с невозможно обширными рукавами:
поверх – руксу
нечто вроде лоскутного слюнявчика
куда вставлен диск из слоновой кости:
и наконец четырехфутовый
змеящийся пояс
что завязывается огромным красивым узлом
напоминающим плетеную халу
и покрывает низ руксу:
в общем и целом
фунтов 20 одежды
которую я надеваю быстро
в 2:30 ночи
поверх непомерного своего стояка
Покидая Лысую гору
Я спустился с горы
после многих лет обучения
и строгой практики.
Облаченье свое оставил висеть на колышке
в старой хижине
где так долго сидел
а спал так мало.
Я наконец понял
что дара нет у меня
к Духовным Материям.
«Спасибо, Возлюбленный»
слышимо возопило мое сердце
когда я влился в поток машин
по Автостраде Санта-Моники
на запад к Л.-А.
Сколько-то людей
(кое-кто из них практикует)
начали задавать мне сердитые вопросы
об Окончательной Действительности.
Предполагаю, всё потому
что им не нравится видеть
как старый Дзикан курит.
Уважаемый Роси
Уважаемый Роси.
Мне жаль, что не могу
сейчас вам помочь, поскольку
повстречал эту женщину.
Простите, молю, мое
себялюбие.
Шлю вам
Приветы в ваш День рождения,
глубокую приязнь и
почтение.
Дзикан
никчемный монах
склоняет голову
Удачливейший человек на свете
Потом случилось много чего. Меня стукнул по голове атеист. Я так и не вернул себе уверенности. До сего дня меня пугают малейшие мелочи. В рану вселилась старая Матушка Хаббард[8] и произвела на свет свое потомство. Много лет голова у меня была зашнурована. Я делал вид, будто всем помогаю.
Я протрезвел. Справился со своим страданьем. Возникли сосны, серые горы, туманные просторы ранним утром, люди с интересными жизнями. Б-же, твоя жизнь интересна, не прекращал повторять я. Никогда не переставал качать головой в компанейском неверии.
Я столько хочу вам рассказать. Удачливее человека нет на свете. Я научился свежевать кролика очень немногими взрезами и многими тяжкими трудами. Пасха – мое главное время года. Все сходит одним взмахом, набиваешь «клинексами» и продаешь.
Субботняя ночь и впрямь, как говорят, «одинокая ночь всей недели»[9]. Я принимаюсь за дело с радио и несколькими клубками бечевки – вдруг мне придется что-нибудь подвязать. Выстуживаю хижину и радуюсь своей удаче. Порой на своей мерзкой влажной нити спускается паук и угрожает моему с трудом заработанному безразличию.
Моим советом дорожат. К примеру, не ссыте на крупную сосновую шишку. Она может оказаться не шишкой. Если не уверены в том, какие пауки ядовиты, убивайте всех. Косиножка не настоящий паук: вообще-то он принадлежит к преступной семье Сератонио. Хоть насекомые и дорожат своими жизнями, и пусть даже их неуклонное прилежание – пример всем нам, их редко навещает мысль о смерти, а когда они о ней задумываются, мысль эта не сопровождается могучими эмоциями, как это бывает у нас с вами. Они едва ли различают жизнь и смерть. В этом смысле они как мистики, и, как мистики, многие ядовиты. Трудно заниматься любовью с насекомым, особенно если вы хорошенько оснащены. По моему же собственному опыту, ни единое насекомое никогда не жаловалось. Если не уверены в том, какие мистики ядовиты, лучше всего убить того, на которого наткнешься, посредством удара в голову при помощи молотка, или ботинка, или крупного старого овоща, вроде окаменевшей гигантской редьки дайкон.
Тогда и партию доиграли
Когда было мне лет пятнадцать,
следом за красивой девушкой я подался
в Коммунистическую партию Канады.
Проводились тайные сходки,
и на тебя орали,
если на минуту опаздывал.
Мы изучали Акт Маккэррена[10],
принятый прихвостнями в Вашингтоне,
и Закон Навесного Замка[11],
принятый их лакеями в колонизированном Квебеке;
и мне говорили всякую мерзкую срань
о моей семье
и о том, как нам достались деньги.
Им хотелось ниспровергнуть
страну, которую я любил
(и служил ей – морским скаутом).
И даже хорошие люди,
желавшие перемен,
тоже их ненавидели
и называли социальными фашистами.
У них имелись виды на преступников,
вроде моих дядьев и тетушек,
и у них были планы даже
на мою бедную мамочку,
улизнувшую из Литвы
с двумя морожеными яблоками
и косынкой, полной монопольных денег[12].
К той девушке меня и близко не подпустили,
и сама девушка меня к той девушке близко не
@ подпустила.
Она все хорошела и хорошела,
пока не вышла замуж за юриста
и сама не стала социальной фашисткой
и, скорее всего, тоже преступницей.
Но я восхищался коммунистами
за их упрямую преданность
чему-то совсем неправильному.
Через много лет я обнаружил
и что-то сопоставимое для себя:
влился в крошечную банду стальноскулых фанатиков,
считавших себя
морской пехотой духовного мира.
Только дайте нам время:
Мы высадим этот десант
на Другом Берегу.
Мы захватим этот плацдарм
на Другом Берегу.
1 Голова монаха
2 Проба художника
Ну всё
Ну все
Не помчусь за тобой
Прилягу на полчасика
Ну все
Не прильну ртом
к твоей памяти
Не стану больше тереться лицом о нее
А зевну
Потянусь
Суну вязальную спицу
себе в нос
и выткну свой мозг
Не хочу тебя любить
весь остаток моих дней
Хочу чтоб твоя кожа
слезла с моей кожи
Чтоб мой зажим
разжал твой зажим
Я не желаю жить
с вываленным языком
и с еще одной сальной песенкой
там где место
моей бейсбольной бите
Ну все
Теперь я стану спать дорогуша
Не старайся меня остановить
Я намерен заснуть
Лицо у меня будет гладким
и я намерен пускать слюни
Я буду спать
любишь ты меня или нет
Ну все
Новый Мировой Порядок
морщин и вони изо рта
Уже не будет
так как было прежде
вылизывать тебя
с закрытыми глазами
надеясь что ты не встанешь
и не уйдешь
А будет нечто иное
Кое-что похуже
Кое-что глупее
Кое-что вот такое
но покороче
Тут не Китай
Прижми меня крепче
и расскажи каков мир
Я не хочу наружу глядеть
Хочу полагаться на глаза твои
и твои губы
Не хочу ничего ощущать
кроме твоей руки
на старом голом бампере
Не желаю я чувствовать ничего больше