. За высохшей древесиной скрывался толстый слой пенопласта, еще какого-то утеплителя и все это было прикрыто тонким листом железа. Щёлкнул выключатель и, похрустев стартером, под потолком загорелись два ряда люминесцентных ламп. Внутри сарай больше походил на цех разработки каких-нибудь агрегатов, чем на сельскую хозпостройку. По правой стороне тянулся длинный верстак собранный как паззл из небольших кусков нержавеющей стали, на котором громоздились различные устройства и приборы, слева стояли деревянные стеллажи с деталями, катушками, емкостями с непонятым содержимым.
Лабораторию Кир начал делать уже несколько лет назад, собирая материалы, где придется. Стройматериалы в основном он тащил с территории заброшенного военного дома отдыха, который раньше был основным местом работы всего поселка, а теперь представлял собой жалкое зрелище из полуразобранных корпусов и заросшей травой территорией. Местные жители тащили по домам все, что хоть как то могло пригодиться в хозяйстве, и Кир ни у кого не вызывал подозрений. Очень много полезного он набрал в школе, так как класс физики и химии давно упразднили, а все оборудование перенесли в сарай на отшибе. Колбы, реагенты, приборы, наследие государства, которое когда-то делало большой упор на образование.
В дальнем конце сарая, возвышаясь почти под потолок, стоял плод работы двух последних лет - "Лимон". По сути это был реактор на основе управляемого термоядерного синтеза. Годы кропотливой работы и собирательства. Каждую запасть к нему он тщательно искал, подбирал и подгонял. Что-то пришлось заказывать у местных слесарей, что-то делать самому. Почти все свое свободное время и крохи финансов, что он мог выкроить уходили на этот реактор. В центре, между большими магнитными катушками, находилась вакуумная камера. Именно в ней и проходила термоядерная реакция, выделяющая колоссальное количество энергии. Проблему с питанием электромагнитов, Кир решил уже давно, запустив излишнюю энергию от плазмы по вторичному контуру, сделав что-то вроде замкнутого кольца. Но вот стабильную плазму ему ни как не удавалось получить. Через несколько секунд работы реактора, реакция выходила из-под контроля и плазменное облако либо исчезало, либо приходилось его принудительно уничтожать, что бы избежать разрушения реактора.
Сегодня Кир хотел попробовать заменить топливо для реакции, попробовать пару новых вариаций с магнитным полем. Раньше им двигало только любопытство, но теперь включился элементарный инстинкт выживания, и работа закипела с новым темпом. Нужно было сделать очень много, а возникшее ограничение по срокам вносило определенную долю торопливости в процесс. Он старался сконцентрироваться по максимуму. Как обычно он включил свой кассетник "Весну" и электронные мотивы Клауса Шульце заполнили все пространство его минилаборатории. Эта музыка действовала на него так же, как и рисование на парте, отгораживая от реальности, и помогая сконцентрироваться. Воздух в сарае наполнился запахом озона, волосы потрескивали от статического электричества. Уйдя с головой в процесс, он обычно забывал о времени, лишь предусмотрительно заведенный будильник сообщал о том, что солнце уже давно село. Хотя будильником он был только по функции, по сути это был таймер, подключенный к одной из ламп на потолке, которая начинала моргать по истечении времени. Но сегодня мальчик проигнорировал настойчивое мерцание света. Все попытки получить стабильную работу венчались неудачей. Кир забыл даже о бутербродах и молоке. Любой другой человек уже вышел бы из себя, но тут отсутствие эмоций шло пользу, и он сохранял монументальное спокойствие, начиная эксперимент каждый раз с ноля, тщательно записывая каждый свой шаг.
Отвлекся он только тогда, когда глаза начали закрываться, не смотря на все усилия. Мочевой пузырь дал о себе знать резким позывом, и Кир решил все же сделать небольшой перерыв. Открыв дверь, он ни как не ожидал увидеть залитое градиентом от розового к серому рассветное небо. Настенные часы в прихожей, показывали пятнадцать минут седьмого. До школьного автобуса оставалось полчаса. Поесть, покормить мать, принести дров, принять ванную, собраться - минимум час. Прокрутив в голове цепочку событий и выкинув наименее важные дела, Кир спешно переоделся, быстро сообразил завтрак для матери и уже через двадцать минут выбежал из дома, на ходу застегивая куртку. Живот предательски урчал, напоминая о том, что он ел последний раз еще вчера, но ребенок просто игнорировал требования своего организма. Утренний воздух клубами пара вырывался изо рта, затрудняя и так плохую видимость в предрассветном сумраке. Силуэт остановки, фигуры людей катающихся в куртки успокоили Кира - автобус еще не ушел. Шум старого уставшего двигателя, скрип тормозов, шипение компрессора и холодный дерматин сидений. Вечно ворчащий с утра люд, как всегда толкался и стремился усесться на сидения, кому не хватило мест искал тех, кто помоложе и давил им на совесть. Кир отчужденно смотрел в окно, стараясь максимально отгородиться от происходящего в автобусе. Рядом взгромоздился толстый мужчина со стойким перегаром и запахом немытого тела. Посмотрев на ребенка, мужчина сильнее сдвинулся к окну, почти придавив мальчишку к стеклу, сцепил пальцы на животе и засопел. Кир равнодушно окинул взглядом соседа, чуть поерзал, занимая максимально возможное удобное место, и опять отвернулся в окно.
Входная дверь школы, за которой опять перегорела лампочка, поглощала детвору как пылесос мелкий мусор. Кир постоял в стороне, дожидаясь когда основная толпа схлынет и лишь затем, опустив голову в пол, прошел в класс. Один раз в детстве, когда ему было года три или четыре и мама еще была в рассудке, они ездили в гости к ее подруге. Тетя Наташа была любительницей разного вида домашних питомцев, но самой большой ее гордостью была большая клетка с яркими экзотическими попугаями. Они с матерью остались в гостях с ночевкой и попугаев на ночь накрыли плотным покрывалом. Утром Кир встал раньше всех и решил рассмотреть птиц поближе, пока взрослые спят. Немного старания покрывало упало с клетки, как театральная кулиса. Птицы только завидев утренний свет, сразу показали ребенку причину своего ночного заточения. Начали метаться по клетке, хлопать крыльями и издавать все возможные звуки, на которые способна птица. Вот и сейчас класс напоминал большую клетку, с которой сдёрнули покрывало. Гвалт детских криков, топот, громкий смех, какофония эмоций.
Кир, стараясь быть незамеченным, прокрался вдоль стены и уселся на свое место. Несколько одноклассников посмотрели на него и отвернулись обратно. Лесной слыл на всю школу нелюдимым психом. Дети не понимали его вечную серьезность и отчужденность. Еще в ранних классах его пытались донимать, и несколько раз дело доходило до драки. Только в отличие от обычных детских потасовок, драки с Киром заканчивались намного плачевнее, он просто не испытывал сострадания к противнику, и воспринимал драку как угрозу жизни. Почти не восприимчивость к боли, и решительность превращали детскую стычку в жестокий бой, из-за чего Лесной начал вызывать у сверстников страх. Теперь с ним просто старались не связываться и не замечать его.
Достав из рюкзака прозрачную шариковую ручку с синим чуть погрызенным колпачком, он начал рисовать витиеватые узоры на парте, мысленно прокручивая в голове ход реакции "Лимона". Кружева чернил были для него как своеобразный оберег. Воображение Кира отрывало их от поверхности парты, и выстраивало из них объемную конструкцию, подсвеченную холодным свечением, подобно северному сиянию. По синим стеблям узора пробегали голубые искры, оживляя всю решетку и подсвечивая все приятным холодным светом. Мысли прояснялись, суета и шум тухли за иллюзорной узорчатой оградой, ничего не мешало мыслить. Закусив нижнюю губу и чуть сощурив правый глаз, Кир выстраивал в голове новые варианты испытаний "Лимона" и способы их завершения.
