Финн провёл пальцами по буквам, словно его прикосновение могло каким-то образом вызвать расписавшуюся прямо сюда.

Телефон. Батарея разряжена.

Маленький бас-барабан загрохотал в его груди.

Перед ним лежали вещи, которые непременно должны были понадобиться маме в течение трёх последних недель.

Вещи, которые она точно взяла бы с собой.

Он прыжками взбежал по лестнице. Больше не заботясь о тишине, заорал во всё горло:

– Бабушка!

Как она могла прятать от него саквояж? Запнувшись о порог, Финн выскочил из подвала, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. Он не собирался ничего скрывать! У него есть полное право рыскать там! Она должна немедленно ответить на любые его вопросы!

– Ба! – закричал мальчик, очутившись в коридоре.

Он поднял такой шум, что разбудил бы даже мёртвого. Но из-за двери её комнаты не доносилось ни звука.

– Ба?

Он громко постучал. Тишина.

И вдруг кто-то схватил его сзади за плечо. Финн подскочил от страха, обернулся – и увидел бабушку, стоявшую там, где её не было две секунды назад.

– Ты меня напугала! – воскликнул Финн. Чтобы не упасть, он упёрся левой рукой в стену, потом поднял мамину сумку, как улику. – Откуда это у тебя? Почему она здесь? Отвечай! Отвечай сейчас же!

Он приготовился к тому, что его тон её ужаснёт. Но она лишь спокойно кивнула и произнесла:

– Нам нужно поговорить. Давай пройдём в гостиную.

Бабушка опустилась на пухлый диван и похлопала рукой рядом с собой. Это был скорее приказ, чем приглашение. Финн сел. В комнате царил полумрак – было ещё слишком рано, да и облака продолжали клубиться после недавней грозы. Мальчик потянулся, чтобы включить лампу, стоявшую на столике возле дивана. Бабуля перехватила его руку и отрицательно покачала головой.

– Я знаю, ты сердишься. Но сейчас ты должен выслушать то, что я скажу.

Она пристально посмотрела на него. Разглядывала так, словно видела впервые в жизни. Финну было не по себе.

– Я должна тебе кое-что сообщить.

– Да уж! Почему ты прячешь мамины вещи?

Она схватила внука за обе руки и наклонилась к нему так порывисто, что он совсем струхнул. Финн увидел золотые искорки в её голубых глазах и удивился, почему никогда не замечал их раньше.

– Финн. Когда ты только появился на свет, я уже начала обдумывать, как начать этот разговор. Я решила, что мы с Лиз вдвоём поговорим с тобой и…

Она печально покачала головой. Мальчик услышал, как ветер свистит в холодном камине за их спинами.

– Где она?

Нервы Финна натянулись и застыли в надежде и страхе. Теперь всё на свете зависело от ответа бабушки.

– Это… несколько сложнее, чем просто «где».

– Она в порядке?

Бабушка пылко притянула его к груди и крепко обняла. Руки у неё были сильные, такие же, какими Финн ощущал их в детстве, когда падал с трёхколёсного велосипеда. Потом она немного отстранилась, продолжая держать внука за плечи.

– Мама любит тебя. Мы все тебя любим. Больше, чем ты можешь себе представить.

– Ты меня пугаешь, – Финн поразился тому, как пискляво и жалко прозвучал его голос.

– Ах, я вовсе не хочу тебя пугать!

Бабушка отпустила его и нервно переплела пальцы. Раньше Финн никогда не замечал у неё такого жеста.

– Я не должна тебя пугать! Хотя… может, и должна. Не знаю! Она оставила мне так мало указаний! Ладно, из соображений безопасности… допускаю, что у тебя есть все основания бояться.

Она взглянула на цифры, светившиеся на панели приставки кабельного телевидения, и нахмурилась.

– Послание, которое мне надо тебе передать, исходит не от твоей матери. Оно от… что ж, будем считать, что от меня. Точнее, от будущей меня. Я – та бабушка, которую ты знал несколько лет тому назад. Сколько тебе сейчас? Нет, постой, не отвечай!

И она так резко взмахнула растопыренной пятернёй перед его лицом, что чуть не ударила Финна по носу.

– Молчи! Я не хочу, Финн… Не нужно. Прости.

Она провела рукой по щеке внука, словно хотела заново вылепить его черты.

– Итак, твоя бабушка и я… короче, мы с ней вроде как заодно.

Она бросила печальный и встревоженный взгляд в сторону коридора и снова впилась глазами в его лицо.

– Бабушка, которую ты знаешь, попросила меня прийти сюда и поговорить с тобой.

Мальчику потребовалось несколько секунд, чтобы переварить информацию, которая вывалилась на него. В словах бабули нет абсолютно никакой логики! Но она не шутила. В её голосе была серьёзность, которой Финн никогда не слышал раньше, и потому его даже пробрал озноб.

– Бессмыслица какая-то! Ба, ты хорошо себя чувствуешь?

– Конечно, тебе трудно понять. Но попробуй думать обо мне как об одном из своих уравнений. Да, именно так! Вот от чего мы будем отталкиваться! Но не говори мне свой точный возраст! Прошу тебя. Насколько я могу судить, речь идёт годах о пяти, не больше… Считай меня Бабушкой Минус Пять. Неплохо, да?

Она накрыла своей ладонью его руку – и Финн увидел часы.

Те самые узкие голубые часики!

– Как ты их нашла?

Он показал на её запястье и тут же сунул руку в карман. Пусто! Это был какой-то фокус.

– Ты ведь жаловалась, что потеряла часы! Я обнаружил их в подвале, на дедушкином верстаке…

– Ах, Финн! Хорошо, что ты мне сказал. Как видишь, они уже здесь. А теперь слушай внимательно и пообещай не перебивать меня, пока я не закончу.

Теперь она смотрела на него в упор и ждала, чтобы он дал слово и позволил ей продолжать. Мальчик заставил себя кивнуть.

Бабушка сделала глубокий вдох.

– Я умерла, Финн. Прошлой ночью. Уснула и не проснулась.

– Не смешно, ба.

Он невольно покосился в сторону коридора, где была дверь её спальни, и снова перевёл глаза на бабушку. Бог знает, в какие игры она играла, но ему всё это совершенно не нравилось.

– Я не пытаюсь тебя рассмешить, Финн. Ты меня перебил.

Её коротко подстриженные волосы мягко сияли бесчисленным множеством оттенков серебра, а пахло от неё перечной мятой. С одной стороны, всё в ней казалось привычным и родным, с другой же, что-то было явно не так… И дело не только в странном фокусе с часами. Финн не мог отделаться от нелепого ощущения, что перед ним – не та бабушка, с которой он расстался накануне.

Она постарела. Наверное, так начинается угасание. Деменция. Может, они с отцом проглядели первые признаки…

– Ты когда-нибудь задумывался над тем, почему твоя мама так любит историю? – спросила она.

– Потому что она вышла замуж за историка?

Ответ прозвучал грубее, чем он хотел.

Бабушка разочарованно вздохнула, но вздох относился не к Финну, а к ней самой.

– Начни с начала, Бет, – негромко пробормотала она и на секунду закрыла глаза.

– Твоя мать – так называемая Путешественница, – выпалила бабуля. – Она может проникать в складки времени и пересекать их. Иными словами, она способна перемещаться в прошлое и будущее.

Финн вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Бабушка выжила из ума. Вероятно, он не сумел скрыть своего ужаса.

– Ради всего святого, не смотри на меня так! Я совершенно нормальная! Твоя мать – Путешественница. Как и я, как и все твои бабки. Этот дар передаётся в нашей семье по женской линии.

Она взглянула на стенные часы, потом на свои часики. А это уже перебор. Нужно поскорее позвонить отцу, предупредить его, что бабуля спятила.

– Значит, все женщины в моей семье могут путешествовать во времени?

– Не мели чепуху! – Бабушка вскинула подбородок, приосанилась и добавила: – Только по линии твоей матери.

Она произнесла это таким тоном, словно родовая линия его отца была какой-то ущербной.

– Ба, ты чего? – Финн предпринял последнюю отчаянную попытку воззвать к остаткам её разума. – Подумай сама, разве может быть, что наша семья – единственная в мире, наделённая такими сверхспособностями?

– А кто тебе сказал, что мы уникальные? – вопросом на вопрос ответила она. – Многие признаки указывают на то, что мы не одни. Но мы единственные в Дорсете. Вот почему именно нам и придётся разыскивать твою мать. Больше некому.