– Очень странная ситуация, – процедил мальчик.

Бабушка и доктор Ловелл встречались на протяжении двух лет, и хотя они оба усердно делали вид, что никогда не остаются друг у друга ночевать, Финн прекрасно всё понимал. Впрочем, он был только рад, что ба нашла себе приятеля. Просто не хотел слишком задумываться над этим.

Однако он не ожидал, что бабушка предпочтёт кого-то другого своему единственному внуку. Финн привык всегда быть здесь главным. Короче, ему стало немного досадно.

– Ладно, ба! – прокричал он, уставившись на тяжёлую деревянную дверь. – Вернусь позже. Напиши, если я тебе понадоблюсь.

Мальчик подождал несколько секунд, надеясь, что она передумает. Но когда стало до обидного ясно, что ничего подобного не произойдёт, Финн вынул из рюкзака небольшой пакет с продуктами и поставил его перед входной дверью.

Ничего, он обо всём расспросит её позже.

Жилище Габи всегда напоминало Финну гигантский жёлудь, который скатился по склону горы и остался лежать внизу, пока кто-то не выдолбил его изнутри, добавив несколько дверей и окошек. Габи постоянно жаловалась, что их домик совсем маленький, но Финн находил его идеальным. По сравнению с ним его собственный дом казался просто гигантским – и пустым, – особенно после того, как исчезла мама.

А вот мать Габи была в саду, подрезала увядшие головки поздних цветов. Она выпрямилась и вытерла о фартук пальцы своих перепачканных садовых перчаток. Миссис Рэнд совершенно не походила на его маму, но в этом жесте было столько знакомого, что дыра в груди Финна снова напомнила о себе – и болезненно заныла.

Когда мальчик слез с велосипеда, миссис Рэнд сдвинула назад шляпу от солнца и тепло ему улыбнулась.

– Сегодня отличный денёк для прополки!

Она держалась так естественно и непринуждённо, что Финн опять задался вопросом, почему миссис Рэнд и его мама не стали близкими подругами. У них же столько общего – от любви к театру до садоводства. Впрочем, у его матери никогда не было ни одной настоящей подруги.

Но у неё даже садовая шляпа оказалась точно такой же, как у миссис Рэнд. Воспоминание заворочалось на задворках сознания, всплыло на поверхность и не позволило себя прогнать – вот мама показывает ему богомола, своего любимого садового жителя. «Ты знаешь, что это единственное насекомое, которое может повернуть голову на сто восемьдесят градусов и посмотреть себе за плечо? Вот почему к богомолу почти невозможно подкрасться незаметно».

И она уговорила Финна попробовать. Он послушался, и богомол, конечно же, обернулся и уставился на него. Мальчик отскочил в сторону, но мама с гордостью ему улыбнулась.

«А самка прячет яйца в защитный мешочек, чтобы они были в безопасности всю зиму». На ветке, на уровне маминого плеча, висело нечто, напоминающее грецкий орех из коричневого пенопласта. Финн внимательно рассмотрел его.

Действительно, очень маленький мешочек.

«А как она защищается на зиму?»

«Ох, вот ты о чём… Понимаешь, ей не суждено пережить холодные месяцы».

Самка сразу перестала казаться такой уж страшной. Финну было её очень жаль, как и её деток, которые будут расти без мамы.

Впрочем, позже он узнал, что самки часто пожирают самцов, и это несколько поубавило его сочувствие.

Миссис Рэнд прервала его воспоминания:

– Габи… она только что уехала… вниз. Если ты поторопишься, то сможешь догнать её.

Финн с трудом выдавил улыбку. Он не представлял, что сказать в ответ. «Вниз» могло означать только одно – старый мраморный карьер, залитый водой и превращённый в общественные купальни. Дорсет появился на свет именно благодаря ему, поэтому город очень гордился местной достопримечательностью. Но семья Фертов уже много лет подряд обходила карьер стороной.

– Я думал… ей туда нельзя…

Вообще-то старшие ребята ездили к мраморному карьеру. Но только не Финн с Габи. Они жили в своём собственном маленьком мирке: запасались вчерашними рогаликами из «Юнион Стор» и продолжали исследовать лес, который уже хорошо знали.

– Габи очень просила, и я уступила, – чуть замешкавшись, сказала миссис Рэнд, теребя золотую цепочку, которую всегда носила на шее. – Вы оба выросли, верно? А сегодня, возможно, последний жаркий денёк. Все хотят напоследок урвать побольше солнышка.

Теперь она говорила оживлённо и чересчур быстро. Потом миссис Рэнд замолчала и несколько мгновений пристально разглядывала Финна. Он сразу понял, что сейчас будет. Жалость.

– Если хочешь, можешь подождать её здесь.

Нет. Сегодня он, пожалуй, откажется. И будет нормальным – таким, как все.

– Ничего, я догоню Габи. Спасибо!

И он покатил прочь на велосипеде.

– Финн, ты уверен? – крикнула миссис Рэнд ему вслед. – Я как раз сделала свежий лимонад!

Но он уже умчался вперёд. То, от чего он уезжал, лишь подстёгивало его ещё быстрее крутить педали. Финн почти наяву слышал мысли миссис Рэнд. «Бедная семья, сколько же на них свалилось: сначала несчастная малышка, а теперь Лиз исчезла».

Только отъехав на изрядное расстояние, мальчик осознал, куда он направляется. Он сбавил скорость. Вообще-то мраморный карьер – не совсем то место, куда стоило бросаться, очертя голову. Кому, как не Финну, это знать.

Он увидел Габи, когда свернул на Тридцатое шоссе. Она была примерно в пятидесяти-шестидесяти ярдах впереди. Несколько секунд Финн смотрел на неё, решая, что делать дальше. Он мог догнать её и, возможно, даже уговорить вернуться домой. Это вполне могло получиться. В конце концов, лимонад есть лимонад…

– Габи! – крикнул мальчик.

Она обернулась, увидела его и радостно замахала рукой. Финн догнал Габи, спрыгнул с велосипеда, пошёл рядом с ней.

– Я думала, ты будешь у бабушки, – сказала она.

– Она жутко нервничала и послала меня проветриться. Похоже, не обошлось без доктора. Неожиданный визит бойфренда, сама понимаешь.

Габи приподняла брови.

– Думаю, стоит подобрать другой термин для случаев, когда речь идёт о пожилых людях.

– Типа?

– Возлюбленный? Любовник? – Она с ухмылкой покосилась на него. – Ухажёр?

– Из-за тебя меня сейчас вывернет обедом, – рассмеялся Финн. Габи всегда умела его рассмешить. – Боюсь, ничего из этого не подойдёт. Но попытка была неплохой.

– Раз уж она так занята со своим бойфрендом… – Габи пропела это слово таким насмешливым тоном, что Финн невольно поёжился, – поехали со мной?

Она схватила его за руку, её глаза радостно заблестели.

– Сегодня там соберётся весь наш класс, и мама мне разрешила!

Финн выдернул руку.

– Я… ну… вроде подумал, что мы могли бы посидеть дома…

– Брось, ты только посмотри, какой денёк! Завтра уже будет осень, а послезавтра и вовсе зима! Давай? Пожалуйста! Хотя бы ненадолго.

– Там, наверное, полно туристов.

– А вот и нет! В любом случае нас будет больше! И не вздумай отказываться!

Неужели она могла не знать? Конечно, он никогда не рассказывал ей подробности. Он произнёс одно- единственное слово. «Утонула». Но ведь весь Дорсет знал о случившемся в его семье! Финн ненавидел сплетни, но нельзя не признать, что они всегда служили ему защитой. Слухи извиняли его странности, замкнутость, отчуждённость. Люди никогда не ждали от него слишком многого.

До сих пор Финн был уверен, что кто-нибудь давным-давно просветил Габи. Правда, Рэнды – приезжие, не уроженцы Дорсета, но мама Габи точно должна быть в курсе! Смерть Фейт стала местной страшилкой. Дети болтали о маленькой утопленнице, которая живёт на дне мраморного карьера и может утянуть к себе зазевавшегося пловца, чтобы вечно играть с ним. Но теперь мальчик с болезненной ясностью понял, что Габи – та самая Габи, которая во всём, что касалось повседневной жизни, всегда сопоставляла факты гораздо быстрее, чем он, – ещё не сложила два и два в этом простом уравнении.

Пожалуй, ему следовало сказать: «Я не пойду с тобой. И я не смогу плавать в той воде». Но он произнёс: